«Всплеск педофилии в странах постсоветского пространства спровоцирован СМИ, - считает побывавшая на прошлой неделе в Алматы детский психолог из Москвы Ирина Медведева. - Боюсь, что душа выдающегося русского писателя-эмигранта Владимира Набокова, написавшего педофильский роман «Лолита» исключительно, как я думаю, для того, чтобы поправить трудное материальное положение, мается сейчас в аду».
Манипуляция сознанием
Она ведет на Народном радио России передачу «Родители и дети». Поскольку последний год тема насилия над детьми стала одной из самых растиражированных, то и вопросы к психологу были связаны именно с ней.
- Эта модная тема является типичным примером манипулирования общественным сознанием, - считает Ирина. - Манипуляторы, в том числе и сотрудники СМИ, занимаются вбросом в общество информационных бомб, очень умело завернутых в гуманистические фантики. Типичный пример – насилие в семье. В сознание граждан внедряется мысль о том, что насилие родителей над детьми – это очень часто встречающееся явление. Так как большинство людей реагирует не на начинку, а на «фантик», то они искренне верят, что над бедными детьми и вправду поголовно совершается семейное насилие. Как же! Ведь в СМИ, по мнению зрителей и читателей, работают особые, всезнающие люди. Они не могут врать. Манипуляция сознанием заключается еще и в том, что насилием называются самые обыкновенные, традиционные формы воспитания - шлепок, постановка в угол, повышение голоса на ребенка, который не понимает запретительных слов, лишение его каких-то удовольствий за дурной поступок. Неправомерное расширение понятия «насилие» произошло благодаря не только СМИ, но и, к сожалению, моим коллегам - современным психологам. При этом ни они, ни СМИ не говорят об истинном насилии. Но если наших правозащитников, журналистов, общественных деятелей и политиков так волнует эта проблема, то почему они молчат об информационном насилии? Или почему не предлагают вернуть в законодательство статью о принудительном лечении от наркомании и алкоголизма? Да, какие-то родители (таких немного, но они есть), будучи наркоманами и алкоголиками, терроризируют членов своих семей. Таких людей надо бы лечить, но разве можно это делать против их воли? Ну, конечно, нет – это «нарушает права человека». То же самое с душевнобольными: как бы они ни изводили членов семьи (в том числе детей!), пока безумец не совершит какой-то криминальный поступок и не нанесет физический вред кому-то из родных, его в психбольницу не забирают. Однако наших детозащитников эти явные формы насилия почему-то совсем не беспокоят. Если бы они и вправду жалели детей, чья хрупкая душа наиболее подвержена травматизму, то говорили бы именно об этом, а не занимались враньем про массовое насилие в семьях.
- Некоторые специалисты утверждают, что ребенок получает душевную травму на всю жизнь от одного только родительского окрика.
- Я много лет работаю с детьми-невротиками, которых еще называют пациентами в пограничном состоянии психики. Они нередко нуждаются в помощи психолога. Так вот, я хочу сказать, что влиянию травмы на психику ребенка придается неправомерно большое значение. Наблюдая множество трудных детей, я убедилась в том, что главное - не травма, а психический фон, на котором она происходит. Один, если его кто-то во дворе назвал дураком или уродиной, всю жизнь страдает от этого воспоминания. Другой может увидеть в детстве куда более страшные вещи (например, мать в петле), но у него с психикой все нормально, поскольку она крепкая, устойчивая. То, что сегодня травме придается такое значение, я расцениваю как создание почвы для ювенальной юстиции. Логика такая. Кто травмирует детей? Родители. Значит, их надо лишить детей. Так что подчеркивать влияние травмы на душу ребенка очень выгодно.
- У нас на сайте ЮНИСЕФ-Казахстан появилась инициатива под названием «Город, дружественный к ребенку», где речь идет о развитии детского самоуправления. Это хорошо или плохо?
- Лично я ничего хорошего в этом не вижу. У детей, на мой взгляд, не должно быть никакого самоуправления. В детском саду или в младших классах они могут поиграть в парикмахерскую, больницу, продавцов. Даже в парламент! Но в реальной жизни управлять должны люди взрослые, мудрые, знающие и опытные.
- Но на Западе дети быстрее взрослеют благодаря самостоятельности, в том числе и управленческой. Что в этом плохого?
- Самостоятельность хороша, когда речь идет о какой-то локальной области. Например, когда ребенок зарабатывает, помогая семье. Я подчеркиваю: зарабатывая не для себя, а для семьи. Но попытки внушить детям, что они должны управлять государством и создавать какой-то детский парламент, относятся к вещам чисто ювенального характера. Так же, впрочем, как и «Город, дружественный к ребенку». Даже формулировка какая-то странная. В психологии есть такое понятие «теневая ассоциация». Если мы говорим, что этот город дружественен к ребенку, то, значит, все остальные враждебны к нему? В России есть «Клиники, дружественные к детям и молодежи». Задавшись вопросом, что же такого там происходит, я побывала в одной из таких клиник Санкт-Петербурга под названием «Ювента». Оказалось, что это абортарий для несовершеннолетних, где к тому же девочкам-подросткам рекламируют противозачаточные таблетки. Им внушают, что благодаря этим «полезным гормональным препаратам» отныне они могут безопасно заниматься сексом, а также избавиться от подростковых прыщей. Родителей этих «дружественных к детям» клиник не считают нужным предупреждать о том, что 14-летней девочке будут делать аборт. Вот так разрушают здоровье и нравственность детей. Но опять же гуманистический фантик – название – маскирует ядовитую «начинку».
