На вопросы отвечает Нурсултан Назарбаев...

Взять интервью у президента Казахстана – большая удача, граничащая с принадлежностью к избранным. Она улыбается далеко не каждому изданию и тем более далеко не каждому журналисту. Но почему бы не попытаться,  к тому же накануне очередного дня рождения главы государства? Мы рискнули – и вот что из этого получилось. 

О властолюбии

- Нурсултан Абишевич, давайте начнем с вашей многолетней работы. Вы не раз подчеркивали, что многое сделано, но еще больше предстоит сделать. Чего вы хотите сейчас?

- Дело даже не в том, чего я хочу. Для своего поколения мы уже много сделали и можем спокойно почивать на лаврах. Весь вопрос в том, как в этом бурном мире, в условиях глобализации и с учетом нашего окружения сохранить стабильность в стране и сделать Казахстан уважаемым, либеральным, демократическим государством. Совместить эти вещи не так просто.

- Но есть мнение, что вы этим манипулируете, чтобы оставаться у власти…

- Меня избрали первым президентом, хотел я этого или нет. Но я кандидатуру свою не снял же, не отказался. Значит, хотел, это было приятно. Но в то же время было страшно. Советский Союз развалился. Все стоит. Экономика не работает, и тебе придется что-то людям говорить, самое главное - что-то сделать для улучшения жизни народа. И тогда с мыслями идешь, что, наверное, вот это могу сделать, а здесь, может, случай поможет, а здесь судьба так сложится…

Если у кого-то есть мнение, что Назарбаев хочет удержать власть, что он властолюбив, то эти люди сильно ошибаются. Человек имеет пределы своей энергии и сил. Поэтому я на все смотрю очень философски. Моя задача заключается в том, чтобы сделать наше государство таким, каким его хочет видеть народ, и в то же время учитывать все непростые реалии. С востока у нас – Китайская Народная Республика, с севера – Россия, с юга – ближние соседи и исламский мир. Никто из них особо не продвигается в демократическом развитии. Мы должны думать и об этом тоже.

- Как бы тогда вы охарактеризовали авторитарный способ правления?

- Руководитель не должен десятилетиями занимать один и тот же высокий пост. Нет той мобильности. Желание «казаться» на своем месте в конечном итоге создает ореол непогрешимости. Тут нужен временной ценз. И, само собой разумеется, гласность. Это лекарство от всех болезней. Вопрос состоит в моем искреннем убеждении, что любой авторитаризм в Казахстане – это путь в никуда. Только свободное демократическое общество будет гарантом нашей стабильной счастливой жизни в недалеком будущем. Каждый должен делать то, что он может делать хорошо, высокий пост занимать не по протекции, а по способностям и получать не за должность, а за дело. К сожалению, привычка брать больше, чем ты заслужил, прочно въелась в иных руководителей… Пышные юбилеи, парадный стиль руководства, помпы, фимиам – вот антураж авторитарности. Гласность ей не нужна, гласность обнажает ее ничтожность, казенщину, серость, неспособность оригинально мыслить, принимать смелые решения, идти по революционному пути. Эволюция, медленная, затратная – вот ее удел.

О сильной власти

- Но есть мнение, что любовь к власти и большим должностям у нас чуть ли не в крови. Поэтому почти как аксиома воспринимается то, что у нации обязательно должен быть какой-то один лидер, отец.

- Конечно, казах – он честолюбивый, хочет быть первым, начальником. А кто не любит?  Отцом нации должен человека назвать сам народ, не он сам себя, я даже не хочу на эту тему говорить…

- Хорошо, не будем об этом. Но ведь вы согласны с тем, что власть тоже должна развиваться, самосовершенствоваться?

