Политическая жизнь в Казахстане: возможно ли ее оживление?

Через несколько дней 2016-й уйдет в историю. Чем он запомнится, какие политичес­кие события и тенденции уходящего года останутся в памяти и чего нам ждать от следующего? Мы попросили высказать свою точку зрения по этому поводу известных отечественных экспертов, адресовав им следующие вопросы:

1. Оправдались ли ваши ожидания от 2016 года в плане активизации политической жизни страны?
2. Какие события уходящего года вы бы назвали самыми знаковыми?
3. Каких тенденций в политической жизни страны следует ожидать в наступающем году? Возможны ли какие-то ощутимые подвижки в политичес­кой жизни общества? Например, в последнее время активно ведутся разговоры о необходимости перераспределения полномочий между ветвями власти. Стоит ли ожидать реализации этих замыслов на практике именно в 2017-м?

Максим Казначееев,

политолог:

Консервативные тенденции сохранятся

1. Особой активизации политической жизни в 2016 году не произошло. Большие ожидания были связаны с внеочередными парламентскими выборами. Предвыборная активность в партийном пространстве, объединение отдельных партийных структур были направлены на формирование новых общественных цент­ров влияния. Ресурсы и возможности внутриэлитной группы, лоббировавшей прохождение в мажилис партии «Ауыл», представлялись существенными.

Однако в итоге власть выбрала более консервативный вариант – с сохра­нением прежнего представительства партий в нижней палате. Удалось только частично «омолодить» депутатский корпус. В итоге шанс на трансформацию роли парламента в политической жизни стра­ны был упущен. Он так и остался периферийным политическим институтом.

Наиболее выпукло его слабость проявилась в ходе последующего кризиса с принятием поправок в Земельный кодекс. По логике, парламент должен был бы возглавить общественную дискуссию по столь болезненному вопросу, однако властям в конечном счете пришлось создавать отдельную струк­туру – Комиссию по земельной реформе. Парламентские партии тоже предпочли дистанцироваться от проблемы, не использовали митинги для укрепления своего влияния в обществе.

Отсутствие системных игроков в пространстве публичной политики привело к тому, что на первый план выдвинулись стихийные лидеры – различного рода гражданские активисты, лидеры мнений в социальных сетях, представители НПО, СМИ и даже религиозные радикалы. Все это в совокупности свидетельствует о постепенной деградации публичного политического пространства.

2. Ключевым событием стали уже отмеченные митинги против поправок в Земельный кодекс. Они стали неожиданными для власти – вплоть до того, что Ак-Орде пришлось принимать неудобное решение о введении моратория на действие отдельных норм кодекса. В результате на пять лет «подвисло» целое направление институциональных реформ, связанное с реформой агропромышленного комплекса. Ведь привлечение иностранных инвесторов в АПК предполагалось в том числе и за счет увеличения сроков предоставления земель сельхозназначения в аренду.

Не меньший резонанс вызвали теракты в разных регионах страны. Они стали индикатором ошибочности решения о ликвидации Агентства по де­лам религий в 2014 году. В ре­зультате пришлось реанимировать данную структуру под новым названием – Министерства по делам религий и взаимодействия с гражданским обществом. В целом результаты работы по противодействию экстремистам и террористам были признаны неудовлетворительными, что привело к целому ряду перестановок в профильных органах и спецслужбах.

Большие ожидания были связаны со сменой правительства. Однако быстрая трансформация его работы пока не произошла – сказываются инерция мышления, неготовность провести ревизию приоритетов и задач социального и экономического развития. Самое главное – смена кабинета не привела к появлению в его составе новых госменеджеров, которые могли бы предложить новые концепты, ориентиры развития и обеспечить их реализацию.

Еще одним событием, о котором обязательно необходимо упомянуть, стал транзит власти в соседнем Узбекистане. Понятно, что он лишь косвенно влияет на динамику внутриполитических процессов в Казахстане, но, что гораздо важнее, он оказывает давление на настроения в элитах. А следовательно, может иметь влияние на средне- и долгосрочные планы Ак-Орды в сфере внутренней политики.

3. Тема перераспределения полномочий была вновь реанимирована в ходе президентской избирательной кампании 2015 года. Данный процесс был увязан с эффективностью реализации пяти институциональных реформ. Однако сами институцио­нальные реформы разрабатывались в других экономических реалиях – при высоких ценах на сырье, доступности внешних инвестиций и т.п.

