Что думают о Казахстане рядовые китайцы и красные правители Поднебесной

«Айдаһар шығыстан шығады» («Дракон придет с востока»). Так говорили старики, и все прекрасно понимали, кто этот дракон и что подразумевается под востоком. А каково отношение Китая к Казахстану? Живы ли еще стериотипы вроде «временно неосвоенных территорий»? Кем является Астана для Пекина – союзником, патрнером или младшим братом? Продолжаем серию материалов о том, как воспринимают Казахстан в мире.

В глубь веков

Обитатели Великой степи и жители Поднебесной общались всегда. Хотя бы потому что жили сравнительно рядом. Была, конечно, некая «буферная зона» (глубоко на терриории современного Китая), но на протяжении тысячелетий она не раз менялась в размерах, местоположении и составе населения. Не менялась, пожалуй, только формулировка их отношения к нам, сводившаяся к термину «лаовай» – «варвар». Впрочем, «лаоваями» для китайцев, в том числе и современных, являются все другие народы и народности, не имеющие прямого отношения к китайской культуре.

Благодаря именно китайским письменным источникам восполняются огромные белые пятна в отечественной истории. То есть, на некоторые моменты собственного прошлого мы смотрим глазами китайских писарей и дипломатов.

После вхождения Казахстана в состав Российской империи взаимоотношения между странами стали поддерживаться лишь на социально-бытовом уровне: для семей не было границ, а мелкие и средние торговцы все еще оживляли этот короткий отрезок Шелкового пути. 

В первые десятилетия советской власти взаимоотношения строились больше на общении рядовых жителей (власти особо не контактировали – им было не до этого). Во времена репрессий и голодомора более миллиона казахов ушли в Синьзянь. А потом и там к власти пришли коммунисты.

Спорные земли

Во второй половине 1950-х между Китаем и Советским Союзом (с подачи Мао Цзэдуна) была развязана «Великая война идей», в которой, помимо собственно различий во взглядах на марксизм-ленинизм и пути строительства социализма, была выделена отдельная линия противостояния по поводу «утраченных территорий». Не отказались наши соседи от этой затеи и после перестройки, а еще через пять лет стали вновь поднимать эту тему – на этот раз применительно к каждой из республик развалившегося СССР отдельно.

Действительно, Китай одним из первых наладил дипломатические отношения с Казахстаном, но, во-первых, одновременно такой же шаг он сделал навстречу всем другим новым государствам Центральной Азии, а во-вторых, параллельно налаживанию контактов велись переговоры относительно «спорных земель».

Вопрос вроде бы был исчерпан в 1999 году, когда стороны договорились-таки о том, как поделят эти земли (из 944 кв.км 537 ушло КНР, а остальные сохранила за собой РК), но в самом Китае о «временно неосвоенных территориях» стали говорить уже спустя несколько лет после этого.

Эта тема периодически муссируется в китайских СМИ применительно к той или иной стране. То есть, очередная заметка, напоминающая о «временно неосвоенных территориях» за западной границей, никого в Китае не удивляет, а воспринимается как само собой разумеющееся.

Впрочем, такой вариант на оптимизм нас не настраивает.

Каждый четвертый баррель

Несмотря на то, что каждый четвертый баррель, выкачанный из наших недр, уходит за восточную границу, казахстанская нефть не составляет даже десятой доли импорта «черного золота» в КНР. Недавно Тимур Кулибаев заметил, что нефтепровод в Поднебесную рассчитан на прокачку 12 млн. тонн в год, «но можно расширить до 20 млн. тонн». 

Вместе с тем, китайцы получают серьезные выгоды от своего присутствия в нефтяном секторе РК (в общей сложности здесь работают 22 компании с китайским участием, которое составляет от 10 до 100%). Кроме бонусов, связанных с зарубежными командировками и специальным соцпакетом от государства, наша страна привлекает их относительной близостью к родине и сравнительной общественно-политической стабильностью.

Поэтому объявления в китайских газетах о наборе на вахтовую работу в Атырауской, Актобинской или Кызылординской областях быстро находят клиентуру. Особенности трудовой деятельности иностранных наемников на казахстанских нефтепромыслах – это тема отдельного разговора. А сегодня мы акцентируем внимание именно на китайском взгляде на нашу страну, поэтому отметим несколько отличий.

Так, в последние лет пять вахтовики из КНР, работающие на крупных китайских предприятиях, получают четкие инструкции по поведению в казахских городах. Например, не рекомендуется громко говорить на китайском, вслух высказывать пренебрежение к местному населению, ходить слишком большими или чересчур маленькими группами и так далее. А в целом граждане Поднебесной к странам, где они строят заводы и копаются в недрах, относятся примерно одинаково – с некоторым высокомерием. Не как гости, а как инвесторы-спасители. Как к «лаоваям», одним словом.

Не нефтью единой

В экономическом плане китайцев в Казахстане интересует не только нефть. Довольно крупные инвестиции вкладываются в логистику – наша страна представляется соседям как выгодный транзитный коридор для выхода в Европу. По словам посла КНР в РК Чжана Ханьхуэя (из интервью нашим коллегам), здесь важна «политическая стыковка», так как речь идет о пересечении интересов разных государств, экономических союзов и так далее. Дипломат также выделил два других направления – туризм и сельское хозяйство.

Какой была реакция в Китае на акции протеста в Казахстане против китайской земельной экспансии – там не принято обсуждать это в соцсетях или публиковать большие аналитические материалы на иностранных языках (английском или, скажем, русском).

Помогайка «лаовая»

Действительно, главные стереотипы строятся и разрушаются именно на бытовом уровне. Мелкие торговцы предпочитают ездить в Казахстан потому, что там (здесь) больше возможностей для получения быстрой прибыли, чем в России, меньше агрессивно настроенного местного населения, чем в Киргизии, и более либеральные законы (если что-то нарушишь), чем в европах и азиях.

Почему? - остается только догадываться: либо наши земляки в свое время здесь слишком шумно себя вели, либо это отголоски ханьской неприязни к тюркским (мусульманским) народам и необъявленной войны в СУАР.

Более или менее достоверной информацией о Казахстане обладают в основном лишь жители приграничных с нами районов, этнически близкие граждане (уйгуры, казахи, татары), а также те, кто так или иначе связан с нами делами бизнеса. Большинству же китайцев мы попросту неинтересны.

Политика большая и малая

Да, Астана за последние полтора десятка лет получила больше прямых китайских инвестиций (свыше 22 млрд. долларов), чем Бишкек, Ташкент, Ашхабад и Душанбе вместе взятые. Да, руководство нашей страны посещает Пекин чаще, нежели президенты и главы правительств среднеазиатских республик. Да, в КНР в начале этого года был открыт уже третий по счету «Центр изучения Казахстана», и уже в нескольких вузах (не только в Синьцзяне) появились курсы по изучению казахского языка. Но при всем при этом КНР рассматривает нас только вкупе с соседями – это факт. И «за глаза» считает себя новым «старшим братом» во всем регионе.

Для Китая очень неплохо было бы иметь под боком страну, в которой стабильность можно измерить его (Китая) лекалами. А Казахстан в этом плане отличается от других соседей. Речь идет о том самом «китайском варианте» власти, который, пусть и не «один в один»,  может быть введен в нашей стране (об этом уже упоминали некоторые СМИ).

В общем, Казахстан для Китая может быть и партнером, и кредитополучателем, и даже учеником. Ведь все это можно спокойно и без проблем делать в качестве неформального младшего брата...