О бедном ученом замолвите слово

О критическом положении в казахстанской науке сказано и написано немало, но, несмотря на это, ситуация остается неизменной. Сохраняется удручающее финансирование, продолжается утечка кадров. Одним словом, наука прозябает на задворках. Новых ярких имен нет, да и откуда им взяться, если молодежь бежит из науки.

Если в цивилизованных странах даже в период кризиса наращивают объемы финансирования науки, то у нас все делается с точностью до наоборот. В случае сохранения такой тенденции Казахстан уже в ближайшем будущем останется без фундаментальной науки. А это означает, что на обочине истории рискует оказаться и вся страна. Стоит ли после этого удивляться тому, что мы постепенно превращаемся в абсолютную сырьевую колонию и всемирную свалку отходов?

Ежегодная задержка с финансированием научных институтов, находящихся в ведении Комитета по науке МОН РК, уже давно стала печальной традицией. Но в этом году побиты все рекорды: на дворе уже почти лето, а наши ученые мужи с января не получали свою законную зарплату.

Мы попросили руководителя одного из структурных подразделений академических НИИ прокомментировать сложившуюся ситуацию. По понятным причинам наш собеседник пожелал сохранить инкогнито.

- В принципе, ведь это уже устоявшаяся в течение многих лет печальная традиция, когда с начала года академические НИИ не получают зарплату в течение одного-двух месяцев, не так ли?

- Увы, вы правы. Укоренившуюся традицию с задержкой заработной платы научным сотрудникам можно объяснить "остаточным принципом" распределения финансовых средств, который был унаследован от советской, централизованно-плановой экономики. Четверть века, прошедшие с той поры, как рухнул тоталитарный режим, ничего ни в сознании, ни в экономической политике страны, ставшей уже независимой, не изменили. Разговоров на тему необходимости перехода Казахстана на инновационное развитие предостаточно, но какие могут быть инновации без развития науки?

В странах с инновационной экономикой 3-5% ВВП направляются на развитие научной сферы. В Казахстане эта цифра составляет 0,15%. И даже эти крохи выделить своевременно не удосужатся, ибо командуют нашей сферой, люди весьма далекие от науки. Отсутствие качественной работы в производстве обнаружится сразу, тогда как сегодняшнее наше отставание в науке аукнется значительно позже.

- А что случилось в этом году и как объясняют ученым мужам столь вопиющую по времени задержку зарплат?

- А никак не объясняют, ибо даже грудному ребенку, если он не плачет, грудь не дают. Безропотному, привычно терпеливому, молчаливому и покорному научному люду, естественно, отвечают безмолвием, справедливо полагая: так вам и надо!

- Банальный вопрос: как выживают ваши сотрудники в таких условиях?

- Они "перебиваются с хлеба на воду", занимают деньги у близких, друзей, товарищей, каждый день обещают уйти из НИИ и проклинают все и вся. Кто более саном вышел, те оказывают какие-то не очень приемлемые с этической точки зрения платные услуги, преподают в колледжах и вузах, осваивают интернетовские и другие сферы.

- Каким вам видится выход из создавшегося положения?

- Спасать надо науку. Поднимать ее престиж. Довести финансирование до 3-5% от ВВП, как это делают в развитых странах. Только тогда лучшие кадры устремятся в нашу сферу, вернутся "блудные сыновья" науки, временно отправившиеся "на вольные хлеба", но ностальгирующие и жаждущие исследований и служения истине. Но вернутся за достойное вознаграждение, готовые при этом качественно исполнять свой научный долг.

- Что необходимо изменить, чтобы такие ситуации перестали повторяться? Систему организации науки? Механизм финансирования науки? Или что-то еще?

- "Учет и контроль - вот что значит социализм", - говаривал вождь мирового пролетариата. Это характерно для любой бюджетно-сметной системы. А иначе выделенные бюджетные средства можно, пользуясь наделенной властью, пустить в оборот на пару месяцев под проценты, рискуя при этом невозвратом и просрочкой еще на пару месяцев...

