Чем обусловлена дипломатическая активность в регионе?

Бросающаяся в глаза активизация американской дипломатии в Центральной Азии не может не вызывать вопросов. Особенно в контексте нарастающего антагонизма между Россией и Западом, который наблюдатели поспешили объявить новой "холодной войной". Мы попросили известных отечественных экспертов высказаться по этому поводу, адресовав им следующие вопросы:

1. Как вы расцениваете совместную Декларацию партнерства и сотрудничества стран ЦА и США, принятую по итогам встречи в формате "С5+1" в Самарканде?
2. Незадолго до самаркандской встречи с государственным визитом в ЦА побывал премьер-министр Японии С. Абэ. Такие временные сов­падения не случаются просто так. Каково ваше мнение по этому поводу?
3. Какие ответные действия можно будет прогнозировать со стороны России, которая однозначно рассматривает регион ЦА как сферу своих жизненных интересов?

Выбор: внутриафганское обустройство или "линия Мажино"?

Марат Шибутов,

политолог:

1. Содержание этой декларации можно охарактеризовать просто: "Мы за все хорошее и за стабильный Афганистан". В данном случае это пока затравка и предпосылка для снижения потенциала конфликтности в регионе с целью начала внутреннего диалога. Но поскольку установлен формат 5+1, в диалоге всегда будут присутствовать США как арбитр и модератор. И объявленные новые программы будут способствовать этому - снижению противоречий, расширению диалога. В общем, это так называемая "мягкая сила". Ее составляющими в практическом плане являются следующие программы:

- Конкурентоспособность, обучение и трудоустройство;

- Центральноазиат­ский торговый форум;

- Программа адаптации к изменению климата и смягчения последствий в Приаралье;

- Программа "Умная вода" (Smart Waters);

- Американский университет в Центральной Азии;

- Профессиональные и образовательные обмены;

- Региональная инициатива по английскому языку;

- Сохранение культурного наследия.

А как и зачем эта сила будет использоваться дальше - тут можно вспомнить про план "Большой Центральной Азии", "Новый Шелковый путь" и в целом планы США по снижению влияния России и Китая в регионе. Правда, получается так, что заодно регион попадет под влияние Индии и Пакистана, а также крупно и сильно завязнет в Афганистане. Но это уже не проблемы США.

То, что нам в той или иной степени стараются повесить на шею 32-миллионный Афганистан, - это очень серьезная проблема, которую необходимо избежать. Потому что соотношение сил и ресурсов не в нашу пользу - мы бы могли позаботиться о нем, если бы население там составляло 3-5 миллионов людей. Но там проживают 32 миллиона, которые на протяжении двух поколений ничего, кроме войны, не видели. Поэтому решение внутриафганских проблем будет явно не под силу странам региона. А нас попросят построить: Узбекистан - железную дорогу от Мазари-Шарифа до Пакистана, Казахстан - нефтепровод, Турк­менистан - газопровод. И, соответственно, взять на себя территории, по которым они пройдут. На мой взгляд, нашим странам проще и дешевле будет возвести аналог "линии Мажино" на границе, чем вообще туда соваться.

2. Тут добавляется еще и транстихоокеан­ское партнерство, а также желание Японии конкурировать с Китаем не только на Тихом океане, но и в "китайском тылу" - в регионе ЦА. Соглашение с Туркменистаном о том, что Япония будет осваивать часть месторождения Галкыныш, откуда Китай получает приблизительно 30% импортируемого им газа, иначе как вызовом назвать нельзя.

В глазах китайцев Япония - это "злой полицей­ский", а США - "добрый полицейский", но который по понятным причинам работает в паре со "злым". В общем, начинается "Большая игра" США и его союзников (Япония и Южная Корея) против Китая с целью ограничить его влияние в нашем регионе. Это, с одной стороны, проблема для стран ЦА, а с другой, не исключено - и какие-нибудь возможности. Вопрос еще в том, поддержит ли новая администрация, которая придет после Обамы, данную позицию, но в любом случае будет и определенный момент конкуренции, уровень которой несколько снизился после того, как стало ясно, что огромные запасы нефти и газа на Каспии - блеф.

3. Почему вы решили, что Россия однозначно рассматривает регион как сферу своих жизненных интересов? Во-первых, у нее нет внятно озвученной концепции внешней политики, поэтому нельзя судить о том, что она считает сферой своих жизненных интересов. Во-вторых, влияние России в регионе за последние несколько лет существенно изменилось. Из Туркменистана она ушла, можно сказать, сама, решив не покупать газ, в Таджикистане и Узбекистане ее сильно потеснил Китай. Практически Россия стабильно сохраняет свое влияние только в Кыргызстане и Казахстане. А в целом ключевой фактор влияния России в Средней Азии - это, конечно, трудовые мигранты, но и он несколько девальвируется из-за рецессии россий­ской экономики.

Так что в этой ситуации я бы не рассматривал Россию в качестве ключевого игрока, поскольку основная игра будет в Туркменистане и Узбекистане, а там ее влияние не такое уж и большое. На самом деле надо ждать ответных действий от Китая, для которого это как работающая бензопила за спиной - пусть вроде и не сильно близко, но на нервы действует.

Ничего особенного не происходит

Рустам Бурнашев,

профессор Казахско-немецкого

университета:

1. Прежде всего нужно понимать, что речь идет только о декларации, то есть о документе, который призван фиксировать в большей степени намерения, чем те или иные обязательства. Более того, в содержательном плане данная декларация не несет ничего нового. Все зафиксированные в ней вопросы - развитие взаимовыгодного сотрудничества и формирование благоприятного бизнес-климата на региональном уровне, содействие развитию экологически чистой энергетики, сотрудничество в противостоянии трансграничным вызовам и рискам, афганская проблематика, вопросы нераспространения и другие - в той или иной степени обсуждаются странами Центральной Азии и внерегиональными силами с начала 1990-х. И если в 1990-е и начале 2000-х годов в этом направлении еще фиксировались некоторые подвижки - в первую очередь в рамках региональных образований, действовавших в то время, то уже в середине "нулевых" годов все это свелось к дипломатической декларативности. Наконец, основанием для сдержанного отношения к документу является и уровень его подписания: история межгосударственного взаимодействия стран Центральной Азии показывает, что даже документы, подписанные президентами, далеко не всегда выполняются в полном объеме.
2. На самом деле я думаю, что речь действительно идет о простом совпадении. Мотивация визитов Джона Керри и Синдзо Абэ принципиально различается, впрочем, как и формат их активности. Так, если США делают ставку на двусторонние отношения при сильной поддержке "квазирегионализации", то Япония проявляет активность исключительно в двустороннем формате. США акцентируются на вопросах политического взаимодействия и афганской проблематике, Япония - на экономических аспектах с учетом формирования Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства, охватывающего США и страны ЕС.
3. Общим местом на настоящий момент является мнение, что Россия не имеет какой-либо четкой "центральноазиат­ской" политики. Как правило, ее компоненты сводятся к декларациям, что Центральная Азия - зона российских интересов. Но не более того. Думаю, и в данном случае все ограничится неким пулом заявлений, которые будут сделаны на уровне средств массовой информации и ряда одиозных политиков и аналитиков. Тем более что каких-либо реальных оснований для активизации российской политики последние визиты не дают.

Подготовил Кенже ТАТИЛЯ