Чем мог стать Казахстан – второй Японией или вторым Афганистаном?

В двух последних номерах нашей газеты была опубликована статья «Завещание Алихана», автор которой, Султан Хан Аккулы, выдвигает предположение, что если бы «Алаш-Орда» победила, то через 20-25 лет, то есть к началу второй мировой войны, Казахстан стал бы «второй Японией» и вошел в число самых развитых мировых держав. Конечно, история не имеет сослагательного наклонения, но все же… Мы попросили известных отечественных историков высказать свою точку зрения по этому поводу, адресовав им следующий вопрос:

- Чем, на ваш взгляд, стал бы Казахстан в случае победы «Алаш-Орды» - второй Японией или второй Монголией (Афганистаном)? К какому из вариантов было больше предпосылок?

Историческая практика не так проста, как может показаться

Бисенбаев Асылбек Кнарович, кандидат исторических наук, доцент

- Залогом успешного научного поиска является правильная постановка вопроса исследования. В данном случае, как мне кажется, правильным было бы поставить вопрос иначе — могло ли на территории Казахстана в те годы сформироваться независимое государство? Если бы такое могло произойти, то можно было поставить следующий вопрос: каким было бы это государство?

Исходя из анализа исторической ситуации после февраля 1917 года, можно сказать, что перспектив создания независимого Казахстана не было. Обратимся к истории вопроса. Временное правительство, пришедшее к власти после падения царизма, считало своим долгом осуществить первоочередные преобразования. Но главные вопросы предлагало оставить на усмотрение Учредительного собрания, которое должно было принять полноценную и реальную программу создания новой демократической России.

Тем не менее, Временное правительство стояло преимущественно на платформе сохранения территориальной целостности бывшей Российской империи. Октябрьский переворот привел к разгону Временного правительства и избранного Учредительного собрания.

Большевики, со своей стороны,  не собирались уступать власть никому, в том числе и демократически избранным органам. Они провозгласили право наций на самоопределение, что было политическим маневром. Но этот шаг привлек внимание национальных окраин, которые стремились к созданию автономных республик.

Если проанализировать требования российских мусульман, то четко видна именно эта цель. Автономии требовали мусаватисты в Азербайджане. В Туркестане, как писал впоследствии Мустафа Чокаев, «его будущую судьбу связывали с Россией». Местные газеты писали, что объявление автономии не означает отделения от России.

Многие мусульманские организации выступили против большевиков, но сохранили идею автономии. Например, Башкирский областной совет провозгласил Башкирию автономной частью Российской республики. В программе партии «Алаш» говорилось: «все области, населенные казахами, объединяются в единое целое на основе самоуправления и будут одной частью Федерации Российской Республики».

Но в реальности Советское правительство, на словах признавая новые государственные образования, на деле осуществляло политику расширения пролетарской республики и возвращения утраченных территорий. Поэтому инициировались различные прокоммунистические группы, которые создавали условия для вмешательства во внутренние дела независимых государств.

Под предлогом помощи «освободительной борьбе» и пролетариям окраин Красная Армия громила официально признанные Лениным государства Закавказья, Украины. Были попытки совершить перевороты в Прибалтике и Финляндии, где инспирированные большевистские группировки пытались развязать гражданские войны. Был осуществлен поход на Польшу с целью свержения национального правительства и развязывания революционного пожара в Германии.

Но в Прибалтике, Польше, Финляндии Красная Армия столкнулась с организованным сопротивлением местных правительств, которых поддерживали европейские державы. Именно благодаря этому в межвоенный период и существовали независимые страны Балтии, Финляндия и Польша.

Они не могли рассчитывать на серьезную поддержку иностранных государств. Поэтому слабо организованные и плохо вооруженные местные силы не могли оказать серьезного сопротивления Красной Армии. События 1916 года уже показали, что вооруженное восстание неминуемо будет утоплено в крови регулярной армией. Даже бывшие протектораты — Бухара и Хива — не смогли оказать серьезного сопротивления Красной Армии, которая по приглашению местных прокоммунистических сил вторглась в их пределы.

Была альтернатива — победа белых. Надо учесть, что советскому режиму оказывали сопротивление самые разные силы — от правительств, создаваемых членами Учредительного собрания, казачьих территорий, провозглашавших независимость, до военных правительств. Но по мере нарастания борьбы во главе белого движения оказались генералы, которые упорно не хотели признавать национальные правительства окраин.

