Асанали Ашимов: «Желаю всем… побольше врагов»

Народному артисту СССР Асанали Ашимову исполнилось 79 лет. Приближаясь к очередному серьезному юбилею, он делится тем, какой образ жизни нужно вести, чтобы оставаться мужчиной во всех смыслах этого слова.

Лучшее творение

- Что я могу сказать по поводу того, как сохранить здоровье на долгие годы? - задается Асанали-ага вопросом. - Самочувствие любого человека, я уверен, зависит от него самого. Правило здесь достаточно простое: каждый новый день нужно начинать с добрых намерений и хорошего настроения. Для этого с утра нужно дать себе клятву, что будешь жить только сегодняшним днем, ни с кем не ссориться и сдержанно относиться к невзгодам. Что касается лично меня, то перед тем как сесть за утренний чай, я иду в бассейн, поскольку вода - это здоровье.

Не буду отрицать: супруга Багдат продлевает мою молодость. Хотя, с другой стороны, в четвертый раз я женился не от хорошей жизни: после смерти Майры, матери моих незабвенных сыновей Мади и Саги, я искал женщину, похожую на нее - не обликом, а душой. Кажется, после долгих сомнений и двух разводов я наконец обрел ее: Багдат такая же самоотверженная жена, как и Майра.

Четвертая моя супруга повторила первую в главном - она растворилась в своих мужчинах: во мне и в Асанали-младшем. Ведь до чего дошло! В отсутствии вкуса, в том числе и при выборе одежды, меня трудно упрекнуть, но теперь моя нынешняя жена стала словно моим стилистом. Утро у нас начинается с перепалки: я отказываюсь надевать то, что жена приготовила с вечера, она настаивает и в конце концов побеждает.

Багдат моложе меня на три с лишним десятка лет, но разница с годами стирается - мы как ровесники, нам интересно быть вдвоем, хотя поначалу наш брак был больше по расчету, чем по чувствам: после смерти старших сыновей я мечтал о ребенке.

С ней я вновь почувствовал вкус к жизни - до этого, признаюсь, после всех пережитых трагедий, существовал, терпеливо дожидаясь конца. С высоты сегодняшнего своего возраста и, если уж на то пошло, с позиции секс-символа 70-х и 80-х годов, как меня назвали в одном еженедельнике, я могу сказать, какой должна быть женщина, чтобы от нее не ушел мужчина: обаятельной, веселой, улыбчивой, отважной, решительной, сексапильной, хозяйственной, любящей свой очаг... Красота - дело второе. Она быстро наскучит, если не будет богатого духовного мира, жен­ского милосердия, готовности к самопожертвованию. Тогда любой разговор с ней, даже если речь заходит всего лишь о том, чтобы перевесить картину или переставить мебель, обретает смысл.

А сколько радости я получаю, глядя на подрастающего сына - младшего Асанали! Для меня все, что бы он ни сделал, - праздник. Это ведь мое лучшее творение. Перед тем как его зачать, я два месяца вел абсолютно здоровый и трезвый образ жизни, старался не нервничать, чтобы мои переживания не отразились на ребенке. Говорят, поздние дети бывают умными. Асанали пока меня не огорчает. Он более спокойный, чем его старшие братья, и очень творческий. Недавно получил Гран-при на конкурсе чтецов, посвященном памяти Фаризы Онгарсыновой. Сейчас Асанали-младший учится во втором классе. Занимается спортом, ходит в математический кружок. Перегружен, в общем, но чувства юмора при этом не теряет. На вопрос: "Хочешь стать актером?", отвечает, что стал бы, да отец не велит. Хватит, мол, в семье одного лицедея.

То гульба, то пальба

Знаю, что пить, курить, закладывать за губу насыбай вредно для здоровья, но творческому человеку надо заполнять паузу внутри себя: это помогает в работе. А потом, любое "вредное" занятие, если делается в меру и с удовольствием, идет даже на пользу. Когда, например, после первого акта берешь в руки сигарету и делаешь первую за весь день жадную затяжку, то это ни с чем не сравнимый кайф, который мне, актеру, дает новый импульс.

