Складывается ощущение, что в Казахстане никто не занимается планированием подготовки кадров. Ни вузы, ни профильные ведомства не знают, какова реальная потребность отечественной экономики в специалистах. Такую ситуацию аналитики называют миной замедленного действия, поскольку она рано или поздно приведет (если уже не привела) к глубокому кадровому кризису и, как следствие, к подрыву экономического потенциала страны. Сегодня вместе с экспертами мы решили разобраться в этой непростой ситуации и попытаться найти из нее оптимальный выход.
Канат Нуров, президент научно-образовательного фонда «Аспандау»:«Студенты должны определяться со специализацией на последних курсах»
- Кто в нашей стране занимается прогнозированием потребности в специалистах и насколько эффективно?
- Ту разнарядку государственных грантов, которую спускает Минобразования согласно запросам Минтруда, трудно назвать адекватной, ведь почти половина наших выпускников работает не по специальности или вообще не трудоустроена. Не факт, что Минтруда верно руководствует данными от Минэкономики, которые к тому же могут быть недостоверными.
Проблема усугубляется и тем, что вузы сегодня покрывают потребности скорее рынка науки, чем рынка труда. Это в корне неверно. Нельзя путать академические степени и научные достижения с профессиональными квалификациями и практической деятельностью. Они должны быть связаны, но не могут быть едиными. А у нас все высшее образование по ошибке считают профессиональным, что отнимает хлеб у колледжей, профтехучилищ и иных учреждений практического образования.
- Как бы вы организовали работу по распределению грантов, будь у вас такая возможность?
- Вообще, надо покончить с довольно произвольным определением количества мест для студентов, магистрантов, докторантов. Это чревато тем, что абитуриенты поступают не туда, куда их зовет призвание, а туда, где больше грантов и меньше конкурс. В итоге мы получаем огромное количество невостребованных выпускников... Нужно выстроить образовательный процесс таким образом, чтобы студенты определялись с основной специализацией на последних курсах, а не при поступлении на бакалавриат по ЕНТ. Только после получения базового (по сути, неполного) высшего образования человек может разобраться в том, насколько в реальности востребована и насколько подходит конкретно ему та или иная специальность.
Также считаю необходимым внедрение дополнительного образования, задача которого – чутко реагировать на потребности рынка труда. Речь идет о профессиональном практически-ориентированном обучении, которое может быть организовано параллельно с непрерывным процессом общего академического образования. По идее вузы должны удовлетворять потребности научно-педагогической деятельности, а не практической. На последнюю должна работать система среднего специального, а также иного профессионального и технического образования, которому у нас как раз таки уделяют намного меньше внимания, чем высшему.
Отдельно хотел бы остановиться на сельской молодежи и детях из бедных семей. Несмотря на значительное увеличение количества государственных грантов (53.594 в 2018-м против 31.702 годом ранее), образовательная система не способствует привлечению таких юношей и девушек к обучению в лучших вузах страны. Причина очевидна - сохраняется разрыв в качестве школьного образования между городом и аулом. Сельские абитуриенты традиционно показывают на ЕНТ более низкие результаты, нежели их сверстники из Алматы и Астаны, где уровень доходов гораздо выше. Не решает проблему даже 30-процентная квота на гранты для сельской молодежи...
По некоторым данным, около 2/3 студентов из малообеспеченных семей сегодня обучаются без какой-либо финансовой поддержки. Поэтому считаю необходимым при распределении персональных ваучеров на госгранты внедрить их целевое назначение для групп населения, имеющих доходы ниже прожиточного минимума в расчете на каждого члена семьи.
Было бы, конечно, здорово, если бы абитуриенты обучались и работали по месту своего проживания и вносили достойный вклад в развитие родного края, тем более что увеличивается число семей, бюджет которых не позволяет отправлять детей на учебу в крупные города. Думаю, местные исполнительные органы вполне могут выделять «точечные» гранты с учетом местных потребностей при размещении госзаказа в региональных вузах.
Другое дело, что качество таких вузов зачастую не отвечает запросам работодателей, да и сами абитуриенты не всегда хотят учиться и трудоустраиваться по месту жительства. В таких случаях было бы целесообразно размещать гранты для сельской молодежи в лучших университетах Казахстана при условии обязательной отработки в регионе проживания.
- А как вы в целом относитесь к тому, что выпускники должны отрабатывать гранты?
- В развитых странах, где высшее образование платное, студентам предлагают образовательный государственный заем, который они в будущем погашают из своих поствузовских доходов, причем по беспроцентной схеме и на льготных условиях. В основе этой схемы лежит простой принцип «нет работы – нет погашения», который обеспечивает социальную защищенность выпускникам вузов. У нас же с грантников требуют трудоустройства именно по специальности, чтобы не возник долг перед государством, хотя ни оно само, ни кто-то другой не гарантирует им рабочих мест. Разумеется, это неэффективный подход. Нельзя взыскивать с трудоустроенных не по специальности выпускников, как и с нетрудоустроенных, долги по госгрантам, если тот, кто запрашивал их, не предложил им реальное рабочее место по специальности.