Сейчас этого благоприятного фона уже нет, и необходимо менять перечень «ста шагов» Плана нации. Соответственно и оценка эффективности пяти институциональных реформ должна быть отложена. В такой ситуации решение о политической реформе придется принимать не после реализации пяти институциональных реформ, а параллельно с их реализацией. Более того, непроработанность отдельных политических вопросов, в частности проблемы политического транзита, тормозит экономическое развитие. Бизнес – как отечественный, так и иностранный – не готов к долгосрочным инвестициям при текущих политических рисках. Это факт, и с ним необходимо считаться. Потому-то шаги по подготовке политической реформы могут стать в том числе и механизмом разрядки опасений бизнеса.

В последние месяцы президент озвучил несколько важных месседжей, затрагивающих проблему политического реформирования. Представляется, что более развернутое видение этого процесса глава государства может представить в очередном своем послании народу Казахстана. Оно может стать маркером для определения политической повестки всего 2017 года.

Эдуард Полетаев,

политолог:

Политическая жизнь носит эволюционный характер

Никакого свертывания политической жизни в стране не наблюдалось. Сама концепция политики в широком смысле рассматривает ее как деятельность государственных и разных других публичных структур. Другое дело, что обычно нас интересует не сам политический процесс, а его результаты. То есть жить стало лучше или хуже, оправдались ожидания в той или иной области либо нет и т.п. В этом плане в казахстанской политической жизни все шло довольно динамично. Тем более что событий было достаточно. Главная же дата 2016 года – это, безусловно, 25-летие независимости.

Также на протяжении всего года в повестке дня важными значились экономические вопросы. Население теперь волнуют, например, цена на нефть, которая долгое время многих не интересовала, курс доллара, инфляция. Важным событием стали весенние выборы в мажилис и маслихаты, когда политики могли обозначить свое видение ситуации.

В 2016 году перед страной стояли такие новые задачи, как принятие общенационального патриотического акта «Мәңгілік Ел», реализация Плана нации на практике. Последнее – это довольно непростая системная работа, имеющая глубинный политический смысл, поскольку произведен запуск масштабного механизма, задача которого – сделать страну лучше. А реформы – это тоже канал политической коммуникации между властью и народом, «улица с двухсторонним движением». То есть сама масштабность реформ предполагает необходимость их оценки в глазах общества. Ведь именно для его благополучия они и проводятся.

Значимыми событиями также стали несанкционированные протесты по поводу земельной реформы. Они привели к бурлению эмоций и мнений в социальных сетях, отставке двух министров и одного вице-министра, созданию нового Министерства информации и коммуникаций. Каждую субботу в Астане заседала комиссия по земельной реформе, созданная по поручению президента Казахстана Нурсултана Назарбаева с целью обсуждения и разъяснения норм Земельного кодекса и выработки необходимых предложений. Например, события 21 мая, когда казахстанская полиция сумела предотвратить попытку проведения несанкционированных митингов в нескольких городах страны, получили освещение во многих влиятельных мировых информационных агентствах и зарубежных СМИ. Алармизм вокруг земельного вопроса породил даже страницу в «Википедии», названную «Волнения в Казахстане (2016)», где приведена хронология тех событий.

Кроме того, важным на нынешнем этапе развития государства можно считать открытое признание серьезности ситуации с терроризмом. События в Актобе и Алматы несколько изменили алгоритм действий государства. Были усилены меры безопасности, ужесточилось законодательство по вопросам борьбы с террором. Надо признать, что Казахстан, сталкиваясь с проявлениями терроризма, справлялся с ними собственными силами. Власть на компромисс с террористами не идет и не будет идти. И бороться с ними вполне реально. Ничем принципиальным радикалы в разных странах друг от друга не отличаются.

Я бы не сбрасывал со счетов растущую значимость и влияние сферы информационных технологий на наших граждан. Как показывает практика, даже вроде бы безобидные фейковые конструкции, создаваемые некоторыми местными журналистами, вызывают бурю возмущения. Сейчас даже шоу-бизнес стал такой же производственной сферой, как, к примеру, сельское хозяйство. При этом его представители в этом году не раз находились в информационном мейнстриме. То есть информационную повестку формируют не только политики. Работа «мастерских идей» основана на неисчерпаемом сырье. Это не нефть, а потому я вижу здесь довольно сложную проблему. Практика показывает, что какими-то информационными вбросами или фейками можно раззадорить общество. Соцсети начинают играть все более заметную роль в общественно-политической жизни, а как их окультурить, пока не очень понятно.

Что касается вероятных подвижек в политической жизни в 2017 году, то они, как и ранее, будут носить эволюционный характер. Безусловно, возможны незапланированные реакции на угрозы несистемного характера, как это было в минувшем году с митингами и терактами. Но политическая жизнь, скорее всего, останется в спокойном русле. Возможны, конечно, подвижки в сфере перераспределения полномочий между ветвями власти, но этот вопрос нужно заранее серьезно осмыслить и проработать: он не носит срочного характера и сложившаяся политическая система все равно принципиально не изменится.