Так вот, курю я довольно много, а что касается пития, то последние 50 лет делаю это регулярно. Хороших застолий в моей жизни было много. Если исходить из расчета пол-литра в день, то, как подсчитал Саги (ныне покойный сын Асанали Ашимова - прим. авт.), за свою жизнь я выпил примерно цистерну спиртного.

Когда сын сообщил мне об этом, я сперва расхохотался, а потом счел своим отцовским долгом предупредить Саги, чтобы не вздумал подражать мне. У них, городских парней, организм нежный, а я прошел естественный отбор, наработал сильный иммунитет, а потом, у меня есть своя система пития.

В студенческие годы я попивал шампанское - его в ту пору в магазинах было как сегодня "колы". Серьезно пристрастился к спиртному уже после института - без этого в нашем деле не обойтись. Многие актеры так и спились, перебирая без меры на банкетах. Но меня уберегли мои ангелы-хранители - алкоголиком я не стал. Есть - выпью, а нет, так и не ищу. И похмельные мучения мне неведомы - наутро я всегда готов к работе.

Сразу оговорюсь: в день спектакля не пью никогда. Сцена - это святое. В кино - нет-нет, да и случалось. Сидеть где-нибудь в компании и притворяться, что, дескать, я весь такой правильный, пить давно бросил, а дома потихоньку набираться - этого я не переношу. Ну как не сопроводить ста граммами рождение сына, который появился у тебя без малого в 71 год! А уж нейтрализовать вредное воздействие радиации на здоровье стаканчиком хорошей водки - так это сам бог велел. При этом не надо забывать о хорошей закуске.

Раньше я предпочитал коньяк. Но, как мне сказали специалисты, настоящим можно считать только французский, все остальное - бренди. Я им верю, поэтому и отказался от коньяка, исключение делаю только для рюмочки "Асанали". Как-то мой хороший приятель, директор винзавода Артуш Карапетян попросил дать новому коньяку свое имя. Я поставил перед ним единственное условие: коньяк "Асанали" должен быть пятилетней выдержки и только из дубовой бочки.

В последнее время всем спиртным напиткам я предпочитаю самогон. Украинская горилка, грузинская чача, шотланд­ский виски, казахская буза - "национальность" не имеет значения, лишь бы напиток был качественным. Причем русский самогон хорош из граненого 75-граммового стакана, а виски со льдом - из широкого с толстым дном стакана богемского стекла. Лед, подтаяв, сбивает градус, и тогда напиток приятнее на вкус.

С недавних пор в моем доме прижилась "кончаловка". Рецепт этой домашней наливки из смородины с добавлением водки придумало семейство Михалковых-Кончаловских. Очень недурной напиток. По крайней мере, мои друзья всегда просят повторить, а я отвечаю, что хорошего должно быть понемногу.

Как человек с опытом, я бы посоветовал старым и молодым мужчинам пить умеренно, умело и с наслаждением. Если следовать этому правилу, то алкоголь, равно как и с удовольствием выкуренная сигарета, идет на пользу, продлевает жизнь.

Что касается долголетия и мужской привлекательности (последняя уже много лет подряд предмет разговоров в артистических и неартистических кругах), то многое зависит от самого человека. Самое главное - внутренний настрой на это, а потом веселый нрав, любовь к анекдотам, умение куражиться и иронизировать над самим собой, не бояться быть смешным. Свободно и вольно ведь чувствуешь себя тогда, когда живешь без обмана и подлости. Не скажу, что этого не было в моей жизни. Был, был один тяжелый грех. Так получилось, что совершил ошибку, со стороны смахивающую на подлость. За это я заплатил дорогую цену, и сегодня мне не хотелось бы об этом вспоминать, но не потому, что не хватает мужества - просто до сих пор есть живые участники той истории, а мне не хочется обижать их. А кого уж очень мучает любопытство и кому очень хочется узнать подробности из жизни Асанали Ашимова, пусть прочитают мою последнюю книгу "С любовью ваш…". Там есть ответ на этот, равно как и на другой часто задаваемый вопрос: как стать Асанали Ашимовым? Я обычно отвечаю: "Да никак". И рассказываю одну притчу. Степного мудреца спросили однажды: как вы стали таким мудрым в окружении глупых, завистливых, ленивых людей? "Я учился у них", - ответил мудрец...

