Латинские страсти

Языковая проблема и все, что с ней связано,  давно являются для нашего общества чем-то вроде красной тряпки для быка. Поэтому немудрено, что официально объявленный переход казахского языка с кириллицы на латиницу вызвал бурную дискуссию в обществе. Как это не раз уже бывало, временами ее характер приобретает несколько политический оттенок. А в Интернете открыто высказывается мнение, что, дескать, этот шаг казахстанского руководства входит в противоречие с интеграционными проектами, в которых наша республика участвует.

С одной стороны, казалось бы, причем тут это? Ведь языковая проблема является сугубо внутренним делом того общества, где она в той или иной мере присутствует. И каждая страна вправе сама решать, каким алфавитом пользоваться. Но, с другой стороны, учитывая особенности исторического пути казахской нации и ее культуры в ХХ столетии, понимаешь, что любая попытка реформирования в этом направлении не может не вызывать противоречивых оценок, суждений и мнений. Поэтому очень хотелось бы, чтобы в этой дискуссии больше выделялись голоса не политиканствующих деятелей, а людей, которые своими практическими делами доказали, что для пользы дела они сделали намного больше, чем все псевдорадетели казахского языка вместе взятые. Другой вопрос, что они не всегда и не всеми бывают услышаны, но это уже отдельная тема.

Пока же мы адресуем им следующие вопросы:

1. Насколько принципиальным является переход на латиницу? Это действительно позволит нам совершить некий прорыв - культурологиче­ский, языковой, интеллектуальный? И исчезнут все проблемы, которые пока сдерживают поступательное развитие казахского языка?

2. Не секрет, что само казахское общество расколото по языковому признаку на "нагыз" и "шала". Не будет ли способствовать переход на латиницу усугублению этого культурологического разлома?

3. С вашей точки зрения, как может повлиять такой шаг на психологическое самочувствие представителей других этнических групп, проживающих в Казахстане?

4. В последнее время Казахстан четко демонстрирует свои интеграционные устремления в пространство, в котором доминирует кириллица. В этом плане нет ли здесь некоторого противоречия, способного со временем дать неожиданный выплеск?

Последствия цивилизационного разлома

Канагат Жукешев, кандидат философ­ских наук:

1. Переходить на латиницу надо. Но, прежде чем сделать этот шаг, нужно решить проблему духовной раздвоенности нации.

Вся проблема кроется именно в том, что пока казахскоязычная культура не станет востребованной для русскоязычного населения страны, переходить на латиницу нельзя. Если внимательно заглянуть в глубь явления, нетрудно обнаружить, что все сложности с внедрением языка происходят именно по причине свое­образного национального дуализма.

Судьбу языка определяют, как отметил Э.Сепир, "книги, которые заслуживают прочтения". Казахским писателям надо отказаться от идеализации жизни аула, изменить тематику и идеологию произведений, перейти к написанию книг, "заслуживающих прочтения" городским человеком, работать над созданием образа современника и художественным освоением реалий индустриального и постиндустриального общества. В этом плане есть немало претензий к казахскоязычным журналистам, как и ко всем тем, кто трудится в духовной сфере. Они должны поднять свой интеллектуальный уровень и культуру восприятия до уровня требований современного общества.

Значит, приоритет должен отдаваться необходимости достижения духовного единения нации, которое бы способствовало безболезненному переходу к латинскому алфавиту.

2. Нагыз и шала казахи - это внешние атрибуты социо-культурологического раскола общества вследствие цивилизационного разлома, пережитого нами. Казахское общество, как и многие народы мира, раскололось на два сегмента в процессе перехода общества от аграрной ступени развития к индустриальной.

Американский философ Э.Тоффлер в своей книге "Шок будущего" писал: "Жители земли разделены по… времени. Живут во многих отношениях, как предки столетия тому назад. Эти люди прошлого составляют около 70% жителей земли. Более 25 % живут в промышленно развитых странах. Они живут современной жизнью. Они люди настоящего". А другой философ, С.Хантингтон, четко определил линию между передовыми демократическими обществами, ведущими хозяйство индустриальным способом, и остальным миром, ограничивающимся аграрным укладом ведения хозяйства.

