Почему в Казахстане нет настоящей оппозиции?

Принято считать, что в Казахстане нет реальной и системной оппозиции. Но никто и никогда не задавался вопросом: "А была ли она на самом деле?". Давайте посмотрим, что сейчас происходит в лагере якобы "разгромленной" оппозиции. Одни ушли в бизнес, другие втянулись в судебные разбирательства из-за непонятных финансовых дрязг, третьи "из-за бугра" дают советы, как нам жить.
Мы попросили известных отечественных экспертов дать свое видение сложившейся, скажем прямо, не очень понятной ситуации в одном из важнейших сегментов политической жизни страны.
- Каковы причины этого не совсем логичного политического феномена в стране, в Конституции которой прописаны основополагающие принципы демократии?
- Это свидетельство слабости самой оппозиции?
- Это признак силы власти?
- Кто в большей степени ответственен за такое положение вещей?
Нет тела - нет дела…
Андрей Чеботарев,
директор Центра актуальных исследований "Альтернатива":
- Совсем оппозиция из политической жизни Казахстана не исчезла, но сильно изменилась по своему составу и формату деятельности. Есть, во-первых, ее лояльная часть в лице, например, партий "Ак жол" и "народных коммунистов". Они периодически критикуют отдельные моменты государственной политики и особенно деятельности исполнительных органов власти. Но при этом данные партии полностью признают действующую политическую систему и практически даже встроены в нее в качестве парламентского меньшинства.
Во-вторых, умеренная оппозиция в лице, к примеру, Общенациональной социал-демократической партии (ОСДП) и Казахского национального совета. Они выступают за серьезные политические преобразования, но не готовы в силу отсутствия необходимых ресурсов и серьезной общественной поддержки к последовательному и решительному отстаиванию своих позиций перед действующей властью. В определенной степени эти объединения, особенно национал-патриоты, склонны к переговорам и компромиссу с властями. Хотя и не с позиции равного по политическому весу партнера по диалогу.
В-третьих, многочисленные непримиримые оппоненты, которые максимально отвергают официальный курс, выступают за кардинальное преобразование политической системы и занимают достаточно жесткую позицию по отношению к действующей власти. Другое дело, что они действуют на уровне диссидентов, главным образом через СМИ, вне какого-либо постоянного объединения и сильно разобщены между собой по идейным или даже межличностным соображениям.
В-четвертых, еще более многочисленная, судя по данным правоохранительных органов, и разобщенная в идейном и организационном отношении антисистемная непримиримая оппозиция, представленная радикальными исламистами. Их деятельность осуществляется в нелегальном и сетевом формате и носит экстремистский характер. В идеологическом плане это, скорее, религиозная оппозиция, чем политическая. Но она стала, пусть даже без официального признания, фактором политических процессов в Казахстане.
При всем этом в Казахстане сегодня реально нет оппозиции, прежде всего, ведущей последовательную борьбу с правящей элитой за власть и вынуждающей ее так или иначе считаться с собой, а также действующей на постоянной системной основе в рамках нескольких или хотя бы одной партии с отделениями во всех регионах, четкой идеологией, соответствующей ей социальной базой и собственными масс-медиа, имеющей авторитетных среди населения и элиты лидеров и готовящей им полноценную смену в будущем.
Государство наиболее ответственно за такое положение дел, и прежде всего в силу своей мощи, в отличие от остальных участников политической жизни страны. В его силах было создание политико-правовых условий для образования и цивилизованной деятельности оппозиционных партий и движений. В принципе, в первой половине 1990-х гг. так оно и было. Имели место даже частые случаи реального политического диалога в том или ином формате. Не говоря уже о том, что оппозиционные объединения имели достаточно сильные депутат¬ские фракции в Верховном совете РК 12-го и 13-го созывов. Но в конечном итоге шаг за шагом действующая власть ушла от всего этого, часто используя крайне жест¬кие методы. В связи с этим время от времени она получает оппонентов в своих собственных рядах, а также все чаще сталкивается с антисистемными радикальными элементами.