Государства Балтии, например, никак не содействовали белому движению и даже боролись против него. Независимость стран Балтии, Финляндии, Польши удержалась благодаря Брестскому миру, поражению Красной Армии во время польского похода, дипломатическому и экономическому давлению европейских государств. Соответственно без такой поддержки  создание независимого казахского государства было невозможно.

Таким образом, и красные и белые, даже сотрудничая с Алашской автономией, в перспективе были против реальной независимости. И были готовы подавить ее вооруженным путем.

Что касается самой автономии «Алаш». Ее лидеры прекрасно понимали, что самостоятельное существование Казахстана невозможно по многим причинам. Слишком слабым был потенциал региона. Практически отсутствовали развитая промышленность, система высшего образования и научных учреждений. Немногочисленные казахские интеллигенты не могли решить проблему подготовки кадров.

Сами казахи вели полукочевой или кочевой образ жизни. Поэтому лидеры «Алаш» считали, что необходима поддержка передового государства, которым могла стать Россия после демократической революции. Поэтому вопроса о полном суверенитете в практической плоскости они даже не ставили.

Альтернативой движению «Алаш» была идея создания советского государства в регионе. Лидеры этой тенденции, известные большевики, настаивали на реальном равенстве республик. Одним из таких лидеров восточных большевиков считался Мириад Султангалиев, который заявлял, что Туркестанская республика должна быть таким же полноправным членом СССР, как и Украина, Россия.

Эта идея встретила сопротивление со стороны сталинского руководства, которое уже в двадцатые годы начало гонения на националов. Поэтому М. Султангалиев, как и сотни других видных деятелей восточных республик, был обвинен в национализме и репрессирован. Провозглашенный суверенитет советских республик, в том числе и Казахстана, оказался  формальным.

Таким образом, вся историческая обстановка периода революции и гражданской войны была не в пользу создания независимого Казахстана.

Что касается перспективы ускоренного развития страны, то можно сказать, что и здесь не все было так, как представляется автору статьи. Еще раз напомню, что потенциал региона был очень низким. Поэтому для ускоренного развития необходимо было опираться на всестороннюю поддержку зарубежных государств. Окружение Казахстана в те годы было далеко от того, чтобы оказывать ему реальную поддержку.

Ближайшие соседи - Иран, Индия - были охвачены политическими волнениями и экономическими проблемами. Индия, кроме того, подвергалась колониальному гнету. Китай был охвачен гражданской войной. Турция переживала поражение в первой мировой войне и процесс становления республики. Так что Казахстан оказался в кольце конфликтов и войн. Передовые страны мира после первой мировой войны были заняты совсем другими проблемами, нежели оказание помощи бывшим колониям.

В те годы ни одна из стран Европы, а тем более колониальные державы, даже не задумывались о поддержке освободительных движений восточных народов.

Действительно, для представителей восточных народов, их элиты Япония представлялась примером быстрой модернизации. Во время русско-японской войны в Степи даже говорили, что японцы — мусульмане, которые нанесли поражение России. Но ситуация в Японии коренным образом отличалась от реалий Казахстана. Это было независимое государство. Там была довольно многочисленная политическая и культурная элита, нацеленная на модернизацию.

Япония получала поддержку со стороны ряда европейских государств и США, заинтересованных в будущем союзнике на Востоке. Конечно, пример Японии вдохновлял не только казахскую интеллигенцию. Но они также понимали, что стать второй Японией, а тем более в ближайшие двадцать лет, практически невозможно. Перед казахской интеллигенцией и политической элитой стояла другая задача — борьба с неграмотностью, создание основ развитого промышленного производства, оседание кочевников, распространение элементарных знаний и еще многое другое. И даже эти задачи, как показала историческая практика, решались далеко не быстро.

История есть то, что произошло…

Саттар Мажитов, доктор исторических наук, профессор, директор Международного института интеграции «Интеллект Орда»

- История есть то, что произошло, и то, что есть. Поэтому ни одного из вариантов, упоминаемых в вашем вопросе, произойти просто не могло. Казахстан был и остается таким, какой он есть. Как, впрочем, и любая другая страна или народ. Когда речь заходит о рассуждениях подобного рода, профессиональная история должна задумываться над той своей частью, которая связана с ее теорией.

К сожалению, историографическое поле эпохи независимости не отличается обилием трудов, посвященных теоретическому обобщению накопленного фактического материала. Это естественно, если иметь в виду, что стремление историков к объективному осмыслению прошлого сопровождаются эмпирическими изысканиями не только профессиональных гуманитариев, но и, как показывает реальность, потугами любителей  истории и запретных страниц прошлого «пореволюционерить» на почве мнимого восстановления исторической справедливости.