Итак, аульные казахскоязычные казахи (сокращенно АК) живут на аграрной стороне, а городские русскоязычные (ГР) - на индустриальной стороне линии разлома цивилизации. Субстанциональная сущность духовного мира тех или иных референтных групп определяется именно их расположением относительно линии разлома цивилизации, а не тем, что они нагыз или шала казахи. Слова "нагыз" и "шала" как термин не годятся для обозначения состояния души человека относительно родного языка и культуры. Они из корпуса неофициального словоупотребления.

Положение дел с государственным языком казахские лингвисты объясняют пассивностью властей в деле внедрения его в экономический оборот и страстным нежеланием субъектов языка изучать его. Но на самом деле трудность заключается не в этом. Хочу привести еще одно авторитетное высказывание, где называются стимулирующие факторы изучения языка. "В эпоху эллинизма, - писал Н.И.Конрад, - римляне и греки понимали друг друга… потому, что оба народа стояли тогда на одном уровне интеллектуального развития, имели одну и ту же культуру".

А каков уровень интеллектуального развития и культуры наших АК и ГР, если сравнить их друг с другом?

Казахи разделились на "мамбетов" и "манкуртов" вследствие несправедливой социальной политики совет­ского государства. Сельское население в тот период намеренно было отстранено от процесса индустриализации, науки и городской культуры. Жизнь аульных казахов практически протекала в анклаве, куда не доходили достижения метропольной цивилизации.

А городские казахи жили в других условиях, получали совершенно иное, чем аульные, образование и воспитание, да еще и не на родном языке. По этой причине у них формировались разные менталитеты. Они думают, мыслят и действуют по-разному и представляют собой фактически отдельные этносы. Другими словами, внутри одной нации существуют две нации, потребляющие разные культуры, получающие информации из разных источников на разных языках.

Если мы перейдем к латинице при ситуации, когда одна часть населения готова к интеграции в мировую культуру, а другая остается в анклаве аульной субкультуры, то духовно-ментальная двойственность углубится еще больше. Это может привести к настоящей катастрофе - постоянной конфронтации между АК и ГР.

В мировой истории есть немало примеров, когда представители одной нации (например, арабы) и одной религии (мусульмане), нередко являющиеся еще и гражданами одного государства, делятся по толкованию шариата на два лагеря (шииты и сунниты) и враждуют так, что каждый из них готов сотрудничать с вековыми врагами из другой веры в борьбе против своего соотечественника-единоверца.

Современное казахское общество давно сталкивается с ситуацией, когда "мамбеты" и "манкурты", дислоцируясь по разные стороны баррикад, воюют друг с другом всеми имеющимися средствами. И это во многом искусственное и ничем не оправданное противостояние может стать перманентным процессом. Поэтому считаю необходимым приоритетно заниматься проблемой духовно-ментальной двойственности нации, что надо делать до принятия единого алфавита - латиницы.

3. Да, у нас немало подобных поводов для беспокойства. Провинциализм в культуре, агротропизм и историцизм в содержании образования, негативизм в журналистике стали причинами оттока людей в другие страны. Этот процесс можно остановить опять-таки совершенствованием контента казахского языка.

4. Практика межгосударственных отношений знает немало примеров интеграционных движений. А языкового барьера между сторонами, нередко представителями разных национальностей, не существовало и не будет впредь. Лишь бы было желание сторон интегрироваться. Главное здесь - с кем и при каких условиях. Изменение алфавита не мешает Казахстану сотрудничать с любым государством, на каком бы языке его народ ни говорил и каким бы алфавитом ни пользовался.