- Серьезно?! И наверняка это скоро придет и к нам?
- Возможно, они уже пришли. Такие клиники предпочитают себя не рекламировать. Иногда они называются не «Ювентой», а по-другому, но суть одна - это клиники для детей и молодежи. Кстати, слово «молодежь» используется здесь в манипулятивных целях. У нас, согласно подписанной еще в советское время Международной конвенции о правах ребенка, возраст детства определяется до 18 лет включительно.
Полезные мифы и вредоносная правда
- Наш омбудсмен по правам детей Загипа Балиева на телеканале «Хабар» заявила о «жестокости матерей, которые выкидывали своих новорожденных в уличных туалетах, на трассах, избивали своих детей и снимали это на видео». Если такие случаи имеют место, то как это назвать – преступлением или болезнью?
- Это настоящая психиатрия, причем тяжелая, так же, как и оставление детей в роддоме или их истязание. Когда человек получает патологическое удовольствие, причиняя боль другому человеку, особенно своему ребенку, тем более когда мать топит свое новорожденное дитя как котенка в туалете, - речь идет о болезни, которую надо лечить. Но когда это преподносят как нечто, ставшее массовым, легко предположить преднамеренное создание информационной основы для формирования нового образа врага в лице родителей.
…В жизни бывает всякое, но не надо патологию выдавать за типичное, рядовое поведение. У рожениц иногда бывает послеродовой психоз. В этом состоянии могут произойти даже такие ужасные вещи, как убийство ребенка. Но такого рода информация предназначена не для широкого освещения, она для психиатров и правоохранительных органов. Кстати, я сейчас вспомнила, что в мои школьные годы (конец 1960-х) был случай, когда забеременела восьмиклассница. Для родителей это был шок, но тем не менее она благополучно родила ребенка, которого вместе с ней воспитывала ее мама. Если бы семья была деревенская, то, возможно, с девочкой не разговаривали бы какое-то время, но потом бы простили и пожалели. Это я к тому, что случаи ранней беременности были всегда.
- Но почему же тогда это случалось редко, а сейчас часто?
- А потому что тогда детей не растлевали «секспросветом», телевидением, интернетом, печатной продукцией, рекламой - да всей сегодняшней атмосферой! В общем, не растормаживали раньше времени, выражаясь научно, сферу влечений.
- Но ведь нас призывают как можно раньше рассказывать детям, откуда они взялись.
- Это бред, причем вредоносный! В психологии есть такое понятие, как охранительные мифы. Когда ребенку говорят, что его нашли в капусте, принес аист, купили в магазине и т.д. – это типичные охранительные мифы. А вот утверждения, что детей надо просвещать с утробы матери, что это, мол, дает им правильную инструкцию, как правильно заниматься сексом, - вреднейший, разрушительный не только для нравственности, но и для психики миф. И, как я уже сказала, это раннее просвещение правильнее будет назвать растлением, поскольку оно преждевременно будоражит сексуальную сферу ребенка. Ведь и в советское время, и в досоветское даже неграмотная деревенская бабушка знала, что с наступлением так называемого пубертатного возраста (в народе его называют «переходным», «трудным»), когда начинается гормональная перестройка, подростка надо всячески загружать. Спортом, умственным и физическим трудом - чем угодно, лишь бы «дурную» энергию направить в более безопасное русло. Теперь же наоборот – всячески подогревают гормональную революцию, акцентируя внимание, будоража и без того повышенный интерес подростка к вопросам пола.
Кто разбудил лихо – педофилию?
- Не связан ли с этим всплеск педофилии?