Думаю, всем известно, что в 2015 году Счетный комитет обнаружил факты нецелевого использования бюджетных средств именно по МОН РК на 70 млн тенге - они были израсходованы на приобретение легковых автомобилей. Если учесть, что годовая смета выполняемой нами программы составляет 6,7 млн тенге, то несложно подсчитать, что на указанную сумму можно было профинансировать выполнение 10 таких научных проектов в год.

Естественно, необходимо менять систему финансирования науки - и не только ее. Важно освободить науку от засилья иностранных экспертов, ведущая роль которых в научном совете РК по экспертизе конкурсных проектов и поэтапных, завершающих отчетов создает реальную угрозу не только отечественной науке, но и национальной безопасности страны. Введенное, наряду с грантовым, базовое финансирование не защищает действующих научных сотрудников в случае, если предлагаемые ими проекты отклоняются экспертами во главе с иностранцами. При этом нет никакой гарантии, что эти отклоненные идеи и предложения через некоторое время не могут быть позаимствованы зарубежными учеными.

Конечно, сколько веревочке ни виться, а концу быть. Наконец научные учреждения получат-таки первый транш грантовых средств, однако их уже будет недостаточно на 29%. То есть ровно на столько, на сколько была повышена заработная плата научных сотрудников с 1 января 2016 года.

Научный совет РК утвердил прошлогоднюю смету расходов по каждому проекту. Однако в новых условиях недостает средств ровно на треть. Значит, ровно на треть ухудшится качество выполнения программ и на треть сократится число исполнителей по каждому научному проекту. В НС РК заявляют: мы свою работу выполнили, научные отчеты экспертно оценили, выставили заслуженные баллы, а финансирование - не наше дело…

Возникает вопрос: зачем тогда нужна такая экспертиза, от которой не зависит оценка соответствия затрат и результатов? Короче говоря, надо менять всю систему в целом. В рамки одного интервью все это вместить невозможно.

- Почему люди, занимающиеся наукой, столь терпеливы? Быть может, какие-то формы более активного протеста могли бы переломить такую порочную, по сути, тенденцию?

- Во-первых, в научной сфере работают в большинстве своем люди образованные, интеллигентные и патриотичные, а порой фанатично преданные идее, увлеченные открытием неведомого, а не тщеславные и нацеленные на прославление своего имени.

Во-вторых, в науке после передряг переходного периода остались либо безнадежно преданные своему делу трудоголики-профессионалы, либо непригодные в иной другой сфере бездари с амбициями, либо просто выживающие любой ценой функционеры-работяги.

В-третьих, научные сотрудники чисты помыслами: морально-этические установки не позволяют им даже торговаться при продаже своих талантов и способностей. Многие психологически подавлены и совершенно не защищены, ибо еще не было ни разу за четверть века прецедента протестного характера среди научных сотрудников. Произошедшие перемены не только снизили профессиональный потенциал отечественной науки, но и сломали моральный дух ученого, поскольку приравняли научных сотрудников в плане зарплаты к уборщицам и сторожам.

В-четвертых, в нашей сфере нет реальной деятельной силы в виде профессионального союза научных сотрудников. Существующий Союз ученых, так же, как и формально действующий профсоюз, не смог стать влиятельной силой по защите интересов научных сотрудников.

Как во всем цивилизованном мире, науке нужна защита государства, которое должно обеспечить ее приоритетное развитие не на словах, а на деле.

Для этого прежде всего нужно перераспределить бюджетные средства таким образом, чтобы человек считал за честь быть научным сотрудником, чтобы быть таковым ему было материально выгодно - во всяком случае, выгоднее, чем быть простым товароведом, завскладом или мелким бизнесменом. Со своей стороны научные работники должны сплотиться вокруг своего профессионального союза и свое­временно, открыто, смело выдвигать экономические требования по эквивалентно-стоимостным отношениям и по соответствующему моральному признанию своего интеллектуального, инновационного труда.