Почему Гражданский альянс играет на стороне власти, а не НПО?

Теоретически в Казахстане созданы все необходимые условия для развития гражданского общества и его свободного взаимодействия с властью. А вот на практике мало что из этого работает и приносит реальные плоды. Причем так будет продолжаться до тех пор, пока государство не перестанет активно вмешиваться во внутренние дела НПО, уверены наши эксперты. Пытаясь приручить их, власть еще дальше загоняет себя в угол, поскольку зависимое гражданское общество становится самым слабым звеном государства.

Наиболее яркий пример стремления власти подчинить себе НПО — создание в 2005 году Гражданского альянса Казахстана. Изначально эта идея казалась многообещающей, все-таки ГА задумывался как площадка для аккумулирования гражданских инициатив и как важный механизм связи между властью и гражданским обществом. Однако сегодня, спустя 12 лет, стало очевидным, что он неспособен стать ни тем, ни другим. И главная причина кроется в его сущности – он защищает больше интересы государства, нежели неправительственных организаций. О том, насколько ГА справляется со своими задачами, об уровне его авторитета и степени доверия к нему, о плюсах и минусах в деятельности альянса мы поговорили с нашими экспертами.

Толганай Умбеталиева,
генеральный директор Центрально­азиатского
фонда развития демократии:

«Его скорее используют, нежели с ним советуются»

– С официальной точки зрения, Гражданский альянс, возможно, справляется с возложенными на него задачами.... Скорее всего, целью его создания было установление контроля над презентацией позиции гражданского общества в публичном пространстве. Для этого гражданское общество было разделено условно на две части: первая – так называемые «прогрессивные НПО», вторая – «исключенные», которые работают на интересы внешних игроков. Причем голос тех, кто вошел в ГА, должен был звучать громче и демонстрировать гармонию в отношениях между гражданским обществом и государством, которая царит в нашей стране. Однако в действительности вместо пиара гармонии и успешного партнерства мы видим пиар действующей власти и президента.

Что касается авторитета и доверия, то их, конечно, нет. Ведь Гражданский альянс представляет из себя ровно то, что хочет видеть в нем государство. Ясно, что госорганы используют эту организацию для продвижения своих инициатив. При таком положении вещей завоевать доверие со стороны других субъектов гражданского общества, думаю, сложно. Тем более что через ГА государство попыталось не только навязать темы для гражданского общества, но и определить нишу деятельности НПО. Однако это не прошло.

Интересы общества становятся все более разнообразными, и неправительственные организации пытаются отвечать на эти запросы, тогда как Гражданский альянс ориентирован на запросы государства. Госструктуры регулярно спускают ему через социальный заказ «дежурные проекты» – это «разъяснение посланий президента», проведение «круглых столов», на которых обсуждаются «План нации», Пять институциональных реформ и т.д. Но нельзя же постоянно заниматься их обсуждением. И я не думаю, что подобной стратегией можно завоевать доверие. Как следствие, это привело к снижению активности Гражданского альянса в публичном поле.

Недостатки в его деятельности? Во-первых, это несамостоятельность и отсутствие независимой повестки дня. Гражданский альянс так и не стал равноправным партнером государства в принятии решений – его скорее используют, нежели с ним советуются. Во-вторых, это искусственное разделение субъектов гражданского общества на «своих» и «чужих», что очень негативно сказалось на репутации самого ГА, поскольку он перестал восприниматься общественностью как «объективный» и «политически нейтральный». В-третьих, это то, что реальную активную деятельность он подменяет показушной.

А в целом… Вместо того чтобы содействовать возвышению голоса различных групп общества в диалоге с государством, ГА фактически превратился в еще один рупор власти.

Нурул Рахимбек,
общественный деятель, эксперт по электоральным технологиям
и избирательным процессам:

«Альянс не представляет из себя независимую организацию»

– Не могу сказать, что детально знаком с повседневной деятельностью Гражданского альянса, но уже сам тот факт, что мне, отнюдь не рядовому НПОшнику, она фактически незаметна, говорит о многом...

Насколько мне известно, в 2014–2015 годах альянс разработал и лоббировал законопроект о введении единого оператора государственного социального заказа, а также продвигал идею о том, чтобы финансирование неправительственного сектора перешло от зарубежных фондов к государственным органам. В результате был образован Центр поддержки гражданских инициатив (ЦПГИ), хотя на тот момент уже вовсю действовал наш Фонд поддержки гражданских инициатив (ФПГИ). То есть мы первые получили регистрацию, но этот факт, конечно, мало кого волновал.

Сегодня ЦПГИ занимается распределением грантовых средств. Чтобы оценить, насколько эффективно он это делает, нужно установить постоянное независимое наблюдение за развитием гражданской активности и за тем, как в нашей стране решаются социальные проблемы. Впрочем, и без этого видно, что и то, и другое оставляет желать лучшего. Ведь все прекрасно понимают, что раз центр создан по указке сверху, то и финансы будут распределяться исключительно среди своих «проверенных» НПО, либо технические задания грантов будут сформулированы таким образом, что нельзя будет сделать шаг ни вправо, ни влево.

Считаю, что коль власти решили выделить деньги на решение социальных проблем, то распределять эти средства должен все-таки независимый орган, пользующийся авторитетом среди НПО. Причем работать в нем должны исключительно граждане, отобранные путем народного голосования, с привлечением независимых профессионалов.

