Асылбек Избаиров: «Ханафитский мазхаб был вплетен в традицию казахов»

Казахстан не может чувствовать себя спокойно, когда во всем мире бушует шторм. Так или иначе религиозный экстремизм, распространяющийся по Земле как раковая опухоль, влияет на все и вся. И одной профилактикой тут не обойтись.

О том, какой должна быть религиозная политика государства в эти непростые для всего мира времена, мы беседуем с профессором кафедры религиоведения ЕНУ имени Л.Н. Гумилева, директором Института геополитических исследований Асылбеком Избаировым.

- Асылбек Каримович, что на самом деле происходит? Складывается ощущение, что исламский мир сошел с ума...

- На Большом Ближнем Востоке идет очередная "гражданская" (внутримусульманская) война - наподобие аббасидской революции, когда авторитарный режим Омейядов был свергнут шиитской фрондой, возглавляемой Абу Муслимом. Хотим мы того или нет, но это объективная реальность, и наши граждане уже вовлечены в нее. Конечно, пока на стороне хариджитов (которых можно сравнить с карамитами древности) и под усиленным влиянием шиизма в мусульманских регионах.

Анализируя ситуацию на Ближнем Востоке, американское аналитическое агентство Stratfor сделало такой вывод: "Хотя шииты составляют меньшинство в исламском мире, их оплот в современном Иране в сочетании с крушением суннитского режима Саддама Хусейна в Ираке и альянсами с такими группами, как "Хезболла", помогли расширить влияние шиитского ислама во всем регионе". И действительно, после того как ряд ближневосточных режимов был сметен "арабской весной", мы можем наблюдать постепенное усиление "шиитского фактора" в мировой геополитике. Хотя в случае с "араб­ской весной" мы имеем дело с эффектом домино, стихийно возникшим трендом, нараставшим на фоне общих социально-экономических проблем региона.

В то же время растет сопротивление со стороны ведомой Саудовской Аравией суннитской коалиции. Ей пока не удалось сокрушить режим Асада, не особо удачно проходит и операция в Йемене против шиитских повстанцев-хуситов. Успешным можно назвать лишь военный переворот в Египте, который поддержали власти СА и в результате которого были сломлены группировка "Братья-мусульмане" (ихваны) и стоявшие за ней закамуфлированные иранские интересы. И это при том, что Египет остается страной с самой крупной армией в суннитском мире.

Еще раньше максимальную выгоду получил Иран - от американского вторжения в Ирак, который, несмотря на американскую оккупацию, благодаря численному превосходству шиитского населения быстро превратился в иранского сателлита. И теперь уже шиитское доминирование вызвало мощное суннитское восстание, на гребне которого и вознеслась радикальная группировка "Исламское государство" (ДАИШ). В противовес этому Тегеран сделал в Сирии все, чтобы сохранить союзный ему режим Асада - от отправки туда ливанской "Хезболлы" до переброски в эту страну почти половины элитного Корпуса стражей - паздаров, подчиняющихся напрямую духовному лидеру Ирана аятолле Хаменеи. И именно на острие шиитско-суннит­ского противостояния и родилось новое хариджитское движение, подобно тому, как и первые хариджиты появились во время войны между Муавией, основателем Омейядской династии, и Али, двоюродным братом Пророка. Это движение сложно назвать чьим-то "управляемым проектом", как это любят преподносить некоторые наши и не наши политические деятели. Даже если в какой-то момент кое-кто делал ставку на ДАИШ, снабжая ее финансами и оружием, то очевидно, что больше террористы не нуждаются во внешней поддержке. На нынешний уровень их вознесли не деньги и оружие, а именно суннитский протест против шиитских властей в Багдаде.

В итоге такие страны, как Сирия, Ирак, Йемен, на сегодняшний день почти не существуют, они поделены между радикальными суннитскими группировками и шиитами.

- Казахстан так или иначе является частью мусульманского мира. Какой, по-вашему, линии поведения мы сегодня должны придерживаться?

- Очень важно понимать корни конфликтов в мусульманском мире, это поможет нам предпринять правильные и адекватные меры, чтобы не допустить чего-то подобного у нас.