Система образования как общественная HR–служба должна выявлять, накапливать и направлять (распределять) весь личностный потенциал страны. Так что платность или бесплатность обучения имеет отношение скорее не к равенству доступа к образованию, а к политике социального обеспечения. Поэтому если и делать образование бесплатным, то только в государственных учреждениях и только для малообеспеченных слоев населения - для их хоть в чем-то одаренных представителей, несмотря на низкий балл по итогам ЕНТ.
Проблема заключается еще и в том, что гранты распределяются не через персональные ваучеры, а по не вполне прозрачным (по причине возможного «конфликта интересов» у чиновников МОН) разнарядкам прямо между вузами, что не стимулирует, а, напротив, препятствует конкуренции среди них по образовательным программам...
- Часто звучит предложение вовсе отказаться от ЕНТ. Вы его поддерживаете?
- На мой взгляд, при высоком уровне коррупции в казахстанском обществе это наименьшее зло из всех возможных. Другое дело, что нужно предоставить вузам право на использование дополнительных, помимо ЕНТ и КТА, критериев отбора своего студенческого контингента, а также возможность дополнять их собственными требованиями (например, по написанию эссе) и иными видами проверки готовности абитуриентов к высшему уровню образования.
Также считаю, что недопустимо оценивать учреждения образования по численности студентов, зданий и прочим количественным показателям. При лицензировании и аккредитации вузов они должны играть вторичную роль. Главное - это качество образования с точки зрения его содержания и усвоения. Нельзя забывать, что рынком для вузов являются, прежде всего, сами абитуриенты и их стремление к развитию тех или иных наук. И уже сами выпускники, их личностный потенциал, а вовсе не вузы удовлетворяют потребности государства, регионов и предприятий.
- А можно ли сегодня возродить систему планирования подготовки кадров, которая была в советское время?
- Советская система работала не на рыночных принципах. Нам нужно нечто другое. Как я уже сказал, во-первых, необходимо отделить высшее образование как последнюю стадию непрерывного академического образования от практического (профессионального и технического). Во-вторых, бакалавриат, магистратуру и докторантуру надо переориентировать на рынок исследований, а профессиональное и дополнительное образование – на рынок труда. В-третьих, следует разработать стандарты профессиональных квалификаций, автоматизировать их проверку и в случае необходимости определить процедуры их перехода в академические степени. Структурированные потребности экономики легче прогнозировать и удовлетворять.
Жаныбек Айгазин, директор Центра исследований прикладной экономики: «Нам нужны глубокие и масштабные исследования»
- В условиях рыночной экономики предугадать спрос на рынке труда достаточно сложно. Не существует какого-то идеального механизма, который бы точно определял, сколько и какие кадры нужны стране. Тем более сейчас, когда мир глобализируется, цифровизируется. Наши студенты обучаются, в том числе по госгрантам, специальностям, которые через пять лет могут оказаться уже невостребованными. Плюс ко всему стремительно автоматизируется ручной труд, а к специалистам предъявляются новые требования - они должны владеть несколькими профессиями, в том числе рабочими, постоянно повышать свою компетенцию (life-long learning), быть конкурентоспособными и экономически мобильными.
Назвать нашу рабочую силу экономически мобильной, увы, сложно. Мало кто из казахстанцев может похвастать тем, что он владеет несколькими навыками, специализациями, языками. Как правило, люди пожизненно привязаны к одной профессии и не стремятся развиваться в других направлениях. К тому же на рынке труда во время его становления сложился переизбыток специалистов для рыночной экономики (экономистов, финансистов, бухгалтеров, юристов, инвестиционщиков, банкиров) и, наоборот, дефицит технических кадров, которые могли бы работать на реальном производстве. Отсюда и высокая безработица. Это по официальным данным она составляет 5 процентов от численности рабочей силы, а на самом же деле, скорее всего, выше.
За эти годы девальвировалась и сама система образования. В нынешнем своем состоянии она неспособна адекватно реагировать на запросы рыночной экономики и обеспечивать ее качественными трудовыми ресурсами. «Прохудился» мостик, который связывал систему образования с рынком труда, - вузы не знают, какова сегодня реальная потребность в специалистах. Впрочем, как мне кажется, знанием таких данных вряд ли могут похвастать и в правительстве. Но это не вина людей, принимающих политические решения, а объективная проблема, вызванная сложностью задачи определения реальной потребности в кадрах. Здесь необходимо проведение крупных полевых исследований на всех предприятиях (крупных, средних, малых), что является достаточно затратным делом даже для экономически развитой страны.