- В мире пока еще нет совершенной системы власти. Всегда, на протяжении всей истории и до нас, и после нас человечество будет искать лучший метод правления. Министр иностранных дел Израиля Шимон Перес как-то рассказал мне такую историю. Когда первый президент Израиля в послевоенный период приехал с визитом в Америку и рассказал о том, как трудно образовывалось государство, как сложно работать, президент США спросил у него: у вас ведь всего миллион человек населения, и вам уже трудно? А в Америке проживают 150 миллионов человек, представляете, как трудно мне? На что израильский президент ответил: у вас 150 миллионов американцев, а у меня миллион президентов… Я бы хотел сделать демократию как в Америке, но где взять столько американцев в Казахстане?

- Да, не будем повторять или оспаривать известный ваш постулат о том, что Запад шел к демократии сотни лет, а мы только начали идти к ней. Но ведь казахи, наши прадеды тоже проделали часть этого пути…

- Нужно отметить, что наш народ не спустился с неба в одночасье, он развивался на этой земле, здесь жили наши предки, которые защищали эту землю, проливали кровь и мечтали о том, что мы сейчас делаем. Начиная с древних веков ценить надо все, что было. Это было драматическое время, когда наши предки боролись, чтобы сохраниться. Это было не такое государство, как сейчас – с протяженными границами. Но потом началось нашествие джунгар на нашу страну, началась кровопролитная война. Но раньше запрещалось об этом говорить, боялись.

- Вы правы, раньше о многом боялись говорить. Либо шептались об этом на кухнях. Но ведь и сейчас есть подобные разговоры…

- Я знаю, о чем говорят – что у нас сильная президентская власть, вертикаль. Но у нас сильная президентская вертикаль не давит же ни на кого, на народ. В Казахстане кто-нибудь хочет, чтобы у нас было, как сейчас в Украине или в Грузии, или как в Молдавии? Так вот в том-то и дело. А там же парламентские республики. Я постоянно говорю: мы придем к американскому методу, но для этого нужно время.

О преступлении и наказании

- А сейчас, например, все еще боятся говорить о трагедии в Жанаозене…

- События в Жанаозене были неприятностью. Может быть, кое-кто хотел на этом руки погреть, политику сделать, но народ, наоборот, объединился, встрепенулся и понял, как надо дорожить спокойствием, стабильностью в нашей стране и взаимоотношениями… Было проведено полностью открытое, общественное, прозрачное следствие. Все средства массовой информации, все, кто хотел принять участие, были на справедливом суде. Все виновные были осуждены не за какие-либо другие деяния, а за конкретные преступления. Были осуждены и представители правоохранительных органов, которые превысили свои полномочия и открыли огонь на поражение. Те, кто разжигал конфликт, также получили свое наказание.

- Бытует устойчивое мнение о безнаказанности отдельных людей из власти или их родственников. А ведь именно безнаказанность является одной из препон в строительстве правового государства, без которого невозможна демократия.

- Ли Куан Ю говорил, что он посадил своего друга. А почему забыли люди, что я посадил отца трех моих внуков? Думают, они вместе со своей матерью не приходили ко мне со слезами? Приходили. Думаете, я не переживал? Конечно, переживал. Но, когда увидел, что это явно, что это просто «сверх он», я не остановился перед этим. Родственники собирались, уговаривали: «Все в твоих же руках, что тебе стоит, закрыть» и так далее. Убиты два молодых человека, помните – его заместители в банке. Как можно прощать, и сколько бизнесменов от него пострадало? Почему забываем, что даже в последние годы привлечены к ответственности аким Павлодарской области, аким Атырауской области, аким Карагандинской области? Все они были моими знакомыми. Аким Карагандинской области, которого я давно знал и который вышел с того же комбината, с большим уважением относился, он достиг должности премьер-министра.

- Правовое государство - это, помимо всего прочего, защита прав любого гражданина, независимо от его социального положения…

- Нарушение прав одного человека в Казахстане надо считать нарушением прав всех казахстанцев. Если такой постулат у нас будет действовать, то у нас будет развитие, будет светлое будущее. Все в Казахстане хотят, чтобы мы были стабильным и развитым государством. Политика, которую мы проводим, отвечает стандартам, к которым стремится весь мир. И обо всем этом надо смело говорить в средствах массовой информации.

