Женщины «мутят» всерьез: феминизм по-казахски

Отношение казахстанцев к феминизму можно охарактеризовать одним словом: равнодушие. А что может быть хуже в борьбе женщин за свои права? Это, пожалуй, одна из главных причин того, почему феминистские идеи в нашем обществе долгое время не приживались. И только с активным развитием соцсетей это движение начало потихоньку поднимать голову. В частности, за последние пару лет благодаря тому же «Фейсбуку» удалось обратить внимание широкой общественности на целый ряд женских трагедий и, возможно, даже предотвратить другие.

Но одно дело – виртуальная деятельность, а другое – реальная жизнь. И хотя соцсети по праву считаются рупором общественного мнения и одновременно мощным инструментом воздействия на него (а нередко и на решения власти), созданию действительно серьезного и влиятельного движения они способны помочь разве что косвенно. А если учесть, что в Казахстане все более доминирующим становится ислам, который не приемлет подобных идей (кстати, последние вступают в противоречие и со многими чисто национальными традициями), то будущее казахского феминизма по-прежнему видится очень туманным…

Хотя, с другой стороны, капля камень точит, и не исключено, что когда-нибудь отечественный феминизм станет той силой, которая будет влиять на решения политиков. Впрочем, сами представительницы этого движения за журавлями в небе не гонятся и надеются хотя бы на то, что женщины перестанут молчать о насилии, а мужчины начнут их уважать.

Как отмечает блогер Алия Кадырова, несмотря на то, что феминистские организации существуют в Казахстане с начала 1990-х, то есть с момента обретения независимости, эта тема стала активно подниматься, в том числе в средствах массовой информации, только в последнее время. Спусковым крючком послужила серия громких инфоповодов, связанных с насилием против женщин, в том числе история Баян Есентаевой и деятельность организации «Немолчи.kz».

– То, что дискурс о феминизме теперь находит отражение в популярных СМИ, конечно, не может не радовать. Но перед казахстанскими феминистками, на мой взгляд, по-прежнему стоит очень тяжелая задача. Нужно адаптировать феминистские идеи, которые сейчас рождаются главным образом на Западе, под казахстанскую реальность, осмыслить сексистские убеждения, которые сидят глубоко в нашей культуре, – говорит Алия Кадырова.

И все же она не сомневается в том, что в нашей стране феминизм будет только развиваться. Тем более что такова общемировая тенденция. Другой вопрос, в каком формате будет существовать это движение… «Предположим, я не вижу Казахстане феминистской политичес­кой партии. Скорее, идея о равноправии мужчин и женщин станет для политиков и населения в целом чем-то очевидным и обыденным», – считает блогер.

Феминистское движение в Казахстане в последнее время приобретает все более «свежее» лицо. Например, недавно созданная группа «Казфем» состоит преимущественно из молодых женщин. По словам одной из ее активисток Вероники Фоновой, это некоммерческая инициативная феминистская группа с горизонтальной организацией. Иначе говоря, конкретного руководителя, принимающего решения, нет. Количество участниц варьируется от 15 до 20, рабочая группа чуть меньше.

«Казфем» старается охватить такие актуальные для нашего региона проблемы, как кража невест, бытовое насилие, изнасилования, институт келiн, гендерный дисбаланс в рабочей сфере. Группа занимаемся сбором и размещением материалов, касающихся прав женщин, проводит встречи, лекции, другие мероприятия и даже выпускает свой журнал «Юдоль». Чтобы выразить свою гражданскую позицию, феминистки нередко выходят на улицы. Так, в прошлом году они провели акции и пикеты в поддержку заключенной Натальи Слекишиной, подвергшейся насилию со стороны сотрудников колонии, а также в пользу отмены такой нормы как примирение сторон в делах об изнасилованиях (поводом стала история Дины Тансари).

– Вероника, с какими препятствиями в своей деятельности вам приходится сталкиваться?

– В силу сложившихся условий нам приходится сталкиваться с критикой, которая зачастую подкрепляется ссылками на традиционные ценности. Вроде того, что неудобно говорить об этом, «ұят болады», и что, предавая гласности факты домашних побоев, мы, мол, посягаем на институт семьи. Но на самом деле ситуация с правами и безопасностью женщин тяжелая.

Например, в Алматы нет такого места, куда могли бы быть направлены сотни женщин, подвергающиеся насилию в стенах своих домов. Им не оказывается психологическая, юридическая помощь. А дела о побоях чаще всего не доходят до суда. То же самое с изнасилованиями. Как часто мы слышим, что преступника, насильника нашли, осудили, дали реальный срок? Крайне редко. Это объясняется двумя факторами.