"Желаю побольше врагов"

Эти слова - "Везет же человеку!" - я слышу постоянно. Но за славу, за известность, за успех на сцене и в жизни я платил бессонными ночами и слезами. Не единожды мое имя пытались смешать с грязью, хотя в глаза никто из моих недругов не упрекнет меня в том, что я кого-то предал или оболгал, потому что этого не было никогда.

Зависть - вернейший признак того, что ты стал чего-то стоить в этой жизни. Когда кто-то пытается жаловаться мне в жилетку, что не дают работать, вставляют палки в колеса, я говорю: "Гордись! Значит, ты не пустое место". Я сужу по себе: когда получил звание народного артиста СССР, вдруг перестал узнавать своих друзей. Во взглядах появилось отчуждение, холод.

Даже у моего покойного незабвенного друга, моего "третьего плеча" - Ануара Молдабекова - вдруг мелькнула тень на лице. Правда, это продолжалось всего лишь миг. Пользуясь старшинством (он был младше меня на год), я осадил: "Прекрати. Считай, что я открыл тебе дорогу. Следующим будешь ты". Не дожил мой жан жолдас…

И еще я скажу: признание народа - намного выше официального. Не будь его, я, возможно, и не стал бы народным артистом СССР. Динмухамед Кунаев, поехавший в Индию во главе советской делегации, увидел громадный баннер с моим портретом к фильму "Транссибирский экспресс". Димекен спросил у сопровождавших индийцев: а кто это?

- А это очень хороший артист из Средней Азии. Кажется, из Узбекистана, - ответили ему.

- Ошибаетесь, он наш, казахстанский, - сказал тогда первый секретарь ЦК Компартии Казахстана.

По приезде в Москву Кунаев стал хлопотать о присвоении мне звания народного артиста СССР. Ради этого, как он писал в своих воспоминаниях, зашел даже к Брежневу.

Для меня известие о том, что мне собираются присвоить это звание, было как гром среди ясного неба. А уж как удивились в театре! Получалось, что я обошел многих старших коллег, например, Идриса Ногайбаева и Шолпан Жандарбекову, которые уже были мэтрами, когда я пришел в театр. При подготовке моих документов Кунаеву подсказали, что звание народного обычно присваивают попарно, мужчине и женщине. Чтобы соблюсти это правило, в Москву специально делегировали секретаря ЦК по идеологии Саттара Имашева. Решено было выдвигать вместе со мной мою однокурсницу по консерватории Фариду Шарипову.

О присвоении нам званий было объявлено на первомайской демонстрации 1980 года. Я стоял на трибуне вместе с членами правительства, когда сообщили об этом. По площади прошел радостный гул, а потом был шквал аплодисментов! Я спустился с трибуны, мне пожимали руки, обнимали, журналисты брали интервью… В тот момент я, наверное, был похож на юношу Асанали, который 20 с лишним лет назад бежал по улице с новорожденным первенцем в руках. Поднимая над головой красный сверток, я кричал: "У меня сын!". Как и тогда, все люди казались мне хорошими, мне каждого хотелось обнять!

Так что желаю всем побольше врагов. Они появляются соразмерно профессиональному росту. Если плыть по течению, не стремиться к звездам, то не будет ни друзей, ни врагов, а так - серые скучные будни круглый год.