Самое интересное, что такое уже было и повторяется с периодичностью в отрезок, который отделяет одну власть от другой. Научная же истина в силу своей изначально интеллигентной природы редко вступала в споры с малярами от истории. 

В случае с революцией Мейдзи и «прогрессом Японии» надо понимать изначальную природу этого события и ее суть. «Мейдзи исин», или «Реставрация Мейдзи», есть результат особого пути развития Японии. Как известно, Токугавский сёгунат ещё в середине XVII века объявил «политику закрытых дверей», что уже ставило заслон внешнему влиянию и изолировало страну от мирохозяйственных отношений.

Революция Мейдзи есть результат борьбы двух феодальных кланов и дворянства в лице «просвещённого самурайства» во имя торжества свободы торговли и предпринимательства. Победа Мейдзи означала утверждение нарождающейся буржуазии, которая не могла не апеллировать к науке и профессионализму. Последние способствовали определению их роли и места, наполняли содержанием их производственную деятельность.

Покойный академик Кенес Нурпеис, будучи крупным специалистом по истории «Алаш Орды», все время обращал внимание тех, кто приступал к изучению данной проблематики, на необходимость избегать однобокости. Сегодня мы знаем элиту «Алаш» как лидеров национальной интеллигенции, заложивших потенциальные основы казахской государственности.

Но насколько мы знаем их как представителей того или иного социального сословия, предпринимателей и представителей нарождающейся казахской буржуазии конца XIX – начала ХХ веков? И почему их привлекали идеи и уроки Мейдзи исин, других передовых мировых событий и процессов?

Само слово «Степь» говорит за себя, когда речь заходит о том, могла она или не могла стать второй Японией. До сих пор модернизационные процессы в Казахстане не могут набрать свою силу и темп по той простой причине, на которую неоднократно указывал президент Нурсултан Назарбаев: мы – не морская держава. 

Опыт восстания 1916 года стал уроком для лидеров «Алаш Орды», показав, что в аграрной среде не так просто играть с национальными лозунгами. Феодально-монархические представления в среде народных масс были очень живучими и незамедлительно дали знать о себе в дни февральской революции 1917 года. «Ақ патшаның тақтан құлауы» («Падение Белого царя с трона») оставило более глубокий след в сознании народа, чем трагические события последнего года. Потому что казахский народ помнил, что не сам он сверг когда-то своих ханов и отменил институт ханства – это было сделано Белым царём.

Ностальгия от монархии, как видите, вещь живучая. И если вновь обратиться к Японии, то там революция Мейдзи реставрировала монархию. Она ее не уничтожала. Поэтому Казахстану, согласно логике-версии основоположника элиты «Алаш», для того, чтобы стать второй Японией, по крайней мере, всё надо было начинать еще в первой четверти XIX века, а не в промежутке между Октябрем и второй мировой войной. Как глубокий теоретик и опытный практик Алихан Букейхан не мог об этом не знать. К тому же он был торе – чингизид.  

Только с 70-х годов ХХ века стала разрабатываться теория реагирования аграрного сознания и крестьянских масс на общенациональные лозунги. «Моральная экономика» крестьянства всегда затмевала его национальные основы. Вот почему даже Ленин, совершая пролетарскую революцию, не мог апеллировать к национальным чувствам. Большевики в Октябре 1917 года осуществили, по сути, социально-политическую революцию, почему ее сегодня некоторые историки и пытаются назвать переворотом. Успех принесло только обращение к социально-экономической сущности крестьянства.

Как вы поняли, в приведенной выше информации кроются и ответы на вопрос относительно варианта с Монголией или Афганистаном. 

Одним из возможных путей преодоления кризиса, нередко ставящего исследователя в тупиковое положение, должна стать работа по уточнению отдельных, наиболее общих категорий теории истории и гуманитарного знания в целом. Это способствовало бы более адекватному восприятию и интерпретации фактов исторического прошлого, более строгому анализу многих явлений прошлого и процессов современности.

Односторонние подходы, наблюдаемые в последние годы, во многом вызваны погоней за раскрытием «белых пятен», что стало составной частью национальных историй в постсоветское время. Сегодня же необходимо совместить то, что было «белым пятном», и то, что было наработано предшествующими поколениями исследователей. При этом главным принципом должен стать патриотизм в отношении к нашей прошлой и настоящей истории.

История должна быть справедливой и объективной, но не агрессивной или ура-патриотической. Единственным способом противостоять создателям сюжетов шекспировского накала, как я уже говорил ранее в своих публикациях, является укрепление плотности научной среды.