Первый – давление со стороны общества. Если даже тему сексуального воспитания у нас поднимают лишь немногие, что говорить об изнасиловании? Чаще всего стыдят саму женщину, критикуют ее поведение, длину юбки, осуждают за то, что она решила выйти из дома в позднее время.

Второй фактор – правоохранительные органы. Подавляющее большинство в них составляют мужчины. И вот ситуация: приходит женщина к следователю, а он заставляет ее пересказывать во всех подробностях детали дела, оказывает давление, высказывает личное предположение о том, что, возможно, она сама хотела этого. И дело не идет в суд. Пример – недавно пострадавшая от насилия в такси Аида Айсарова. Ее дело не передавалось в суд несколько месяцев, максимум, что сделали следственные органы, – завели дело о краже, так как, помимо насилия, было совершено ограбление тем же таксистом. Только сильный адвокат, месяцы хождений по судам и общественный резонанс помогли все-таки осудить насильника по статье.

Мы выступаем также против легализации проституции. Считаем, что действительно работающей мерой станет создание таких условий, когда будет оказываться экономическая и психологическая поддержка вовлеченным женщинам, а клиент будет привлекаться к ответственности. По сути, это шведская модель, которая более десяти лет работает в скандинавских странах и даже за такой относительно небольшой период времени дала положительные результаты.

– Почему вы встали на путь феминизма?

– Все это кажется чужими проблемами до тех пор, пока не коснется лично. Но если говорить о себе, то каждый такой случай нарушения человеческих прав и свобод влияет непосредственно и на меня саму. Почему мне должно быть страшно идти по улице вечером? Почему правоохранительные органы не вызывают у меня доверия, а после дела Натальи так и вовсе внушают страх? Почему я не вижу женщин на руководящих должностях? Почему в учебниках по истории все политики и воины – мужчины? Почему я постоянно слышу шутки, часто небезобидные, о женщинах за рулем, хотя статистика ДТП с пострадавшими говорит об обратном? Почему мои подруги сначала в университетах слышат, что их удел – кухня, а потом на работе продвигаются начальством в разы медленнее и неохотнее, чем коллеги-мужчины? Все эти вопросы в той или иной форме задает себе каждая участница нашей группы, и это та причина, которая привела нас к тому, чем мы сейчас занимаемся.

– Каким лично вы видите будущее феминизма в Казахстане?

– Я прекрасно понимаю, что до обеспечения элементарного гендерного баланса и гарантий человеческих прав (на свободу, самовыражение, безопасность) нам как обществу, как стране еще далеко. Но все же думаю, что будущее у движения есть и что оно с каждым годом будет шириться, поскольку женщины перестают молчать о насилии и несправедливости, и хотят перемен.

КОММЕНТАРИЙ В ТЕМУ

Мурат Телибеков,

руководитель Союза мусульман Казахстана:

– Думаю, что проблема феминизма в Казахстане во многом надуманная. С таким же успехом можно рассуждать о нашествии инопланетян или киборгов. Нет в стране феминисткого движения и не предвидится в будущем. Почему? Потому что нет в этом необходимости. У нас отсутствуют дискриминация и притеснение женщин. Казахское общество издревле не практиковало подобных отношений. Не было гаремов, женщин не убивали, не продавали в рабство. Да, была семейная иерархия, во главе которой стоял мужчина, хозяин очага… Впрочем, это тема отдельного разговора.

Сейчас хочу сказать о другом. Меня глубоко оскорбляют сцены, когда отдельные общественные деятели вдруг начинают требовать квоты в парламенте или маслихате для женщин, инвалидов, национальных, сексуальных и прочих меньшинств. Это говорит о том, что человек не способен добиться успеха с помощью интеллекта, трудолюбия, профессио­нализма, образования, порядочности… Его единственным достоинством и аргументом является цвет кожи, половая принадлежность, инвалидность или сексуальная ориентация.

К сожалению, подобные настроения все еще распространены в нашем обществе. Довольно часто можно наблюдать неприглядные картины, когда люди сотрясают воздух костылями, размахивают юбкой, демонстрируют свои физические изъяны. Они считают, что этого вполне достаточно для того, чтобы проникнуть во власть и получить для себя особые привилегии. Как вы думаете, премьер-министр Великобритании Тереза Мэй заняла этот пост в силу своего интеллекта или потому, что носит юбку? Или возьмите немецкого канцлера Ангелу Меркель... Неужели наши казахстанские женщины гораздо глупее и поднимают проблему феминизма оттого, что изначально причисляют себя к людям второго сорта?