О союзниках и Союзе

- Кстати, Нурсултан Абишевич, а что вы читаете, откуда предпочитаете черпать информацию о событиях в стране и мире?

- Читать много приходится - специальную литературу, аналитические записки, которые готовят мои помощники, аналитики, советники. По утрам прочитываю все газеты. Много приходится читать по экономической тематике и политике. Сейчас изучаю конституции разных стран, политические системы, преимущества различных избирательных систем,  опыт самоуправления в других странах.

С интересом читал книгу Эдварда Радзинского «Александр II». Это один из величайших русских царей, реформатор, который отменил крепостное право, хотел изменить экономику, дать больше свобод, но с ним как с любым реформатором боролись. Проводить большие реформы всегда опасно. Он, не успев довести их до конца, стал жертвой этих реформ. Эта книга может сказать очень многое о сегодняшнем дне в России, а поскольку с Россией судьбы у нас связаны, то и о нас тоже.

- Между прочим, реформы Александра II в немалой степени касались и колонизации Казахстана и не слишком позитивно отразились на судьбе коренного населения. Но это так, к слову. Вы коснулись темы, связанной с Россией. Сейчас она очень актуальна для многих граждан и движений, в первую очередь, национал-патриотического характера. Они уверены, что дальнейшая интеграция с РФ чревата потерей нами независимости и, по сути, возрождением СССР под покровительством «старшего брата».

- Никакого СССР никто создавать не собирается, точка невозврата пройдена. Евразийский союз – это равноправный взаимовыгодный союз. Политический суверенитет никто не передает. Хотел бы напомнить, что инициатором большинства интеграционных процессов на постсоветском пространстве был именно я. Так, что это мы навязываем (интеграцию), а не нам. Если мы здесь конкуренцию не закалим, то что будем делать в Европе, в ВТО?

- А еще была попытка восстановления Союза в виде СНГ…

- Тогда слово «союз» начисто не воспринималось, и нашли другое определение – содружество. И вот СНГ мы тогда в Алматы и создали. Была надежда, что у нас будет общее оборонное пространство, свободная торговля, свободное передвижение людей, и мы будем защищать общие ценности. Но все пошло не так, как мы хотели. Все страны, получив независимость, стали ее укреплять, каждый пошел своим путем, и эта организация стала разбегаться. Но я считаю: хорошо, что было СНГ. Во-первых, для того, чтобы мирно разойтись, во-вторых, это площадка для встреч президентов, потому что когда шел развод, всякие моменты возникали на границе, между людьми, члены семей оказались в той республике, одни – в той. Дети учились в Москве, они – здесь. Очень большие проблемы возникли. В решении таких человеческих проблем СНГ сыграло свою роль. 

О психологии и языке

- Из чего вы исходите, назначая того или иного человека на определенную должность?

- Руководитель должен быть психологом даже потому, что ему нужно знать людей, с кем работать, кого куда поставить. Одного человека поставишь на первую роль, и он светится. А другой только на второй роли светится. Третий – на третьем плане незаменимый. Как определить? Получается, иногда путем ошибок и проб подбираешь человека. Ставишь на должность. Он начинает работать – перед ним поставлена задача. Он приходит, перед тобой ставит вопрос: я прошу вас решить его. Ну и что, я поставил тебя на эту работу, ты должен решать этот вопрос. В этом случае он становится для меня проблемой. Вместо того, чтобы решать проблему, или хотя бы сказать «вот есть проблема, есть три варианта решения, подскажите, какой лучше», приходит, ставит передо мной вопрос. Здесь нужно качества, позицию человека знать.

- Да уж, психологию человека и общества нужно всегда знать. Например, в таких непростых вещах, как языковой вопрос. Что вы думаете по этому поводу?