Сейчас главная задача Казахстана - не оказаться втянутым в это глобальное геополитическое противостояние. Именно глобальное, поскольку, помимо стран региона, в нем уже открыто участвуют и страны Запада, и Россия. Благо у нас есть опыт того, как не быть втянутым в конфликты, которые были почти у самых наших границ и в которых участвовали наши граждане. Вспомните войны на Кавказе, в Таджикистане, теперь - в Украине. Ответом на все угрозы по расшатыванию стабильности в стране, возникавшие в этой связи, стала мудрая политика главы государства, который на нацио­нализм отвечал толерантностью, на попытки экономического диктата - открытым и свободным рынком, на радикализм - атмосферой, лояльной к любой религии.

- Значит, наш главный козырь - это умение лавировать между различными силами влияния, не провоцируя конфликты?

- Да, это, как у нас любят говорить, политика многовекторности. Нам нужно вновь обратиться к нашему уникальному опыту толерантности, к способности уживаться друг с другом, даже если мы придерживаемся полярных мировоззренческих установок. Ведь те, кто пытается втянуть Казахстан в этот глобальный конфликт, сейчас всеми силами стремятся столкнуть лбами религиозные общины внутри страны, создать атмосферу нетерпимости, гонений, добиваются маргинализации отдельных групп практикующих мусульман, фактически подталкивая их в сторону экстремизма.

Нельзя настраивать одну часть верующих, исповедующих ислам ханафитского толка, против всех других. Весь опыт толерантного развития нашей страны является демонстрацией того, что только отказ от навязывания каких-либо убеждений или вынесение "чуждых убеждений" за пределы легального поля не дает желаемого результата. Такая же ситуация у нас была тогда, когда радикально настроенные круги откровенно пытались выдавить русский язык, фактически провоцируя новую волну исхода славянского населения из страны и не думая при этом, что Казахстан теряет в их лице потенциальных бизнесменов, учителей, врачей, государственных служащих, ученых. К счастью, глава государства сумел заставить общество прекратить это, выдвинув концепцию трехъязычия в качестве казахстанской модели языкового развития и культуры.

- Как вы представляете реализацию этой политики в религиозной сфере, в особенности учитывая внутриисламские противоречия?

- Это связано опять-таки с политикой толерантности. Ведь наше государство не трогает немусульманские конфессии внутри страны - православных, католиков, буддистов. Почему же, исповедуя толерантность в таких важнейших сферах, как языковая, межэтническая и межрелигиозная, мы вдруг должны внутри нашей основной религии - ислама - исповедовать нечто иное? Это опасно тем, что обвиненные в латентном радикализме общины вследствие нетерпимости и преследований могут превратиться в практикующих радикалов. Даже исходя из принципа "одна страна - один мазхаб", мы не сможем, к примеру, добиться перехода в ханафизм таких наших крупных общин, как чеченцы, ингуши, которые относятся к шафиитскому мазхабу и ни за что не откажутся от него. Или как быть с азербайджанцами-шиитами?

Так уж сложилось, что различные ортодоксальные движения в Казахстане приобрели десятки тысяч сторонников. Это стало не­отъемлемой частью религиозного ландшафта, "выкорчевать" которую можно только путем полномасштабной гражданской войны. Выходит, именно этого и добиваются те, кто пытается саботировать принципы президентской политики внутри отдельно взятой религиозной среды. А чем это может кончиться? Примерно тем же, что сейчас происходит в Йемене.

Поймите, религиозность населения изо дня в день растет. И этот факт мы не можем игнорировать. Религиозность сегодня нарастает и среди военнослужащих. Атеист в религиозных делах привносит больше конфликтности, чем созидательного начала. Ведь объективно и субъективно любые выдавливаемые группы маргинализуются и становятся все более подверженными риску вовлечения в противоправную деятельность с дальнейшей радикализацией.

То есть мы должны четко понимать, что любая идеология, направленная на разделение и конфронтацию, работает на внешние силы и является проводником их интересов.

- А отстаивание одного мазхаба - это, наверное, попытка защитить традиционный ислам?

- Де-факто это лишь ступень по выстраиванию единовластия и порядка внутри мусульманской религиозной общины. В рамках одного мазхаба уже проводится работа по созиданию, в частности Духовным управлением мусульман Казахстана. Это нормально. Но его идеи надо доносить так, чтобы остальные принимали его без притеснения. То есть в нашем случае необходимо объективно и доходчиво объяснять преимущества ханафитского мазхаба, а не уходить в абстрактные дебри.