Недавно наш центр занимался изучением того, в каких специалистах нуждается отечественный рынок труда. За основу мы взяли базу данных enbek.kz - проанализировали около 27 тысяч резюме, а также предложения от работодателей. В результате выяснилось, что наибольший спрос сегодня на педагогов – 12%, технических работников (механики, электрики, слесари, монтажники и т.д.) – 11%, клининговый персонал – 8%, офисных служащих – 7% и аналитиков – 7%. Остальные – это водители, охранники и прочие. Анализ также показал, что работодатели готовы платить больше представителям тех профессий, которые предполагают высокий уровень образования, - инженерам, архитекторам, врачам, руководителям, аналитикам, техническим специалистам, работникам промышленности и т.д. А самые низкие зарплаты устанавливают специалистам без дипломов, к примеру, подсобным рабочим.
Но вот какой парадокс: несмотря на то, что в стране ощущается дефицит педагогов, которые по идее обязаны иметь высшее образование, предлагаемые им зарплаты всегда ниже среднерыночной. Это объясняется тем, что среднее образование в нашей стране гарантируется Конституций, соответственно школы – это в основном государственные учреждения, финансируемые за счет бюджета. Получается, что вузы вроде бы готовят достаточное количество педагогов, но те не идут работать по базовой специальности из-за низких окладов... Таких нюансов много, и их надо учитывать при планировании подготовки кадров.
Качественно и эффективно определять спрос экономики в специалистах, не зная рынка труда и не учитывая его запросы, невозможно. Для этого, как я уже говорил, нужно проводить глубокие и масштабные исследования. Причем на постоянной основе.
Айман Жусупова, эксперт ИМЭП при Фонде первого президента: «Программы по трудоустройству не до конца проработаны»
- Можно назвать много причин высокого уровня безработицы среди казахстанской молодежи, но я бы хотела остановиться на одной из них - низком уровне взаимодействия между предприятиями и образовательными учреждениями. Думаю, именно с этого надо начинать решение проблемы трудоустройства выпускников вузов. И опыт развитых стран должен послужить нам здесь примером.
Так, в Западной Европе и США набирает популярность проект под названием «Виртуальные предприятия». Его суть в том, что молодые люди с помощью наставников в течение трех месяцев проходят стажировку на реальном предприятии. По окончании стажировки оценивается эффективность работы обучающегося, и если он показал себя хорошим работником, то этот трудовой опыт записывается в его резюме как реальный. Такая практика позволяет молодым людям получить тот самый производственный опыт, наличия которого работодатели требуют при трудоустройстве.
Помимо профориентации, наставничества и обучения, в Великобритании и Германии в рамках комплексной программы оказывается поддержка выпускникам вузов на период поиска работы. Если им в течение года не удалось трудоустроиться, то рассматриваются другие варианты: субсидируемая занятость и обучение на рабочем месте; волонтерская работа или участие в экологических проектах; регистрация в качестве безработных с выплатой соответствующих пособий.
А что делается для решения этой проблемы у нас? Здесь я хотела бы рассказать о нескольких проектах, которые сегодня реализуются в стране. В частности, речь идет о развитии предпринимательства в молодежной среде, на что в рамках Года молодежи были заложены значительные средства. К реализации этой программы подключилась НПП «Атамекен», которая призвана оказывать поддержку, в том числе консультационную, молодым гражданам, решившим заняться бизнесом. Правда, оценивать ее эффективность еще рано, поскольку она стартовала совсем недавно.
Ранее была запущена пятилетняя программа «Бесплатное профессионально-техническое образование для всех», в рамках которой планируется обучить рабочим профессиям 670 тысяч молодых казахстанцев. На мой взгляд, ее недостаток в том, что остается открытым вопрос дальнейшего трудоустройства выпускников.
Отдельного внимания заслуживает программа «Серпін», цель которой - обучить и трудоустроить молодежь из трудоизбыточных регионов в трудодефицитных. То есть меры господдержки ориентированы на подготовку кадров с высшим, техническим и профессиональным образованием, а также на их последующее закрепление в регионах обучения. С этой целью планируется расширить практику дуального образования, при котором 1/3 времени отводится на получение базовых знаний, а 2/3 — на их применение в производственных условиях. Кстати, дуальное образование сегодня весьма популярно в Германии.
По своей задумке все эти программы достаточно интересны, но их минус в том, что они не до конца проработаны. К примеру, что касается «Серпін», то остается открытым вопрос обеспечения выпускников жильем – это часто вынуждает их после окончания учебы возвращаться в родные края. Другие программы не имеют четко отлаженного механизма сотрудничества вузов с бизнесом, предприятиями, то есть с работодателями. А это, как я уже говорила, большая проблема - молодежь остается уязвимой на рынке труда в большинстве случаев именно из-за отсутствия опыта работы.