- Горячие головы говорили: пусть все заговорят на одном языке. Некоторые договаривались до того, что если не знаешь казахского языка, то нельзя принимать на государственную службу. Как это так? Я им говорил: «Хорошо, если перед тобой поставить задачу завтра заговорить на китайском, ты будешь говорить?». А почему перед нашими людьми такой вопрос надо ставить? Убеждал, и народ понял это, поддержал меня. Если бы мы такие решения не приняли, то о стабильности, которой мы сегодня гордимся, можно было бы забыть. До сих пор я на этом стою, что нельзя, обижая кого-то, строить собственное счастье. И нельзя противопоставлять одну нацию другой нации. Это по-другому называется. Сначала национализм, а там и до фашизма недалеко

- А как же государственный язык?

- Государственный язык — такой же символ государства, как Флаг, Герб, Гимн. В этом своем качестве он должен объединять всех граждан страны… Всей мощью своего коммуникативного, гносеологического и экспрессивного богатства казахский язык занимает законную и достойную позицию в мировом лингвистическом пространстве. По степени своего развития казахский язык, подобно украинскому, узбекскому и русскому, является составной частью общечеловеческой сокровищницы языковых форм и значений. Немало в нем и таких самобытных слов и выражений, которые не имеют внешних эквивалентов и не встречаются ни в одном другом словаре мира, в силу чего конкретные явления, понятия и представления языковой картины мира казахов могут быть разъяснены и истолкованы только с опорой на ресурсы казахского языка

О детях и детстве

- Можно пару слов о детях?

- Молодежь меня называет «папа», да? «Папа» – значит старый, что ли? А с другой стороны, думаешь – это, наверное, из хороших чувств. Единственное – не смог насладиться детством малышей своих. Они росли, рядом росли, и мимо меня росли. Хотя все они меня сильно любят, мои дочери, мои дети. Сейчас думаешь: если бы тогда я не был такой занятый, был бы с ними рядом, может быть, что-то большее дал бы… Могу сказать, что доволен своими детьми. Хотя непосредственным каждодневным их воспитанием занимался мало, но каждые свои выходные я отдавал им. И я рад, что хоть это делал. В принципе, воспитывала мать, и они выросли хорошими людьми.

- А кем вы хотели стать в детстве? О какой профессии грезили?

- Говорят же, что вечно можно смотреть, как горит огонь и как течет река. Точно так же и море. Я  люблю море, люблю подолгу плавать. Сидеть возле моря - это романтика. Это все не просто так у человека возникает, все идет из детства. В нашем сухопутном Чемолгане мы, мальчишки, в 5-7 классах все грезили морем, хотели быть моряками. Никакого моря, кроме чемолганской речки, в которой мы купались, не было. А мы песни пели морские хором на пригорке. И вот с тех еще пор осталась во мне любовь к морю.

- То есть хотели стать моряком, но не первым секретарем или главой государства?

- Я никогда не мечтал в детстве, в юности, в школе, в университете, в металлургическом комбинате о том, чтобы стать президентом. Но у меня было другое – где бы я ни был, я не хотел быть вторым. Вот это у меня заложено. В школе, в университете я был первым. У меня были здоровые амбиции – стать лучшим среди товарищей, лучшим среди тех, с кем работаешь.

- Последний вопрос. Что бы вы посоветовали посмотреть и попробовать тем, кто впервые приезжает в Казахстан?

- Первое, что я предложил бы – посмотреть великие горы. Взять рюкзак, надеть кроссовки и пойти в горы. Второе – я предложил бы побывать в великой степи и посмотреть на огромное небо. И третье – я зашел бы в юрту, поел бешбармак и выпил чашку кумыса.

От редакции: Это интервью можно назвать виртуальным, поскольку ответы на наши вопросы мы взяли из различных выступлений главы государства и его бесед с журналистами.