Переход на латиницу - это попытка ребрендинга

Земфира Ержан, искусствовед, руководитель проекта "Кобланды"- наизусть ":

1. Причины, по которым положение государственного языка в Казахстане оставляет желать лучшего, конечно же, никак не обусловлены тем, какую графику мы используем ныне. С этим вряд ли кто-нибудь будет спорить. Правда и то, что любой полноценно функционирующий, живой язык может передаваться той или иной системой письма. Казахи в течение последней сотни лет писали и арабской вязью, и латиницей, и кириллицей.

Однако переход на латиницу сегодня, в очень специфических и непростых условиях бытования современного казахского языка, необходимо в первую очередь рассматривать как широкомасштабную гуманитарную спасательную операцию, еще одну попытку реанимировать казахский язык, привести его в соответствие с законным статусом.

Если обратиться к аналогиям в менеджменте, то перевод на латиницу - это не что иное, как инициируемый государством ребрендинг национального языка, нацеленный на улучшение языковой ситуации.

На самом деле, за два прошедших десятилетия перепробовано множество самых разных методов. Результаты всей этой огромной работы, к сожалению, неочевидны и неудовлетворительны. Латиница в данном контексте - это всего лишь идея, на которую возлагаются, быть может, последние надежды по спасению казахского языка.

Таким образом, проект "латинизации" в первую очередь вызван де-факто бедственным положением казах­ского языка, в надежде, что все приводимые преимущества латиницы могут быть использованы во благо укрепления имиджа казахского языка, его продвижения, развития и т.д. А смогут ли казахстанцы использовать этот кардинальный и достаточно затратный шанс - покажет время.

Пока же можно говорить только о том, что проблема казахского языка не решается должным образом потому, что она все еще не вписана в сколько-нибудь четко выстроенную идеологическую систему. Хотя такие возможности и предпосылки имеются. К примеру, не так давно была озвучена государственная доктрина "общества всеобщего труда". Почему бы не распространить ее на изучение казахского языка? На мой взгляд, это было бы и логично, и полезно, и эффективно. Ведь основным тормозом и дальнейшего развития казахского языка, и решения многих существующих проблем является широкое распространение в обществе потребительской психологии, стремление "не утруждать" себя чем-либо. Вот и сейчас критики перехода на латиницу пишут в основном о личных неудобствах, которые будут связаны с чтением непривычных букв. Для того чтобы проект "ребрендинга" казахского языка был успешно реализован и выполнил поставленные перед ним задачи, необходимо, чтобы потраченные каждым сознательным гражданином интеллектуальные усилия по изучению латиницы не воспринимались им ни как непомерный труд, ни как большая жертва! Должно быть понимание того, что это общенациональное дело, которое необходимо для сохранения языка, государственности.

2. Сам факт перехода на латиницу никак не может повлиять на внутриказахскую ситуацию. Латиница всего лишь инструмент. Важно то, сможем ли мы им правильно распорядиться.

Представляется, что, напротив, реформа письменности будет способствовать сближению разных социальных слоев этнических казахов.

Да, мне тоже встречались высказывания о том, что для русскоязычных казахов латинизированный казахский станет еще большим препятствием в изучении языка. Но, как известно, кто не хочет действовать, тот найдет любую причину, любую отговорку…

3. Как показывают уже опубликованные результаты опросов, такие группы населения не считают, что переход на латиницу каким-либо образом задевает их интересы. Это не столько показатель особой толерант­ности или, наоборот, пассивности, аполитичности населения, сколько объективная и ожидаемая реакция, потому что ситуация с казахским языком ныне является преимущественно внутриказахской проблемой.

4. Переход на латиницу, хотелось бы подчеркнуть еще раз, обусловлен в первую очередь внутренними гуманитарными потребностями Казахстана. Конечно, политики и политологи не упустят возможности политизировать эту проблему. Это их хлеб.

Между тем любое государство, ближнее или дальнее, вправе само выбирать, какую графику использовать при письме. Поводом же для конфронтации между странами может стать что угодно - было бы желание, именуемое иначе политическими интересами.