- Расскажу случай из своей практики. После окончания факультета дефектологии Московского педагогического института я пошла в детскую психиатрическую больницу. За пять с половиной лет работы там я лишь один раз столкнулась с педофилией. Эту 12-летнюю девочку отчим растлевал с 6 лет. Она пыталась жаловаться матери, но та, будучи тяжелой алкоголичкой в стадии психической деградации, дорожила супругом-преступником и никаких мер не предпринимала. Через какое-то время и девочка привыкла к этому кошмару. Но когда она через шесть лет такой жизни стала слышать галлюцинаторные голоса, школьные учителя вызвали психиатрическую «скорую помощь». О том, что с ней случилось, знали только три человека – следователь, психиатр и я, больничный психолог. В те годы слово «педофил» было известно лишь врачам и юристам, а обычные люди, даже вполне образованные (не говоря уж о детях!), о нем и не слыхивали. Но когда даже самое невероятное явление начинают активно «раскручивать» в СМИ, оно неизбежно начинает распространяться в обществе. Возможно, предрасположенность к такому запредельному преступлению, как педофилия, на которое наложен строжайший запрет во всех традиционных культурах, у каких-то людей была изначально, но поскольку эта тема не муссировалась широко, они жили и умирали, не подозревая о спящем в недрах их психики семени порока. Быть может, некоторые мужчины и сами понятия не имели о том, почему они идут в пионервожатые. Вполне вероятно, что и они, и окружающие искренне думали, что им просто нравится проводить время с детьми. А теперь, когда вопреки мудрейшей пословице «не буди лихо, пока оно тихо» семя зла, разбуженное барабанным боем СМИ, проросло, окрепло и дало страшные плоды, люди, склонные к этому омерзительному греху, вдруг осознали, что они не просто любят детей, а любят, как сказал бы Лермонтов, «странною любовью». И еще они подумали, что если сексуальное влечение к детям встречается так часто, как об этом рассказывают СМИ, значит, в этом нет ничего такого страшного.
- Но как же тогда относиться к Владимиру Набокову, чьей «Лолитой» - романом, рассказывающем о связи взрослого мужчины и девочки, зачитывается весь мир?
- А это очень интересная история. В «Других берегах», биографическом романе писателя, есть наставление родителям: «Обязательно балуйте детей, ибо вы не знаете, что ждет их в жизни». Многие его читатели, восприняв совет Набокова как догму, и в самом деле начинают баловать своих детей. Но писатель это утверждение опроверг своей жизнью. Он не мог смириться с судьбой эмигранта в том числе и потому, что в России у него было счастливое детство в помещичьем имении с папой-англоманом и мамой, купеческой дочкой, получившей хорошее приданое. А взрослая жизнь оказалась совсем другой. Бежав из фашистской Европы в Америку, Набоков бедствовал, несмотря на то, что читал лекции в одном из американских университетов. И, оставаясь в душе избалованным ребенком, проверки нищетой не выдержал. В 1950-х он написал «Лолиту», правильно рассчитав, что это произведение станет хорошо продаваемым товаром. Впервые роман был опубликован в Скандинавии. Оттуда он проник в Западную Европу, а последней его приняла пуританская в те годы Америка, поначалу категорически отказавшаяся печатать скандальный роман. После «Лолиты» Набоков стал настолько знаменит, что последующие его произведения публиковали уже не глядя. Он так разбогател, что последние годы жизни они с женой провели около Женевского озера, в курортном городке Монтре, в одном из самых дорогих отелей Швейцарии. Но боюсь, что душа писателя сейчас мается в аду. То есть все ровно наоборот: детей баловать нельзя именно потому, что вы не знаете, что их ждет дальше. Если же говорить о сегодняшнем дне, то речь идет уже не о каких-то частных вопросах, а о битве за сохранение человека – сохранение таким, как его задумал Творец.
P.S.
Поскольку побывав в очередной раз в нашем городе, Ирина Яковлевна Медведева уезжала из него с самыми теплыми чувствами, то очень хочется сказать и об этом тоже.
- Два года назад я была в Алматы в составе российской делегации на 70-летии празднования Великой Победы, - говорит она. - Жители Алматы в те дни даже малышей обряжали в пилотки и крохотные гимнастерки. Обилие людей на этом торжестве, настроение, потрясающий концерт в филармонии… Честно говоря, живя в Москве, я, к сожалению, давно не вижу такого отношения людей к празднику и к артистам.
Тот незабываемый концерт готовил алматинец Константин Харалампидис. Он не просто мой друг, но и мой режиссер. Я сейчас вместе со своим соавтором Татьяной Шишовой пишу серию аудиопьес для ребят старшего дошкольного и младшего школьного возраста. И для меня большая радость и честь, что именно Константин Леонидович стал режиссером этих аудиоспектаклей, которые пользуются большим успехом у российских детей. В этот раз он поставил концерт, посвященный началу Великой Отечественной войны. Когда он пригласил меня присутствовать на нем, я, помня свои позапрошлогодние впечатления, с радостью приехала. И не ошиблась! В Парке имени 28 панфиловцев состоялся грандиозный концерт. На этот раз, кроме всего прочего, меня умилила реакция зрителей на выступление Василия Ланового. Алматинские зрители, наверное, тысячи раз бывали на встречах с артистами. Но приехавшего издалека очень немолодого человека они встречали так горячо, словно это было в их жизни впервые. Москва не то чтобы начисто лишена этих живых реакций, просто те, в ком они еще живы, будто стесняются их проявить, потому что общий настрой или, как теперь говорят, «тренд» - другой: на всякий случай, чтоб тебя не заподозрили в излишней чувствительности, все высмеивать, над всем иронизировать… А ведь ирония на самом деле такое нетворческое, такое разрушительное состояние – и для отдельного человека, и для жизни вообще. Да здравствует восторг!