Вместе с тем никто не снимает ответственности и с самих оппонентов власти. Имеется в виду либерально-демократическая в идейно-политическом отношении и настроенная к легальной деятельности часть казахстанской оппозиции. В 2012 году в одном из комментариев вашей газете я отметил 9 ее сильных сторон (элитный состав руководства, популярность отдельных персон среди населения, актуализация общественно значимых тем и т.д.). Однако в настоящий момент от этого мало что осталось. В оппозиционной среде не видно духа элементарной солидарности между потенциальными единомышленниками. К примеру, при закрытии в августе этого года в судебном порядке Компартии Казахстана практически никто не выступил с серьезными заявлениями в ее поддержку. Различные видные деятели оппозиции стали часто выносить свои споры и неприязненные отношения на публику. А некоторые, судя по их публикациям в СМИ и социальных сетях, настроены агрессивно вообще ко многим по принципу "Кто не с нами, тот против нас". Для кого-то оппозиционность фактически стала образом жизни и средством существования в рамках своих личных или узкогрупповых интересов.
Конечно, в оппозиционной среде Казахстана есть принципиальные, достаточно активные и стойкие люди. Но в силу разных обстоятельств их с каждым годом становится все меньше.
Наконец, есть фактор фактического отсутствия спроса на оппозицию как полноценную политическую силу среди значительной части населения. По большому счету, и власть, и оппозиция есть плоть от плоти нашего неоднородного по многим признакам общества. Какое оно, такие и они. Поэтому впору говорить о слабости в данном случае всех троих.
Трудно сказать, как и когда можно изменить такую критическую ситуацию в лучшую для всех сторону. Возможно, что по мере реализации определенного сценария транзита верховной власти, включая проведение озвученной президентом конституционной реформы, власти могут пойти на некоторую "оттепель" в своих отношениях с оппозицией, дав послед¬ней возможность проявить себя более свободно, чем сейчас. Хотя в условиях уже наблюдаемых и вероятных в ближайшей перспективе социально-экономических катаклизмов вполне может возрасти общественный спрос на оппозицию, включая появление новых лиц и объединений.

Бремя или время ресурсов?
Талгат Исмагамбетов,
политолог:
- Оппозиция как явление, если иметь в виду несогласие с какими-то решениями и действиями властей, не исчезла. Точнее будет сказать, что оппозиция сломалась и сжалась под влиянием обстоятельств, собственных стратегических просчетов и, несомненно, давления власти. Дело в том, что те структуры, которые назывались казахстанскими партиями, редко были организациями, в полной мере соответствовавшими классическому определению партии. До 2005-2009 гг. на место одних исчезнувших партий довольно быстро приходили другие, имевшие все те же болезни партстроительства. Но всему приходит конец, и все эти попытки оформить настроения в партийных рамках в условиях дефицита идей затянулись на неопределенное время.
Причины этого заключаются, скорее всего, в изначальных стратегических и тактических просчетах. Были партии, которые фактически ставили крест на своем будущем, не бойкотируя выборы, но отказываясь от участия в них. Были партии, в которых активно проявляла себя верхушка (РНПК во главе с А.Кажегельдиным, ОСДП), но которые не давали простора партактиву на местах.
Была конкуренция за место партии №2 после "Нур Отана" вместо того, чтобы бороться с ним. В этом плане особо показательны выборы 2007 года, когда две ведущие оппозиционные силы - "Ак жол" и ОСДП - обратили огонь критики друг против друга, а не против партии власти. Как известно, "Нур Отан" получил тогда все 98 мандатов по партийному списку.
Но партия №2 - это партия одноразового использования. Подтверждением тому стал пример Компартии, прошедшей в мажилис и имевшей депутатские места в 1999-2004 гг. Этот пример весьма показателен, поскольку главный игрок и он же судья находится вне партийного поля. Впоследствии деятельность Компартии стала угасать.
Вы говорите: сила власти. Дело не в силе, а в том, что у власти есть дополнительный ресурс - административный. А болезни, характерные для оппозиции, присущи и лояльным партиям: чрезмерно большая роль лидера, слабость организаций на местах, объединение на основе не идеологии, а иных (например, отраслевых или личностных) мотивов.
У лояльных партий есть две перспективы: либо опереться на местные структуры власти (путь даже "Нур Отана"), либо оставаться слабыми, неизбежно превращаясь в "диванные". У оппозиционных же партий выбор еще меньше: выжить или прекратить существование. Что, собственно, и происходит.
Лидеры оппозиции на протяжении последних 17 лет - плоть от плоти власти. Не случайно, что они купились на слова о конструктивной оппозиции. Ситуация напоминает российских либералов времен Салтыкова-Щедрина: начать применительно к возможностям, а закончить применительно к подлости.