Мнение о том, что один руководитель, один порядок - это самая надежная форма контроля и поддержания стабильности, на самом деле вовсе не является бесспорным. Возьмите Израиль: там не один, а сразу два верховных раввина - один для ашкеназов, второй - для сефардов. При этом внутри самого иудаизма сегодня существует еще не менее десятка различных сект, частично или вовсе не признающих верховенства двух раввинов. По многим вопросам они придерживаются совершено полярных позиций. Но когда речь заходит о защите общей родины "государства Израиль", они становятся в один ряд. И те, что носят шляпы с пейсами и длинными бородами, заправив штаны в носки, и те, что почти отвергли Галаху, - все они забывают о противоречиях, когда на кону стоит безопасность страны.

Самое важное, что мы должны требовать от верующих, - уважения ими законов страны, понимания опасности радикальных религиозных учений и признания этнокультурных устоев и авторитета традиционного ислама. Государство сегодня должно максимально дистанцироваться от всех религиозных учений и направлений, заставив их выработать принципы сосуществования, религиозной толерантности и соблюдения законодательства. Ведь между мусульманами и христианами проблем с этим у нас не возникает. Так давайте создадим ту же атмосферу и внутри мусульман. Если мы этого не сделаем, то нам не удастся остановить выезд в Сирию и другие горячие точки наших ребят, обуздать рост террористической угрозы.

Интересный пример плюрализма и способности к мирному сосуществованию различных течений суннитского ислама демонстрирует крупнейшее мусульманское учебное заведение - египетский университет аль-Азхар. Кстати, наша страна активно сотрудничает с этим вузом. Его выпускники высоко ценятся во всех уголках мусульманского мира. В нем спокойно соседствуют и ашариты, и матуридиты, и салафиты. Почему-то там нет никаких противоречий, нет "борьбы" друг с другом за различные трактовки таких неясных для простых верующих вопросов, как богопредставление и атрибуты Создателя.

- А вообще, что есть традиционный ислам и как его правильно применять в противодействии идеям религиозного радикализма?

- Традиционный ислам - это наши традиции, которые в своей основе являются исламскими. Например, в действиях сподвижников Пророка Мухаммада мы находим сходство и подтверждение казахских обрядов. Издревле казахи мазали на лоб младенца сажу, чтобы уберечь от сглаза. Как известно, Халиф Усман ибн Аффан как-то увидел красивого ребенка и сказал: "Поставьте ему черное пятно на ямочку подбородка, чтобы его не сглазили". Однако эти действия казахов радикалы трактуют как проявление многобожия и ереси.

Наш ханафитский мазхаб за период своей эволюции как раз таки сумел сгладить эти противоречия. Он был вплетен в традицию казахов и является его системообразующим каркасом. Ханафиты, равно как и матуридиты, отстаивали этот каркас как защиту от всяких чуждых новых заблуждений. Например, Абу Ханифа говорил, что любая негативная характеристика сахабов (сподвижников Пророка) может вывести человека из религии. Вспомните, как во времена имама Матуридийа в 943 г. за одну ночь из Бухары выгнали всех исмаилитов...

Чтобы разрушить наше государство, враги прежде всего стремятся нанести удар по ханафитскому учению. Кто-то делает это извне, называя ханафитское учение бидой (нововведением), кто-то изнутри, преподнося свое ложное учение за ханафит­ское. При этом и те, и другие выполняют одну задачу - сломать ханафитское учение.

Преимущества ханафитского учения очевидны - это вытекает и из исторического его доминирования, и из мощной теологической платформы. Просто это нужно грамотно донести до людей. Одним из примеров его правильного применения является практический опыт реабилитационного центра "Ак ниет", где обычные теологи, в том числе Ерлан Досмаганбетов, используя ханафитское учение, сумели "направить на путь истинный" осужденных радикалов.

Что сделали эти ребята? С позиции ханафитского учения они смогли четко и доступно объяснить основные заблуждения радикалов в таких сложных вопросах как, например, что такое амал (деяния), входит ли амал в иман (веру), что такое иман (вера), дали верную трактовку понятия "тагут" (идолопоклонничество) и т.д. То есть они, не отвлекаясь на абстрактные вопросы, ударили именно в корень радикального учения.

Как известно, в Казахстане благодаря профилактической работе этого центра более 350 осужденных радикалов были возвращены в традиционный ислам. Об этом недавно заявил начальник отдела департамента криминальной полиции МВД РК Еркин Мамбетов в ходе международного форума по вопросам противодействия экстремизму.

Вот как надо работать. И ведь это не так сложно. Так почему же наши имамы в мечетях этого не поймут и часто увлекаются актуализацией в среде верующих второстепенных и абстрактных вопросов?