Если вы зайдете на сайт ГА, то вряд ли найдете там подробные сведения о ее деятельности или детальную отчетность о расходах на реализацию проектов. Зато там есть информация о наградах в различных номинациях, в том числе за «активную гражданскую позицию».

В международной практике существует четкий водораздел между государством и неправительственным сектором. В случае с ГА эта «двойная полоса» нарушена. Он представляет собой что-то вроде «мягкого лоббиста» или оруженосца власти. Таких на Западе принято называть «ГОНГО» («Государством организованные негосударственные организации»). Вспомните хотя бы состоявшиеся в прошлом году парламентские выборы. В то время как независимые эксперты, в том числе ФПГИ, заявляли о многочисленных нарушениях, Гражданский альянс рапортовал о их прозрачности и высокой степени демократичности…

Соответственно ничем иным, кроме как продвижением правительственных интересов Гражданский альянс не занимается. Самая главная функция, которую он выполняет, – это спружинивание давления на исполнительную власть, чтобы продемонстрировать активную вовлеченность и участие граждан. В этом и заключается суть столь широко лоббируемых сейчас общественных советов. Но, наверное, любой гражданин Казахстана, мало-мальски понимающий, что такое неправительственная организация, согласится со мной в том, что ГА не представляет из себя независимую организацию. Это не обвинение в адрес данной структуры, а попытка дать ей наиболее точное определение.

Понимаете, вопрос заключается не в том, чтобы какая-то отдельная организация решала проблемы граждан, а в том, чтобы граждане сами участвовали в решении своих проблем и требовали от властей системных изменений. Тогда НПО будут заниматься своими делами, а власти – своими. Соответственно и КПД деятельности гражданского сектора намного увеличится.

Талгат Исмагамбетов, независимый политолог:

«Он создан не для того, чтобы конфликтовать с властью, а наоборот»

– Гражданский альянс Казахстана был создан в 2005 году с целью обеспечить взаимодействие граждан РК, общественных объединений и иных некоммерческих организаций с органами государственной власти и местного самоуправления. Это значит, что исполнительная вертикаль нуждалась в институционализации взаимодействия с общественностью. Неслучайно в 2006-м правительством была принята Концепция развития гражданского общества Казахстана на 2006–2011 годы как одна из мер по реализации Общенациональной программы демократических реформ и Стратегии вхождения Казахстана в число 50 наиболее конкурентоспособных стран мира. Госорганы стали проявлять больше активности в проведении различных диалоговых площадок – «круглых столов», семинаров, конференций – с участием неправительственных организаций. Одновременно им начали выделять гранты на решение некоторых проблем. А в последующем «механизм взаимодействия» дополнился и столь популярными сейчас общественными советами при госструктурах.

Наиболее знаковым в этом плане стал 2007-й год, когда на Третьем гражданском форуме были приняты решения, касающиеся партнерства между государством и НПО. Впрочем, еще раньше на практике было установлено, какие направления должны стать основными в сотрудничестве государственных и неправительственных структур. На первом месте – социальное партнерство в контексте построения гражданского общества (хотя участие государства в таком деле выглядит несколько странным, ведь главное – не мешать). Кроме того, формально были выделены такие направления, как охрана окружающей среды, борьба с коррупцией и защита прав человека.

Вроде бы часть замысла носила позитивный характер: разгрузить органы власти и привлечь к решению социальных проблем неправительственный сектор. Казалось, прежнее нейтральное, а порой даже настороженное отношение к НПО ушло в прошлое… Но проблема сложившегося формата взаимодействия состоит в том, что многие социальные проблемы, волнующие общество, оказались вне поля деятельности ГА. Прежде всего, речь идет о спорных вопросах, возникающих между местными органами власти и общественностью. Достаточно вспомнить скандал вокруг «Кок-Жайляу» или закрытие независимых профсоюзов – их Гражданский альянс обошел стороной. Впрочем, это понятно, ведь он создан не для того, чтобы конфликтовать с властью, а наоборот….

Сегодня альянс объединяет свыше пятисот НПО. Некоторые источники утверждают, что их больше, но в любом случае до отметки «1000» далеко. Хотя, как известно, в Казахстане зарегистрировано несколько тысяч НПО, часть которых бездействует. Поэтому говорить об активности гражданского сектора и высокой представленности его в ГА весьма сложно. То есть обратная связь (со стороны общественности) затруднена. Ведущую роль играла и продолжает играть власть.

Сейчас через гранты госорганы имеют возможность контролировать то, что не вполне правильно именуют гражданским обществом. А если говорить конкретно, то в стране есть НПО, но нет оформленного гражданского общества, ибо нет широкой гражданской активности. И, конечно, те, кто получает гранты от ГА, его деятельностью вполне довольны. Возможно, это даже квази-НПО, которые специально создают под эти гранты.

В целом Гражданский альянс, если иметь в виду направленность его действий, – это дополнительный инструмент для поддержания стабильности в стране, своего рода «приводной ремень» в коммуникации власти и общества в рамках «управляемой демократии». И с последней задачей альянс, можно сказать, вполне справляется. Получается, что, с одной стороны, в стране вроде бы есть НПО, а, с другой, часть их в лице ГА действует в унисон с властью.