Конструкция "управляемой демократии" подразумевает большую роль регулирующего начала в лице государственной бюрократии. Но бюрократия мыслит по-канцелярски и стремится создать удобную для себя ситуацию, сокращая число лояльных партий, а в качестве оппозиционных желая иметь такие, чтобы от них было как можно меньше критики и беспокойства. Слова о "конструктивной оппозиции" имели именно такую подоплеку. Вытеснив с партийного поля непримиримую оппозицию в лице ДВК и незарегистрированной партии "Алга", власти на время оставили Компартию. Но затем в рамках своей логики управления партийно-политическими процессами решили, что будет лучше вытеснить и ее. А вот для демпартии "Азат" оказалось достаточно ухода лидера - Булата Абилова, чтобы она прекратила свою деятельность. В итоге осталась одна ОСДП, которая сегодня доставляет все меньше беспокойства власти. Ее попросту не видно и не слышно.
Что касается вопроса об ответственности, то дело не столько в ней, сколько в неравенстве сторон и отсутствии одинаковых правил игры для всех игроков на партийном поле. А проигравшие - это избиратели, не имеющие перед собой внятных альтернатив. Тогда как ранее были хоть какие-то. Кстати, в 2015 году на "круглом столе" партий и движений даже программа политических реформ не обсуждалась, а работа соответствующей комиссии по институциональным реформам ведется в сугубо бюрократическом, закрытом формате.

Имитация порождает иллюзию
Джанибек Сулеев,
веб-издатель:
- На самом-то деле этот, с вашего позволения, "нелогичный феномен" очень даже логичен. В этой части евразийских просторов, да и в целом в Азии, демократия - вещь, прямо скажем, крайне трудно приживающаяся. Япония и Южная Корея - это, скорее, исключения, подтверждающие правило, и их демократии, согласитесь, достаточно специфические. А если взглянуть на историю вообще и на новейшую историю всего человечества в частности, то демократия имеет место в Западной Европе и США. Жить в таких странах хотят все, а вот, скажем, в какой-нибудь демократической Африке нет.
Процессы глобализации, унифицирующие мир, тоже не помогли построить вожделенный супер-пупер-демократический мир во всем мире. Уточним, тот самый мир, о котором писал знаменитый утопист либерализма Фукуяма. Сегодня над его предсказаниями смеются - а почему, думаю, все понимают. А главное понимание, по всей видимости, связано с тем, что стало ясно и местами очень даже очевидно: просвещенный, развитый мир западной цивилизации, прежде всего в лице своего лидера США, действует сугубо в собственных интересах. Что вполне объяснимо: а кого, собственно, стесняться?..
Посмотрите, что получается. Когда существовал СССР, двигавший свой "мир", так называемый "мир социализма", была примерно та же картина. Скажем, с теми же африканскими странами, которые выбрали в качестве союзника СССР.
О чем речь? А о том, что государства, как бы освободившиеся в 60-ые годы прошлого столетия от колониализма, мягко говоря, не стали и не были, по большому счету, таковыми, то есть социалистическими. Иными словами, Африка не стала социалистической, как впрочем, не стала и демократической, хотя западная демократия сокрушительно выиграла "холодную войну" и абсолютно дискредитировала идеи социализма.
С другой стороны, набрал ход Китай, "новый друг" всей Африки и, заметим, не только Африки - он и "главная крыша" одиозной КНДР. Но в Китае по-прежнему подавляющий политический вес имеет только одна партия - коммунистическая.
К чему все эти рассуждения об Африке? Да к тому, что ее опыт нам куда ближе, чем опыт Сингапура. И это наиболее наглядный пример того, что государства могут быть демократическими симулякрами, не отвечающими по своей сути параметрам классического демократического государства. Под демократической вывеской там процветают все те же непотизм, родоплеменные страсти, компрадорская психология, как правило, отсутствие каких-то по-настоящему прорывных идей, кропотливой работы на будущее всего общества.
И когда заходит речь о том, что институты демократии у нас плохо приживаются или вырождаются в нечто совершенно противоположное, порой для того, чтобы посмотреть на себя со стороны, надо глубоко и четко понимать крах демократии на африканском континенте.
Столь же актуальным в этом русле является понимание того, почему мы так и не превратились в юго-восточных "азиатских тигров". Обе причины где-то очень близки, если не смыкаются. Азиат¬ский корпоративный дух, мощная культура, своя древняя цивилизация (основанная на философии конфуцианства) проявили себя, адаптировавшись к современным условиям, к новейшим технологиям не только как потребители, но и, что важно понять, как производители.
А теперь давайте посмотрим на себя. В период построения социализма мы перескочили эпоху капитализма, а оказавшись достаточно неожиданно в условиях "свободного рынка", дали волю архаике, назвав это возвращением "к истокам и традициям". В итоге получили то, что получили. Борат, на самом деле, просто напрашивался - и этот не очень симпатичный нам человечишко четко указал нам на наше место. И, чтобы покинуть это место, Казахстан должен сделать очень заметное усилие, направленное к каким-то реальным подвижкам в области эффективного управления экономикой и внутренней политикой (а эти сферы очень взаимосвязаны между собой).
Теперь посвятим абзац непосредственно вашим вопросам. Казахстанская оппозиция - по крайней мере, та ее часть, которая осталась на скрижалях нашей новейшей суверенной истории, включая НПО-шное движение и лозунги о построении гражданского общества, - это, давайте называть вещи своими именами, самые обычные агенты влияния, поскольку однозначно все их финансирование шло из-за бугра. Однако с учетом того, что в нашей стране заметно стала меняться национальная составляющая населения больших городов вследствие эмиграции русскоязычного населения и замещения его внутренними мигрантами из аграрной глубинки, власти было достаточно легко нейтрализовать работу такой оппозиции. Тем более что власть сама активно рядилась в демократические одежды и де-юре пози¬цио¬нирует Казахстан на международной арене как демократическую страну с выборными институтами.
Причем эта оппозиция всегда находила себе, что называется, лишний хлеб и общественную значимость, когда из самой власти вываливались ее весомые куски. Вспомните: как только в конфронтацию с действующим президентом вступали поочередно экс-премьер А.Кажегельдин, потом ДВК в лице целой группы элитариев из числа "младотюрков" (Г.Жакиянов, Б.Абилов и, наверное, М.Аблязов), а потом как-то неожиданно оказавшийся в этом ряду А.Сарсенбаев - в воздухе начинало пахнуть грозой, появлялась пусть зыбкая, но хоть какая-то политическая жизнь со всеми ее прелестями для НПО, СМИ и "пикейных жилетов". А когда каждый этап таких "неожиданностей" схлопывался, то спадал и общий тонус нашей политической действительности.
Таким образом, получается, что это сама власть, точнее, какие-то внутренние конфликты внутри нее обостряли политическую ситуацию и… создавали иллюзию политической жизни и политической борьбы. И если уж снова вспомнить о демократии, о ее вечнозеленых идеях, то именно в таких случаях и начинались отсылки, цитирования ее положений, демократические телодвижения (собрание в цирке, митинги, на которых можно было встретить председателя правления того же "Казкоммерцбанка"). И все ради одной цели - устроить свои дела (допустим, избавиться от давления Р.Алиева), гарантировать себе привилегированное положение, подвинуть старую гвардию и, возможно, самим встать за штурвал.
Вот такого рода оппозиция, для которой главный вопрос - это вопрос допуска к штурвалу, у нас была, есть и будет. И не факт, что ее нет прямо сейчас, в текущий момент. Но фон сильно изменился - и прежде всего геополитический.
Начав за здравие, все эти арабские революции обновления вылились в нечто совсем иное. Мы сегодня слабо представляем себе, сколько у нас в Казахстане людей с демократическими ценностями в голове. Зато мы видели, и не раз, как спецназ зачищал какие-то группировки, явно оппозиционные по духу, но никаким образом не принадлежащие к либеральному лагерю. Люди в коротких штанах и о бородах.
У нас носитель всего - это власть. Даже самых что ни на есть оппозиционных настроений, до поры до времени прячущихся в потоках верноподанничества и славословного елея в адрес главного актора. На фоне сужающегося ресурсного пирога перманентная клановая война вышла на новый качественный и жесткий виток. И нынешнее затишье - это затишье перед бурей.
Думаю, что внешние силы будут изыскивать новые, более эффективные формы воздействия на нас. Потому что либеральная пропаганда, либеральные ценности явно споткнулись и потеряли свой победоносный темп. Поскольку пришло понимание: так, как живут в той же Германии, мы еще долго жить не будем. А может быть, не будем жить никогда.

Подготовил Кенже ТАТИЛЯ