Прошлогоднее октябрьское интервью с ученым-исследователем Кембриджского университета Чоканом Лаумулиным по сей день остается одним из самых читаемых материалов на сайте нашего издания. Сегодня, спустя год, мы решили продолжить разговор с ним. Тем более что Чокан Турарович приезжал в Алматы перед защитой в Кембридже своей докторской диссертации, которая посвящена вопросам взаимоотношений фундаментальной науки и социальной политики как основы индустриального развития.
А так хорошо начиналось...
- В советский период очень модным было словосочетание «наука-производство»: считалось, что более или менее ценные научные разработки должны как можно быстрее внедряться в практику. К сожалению, эта установка не стала доминирующей, и советская экономическая модель в конце концов рухнула. Актуален ли этот лозунг для сегодняшнего Казахстана?
- Этот лозунг отражает фактически универсальный закон развития современного общества. Согласно исследованиям американского экономиста Роберта Солоу, лауреата премии по экономике имени Альфреда Нобеля 1987-го года, более половины послевоенного экономического роста США состоялось благодаря развитию естественных наук и соответственно рожденным ими технологиям. Что любопытно, советско-российский экономист Григорий Ханин в своих расчетах пришел к подобной же цифре в 54% применительно к СССР периода 1956-60 годах. Главным образом, именно благодаря бурному развитию науки и технологий эти две страны и заслужили статус первых «супердержав» в мировой истории. Как говорится в недавнем совместном заявлении видных американских деятелей науки, ученые естествознания готовы к тому, чтобы смотреть в будущее, активно развивать то, чего мы еще не знаем, и представлять себе невозможное. Я бы углубил последнее утверждение высказыванием Льва Ландау, советского физика и лауреата Нобелевской премии 1962 года: «Возможно, величайшим триумфом человеческого гения является то, что человек может понять вещи, которые он уже не в силах вообразить», чтобы продемонстрировать тот недостижимый вне науки высочайший уровень мышления человека и понимания учеными природы вещей и явлений.
При этом очень важно разделять два понятия - «наука» и «технологии», которые в общественном сознании и даже в экономической методологии часто объединяются в одно. Наука как естествознание есть пропозиционное знание и открытие законов природы, тогда как технологии являются следствием наук прикладных, или инжиниринга, и представляют собой прескриптивное знание, то есть умение манипулировать законами природы для производства материальных благ, что и формирует любую современную экономику. Именно фундаментальная наука в подавляющем большинстве случаев лежит в основе технологий, и даже в случае технологического трансферта извне любой более-менее крупной развивающейся стране необходима научно-исследовательская база как центр экспертизы и резервуар идей и знаний. Ведь даже при адаптации трансферта ты должен быть настолько же хорош, насколько и твой источник импорта. Кроме того, академия являет собой бесценный источник обеспечения кадрами, способными управлять государством, экономикой (неважно, частной или государственной) и обществом, как это было, к примеру, в СССР и в Казахской ССР. Тот опыт мог бы быть полезен нам и сегодня.
К примеру, именно развитие исследовательской базы создало современное индустриальное государство Казахстан. Сто лет назад на этой территории была чуть ли не поголовная неграмотность, насчитывалось лишь около полутора десятков инженеров, две абсолютно слабые библиотеки и не было ни одного университета. К 1932-му году, всего 15 лет спустя после Великой Октябрьской социалистической революции, столетие которой скоро отметит весь мир, в республике были созданы 12 очень сильных научно-исследовательских институтов, 15 экспериментальных станций, 186 гидростанций и лабораторий, два десятка вузов, открыто отделение Академии наук. К 1939-му численность национальной интеллигенции достигла более 177,9 тысячи (!) человек. Количество библиотек непрерывно росло, чтобы достичь цифры 578 в 1976-м. К 1941-му году количество книг (главным образом, научно-технической литературы) в казахстанских библиотеках насчитывало 520 миллионов экземпляров.
В одном обширном труде Массачусетского технологического института (ведущий технологический университет США) ваш покорный слуга нашел объявление из «Казахстанской правды» от 29 апреля 1955-го. В нем КазГУ (ныне КазНУ) объявлял набор преподавателей и доцентов на такие специальности, как общая физика, высшая математика, высшая алгебра, физическая химия, геология, оптика и спектроскопия, высшая геометрия и т.д. Менее чем за сорок лет развитие исследовательской базы в Казахстане достигло такого уровня, что внутри республики осуществлялся набор на специальности, которые и сегодня сделают честь любой развитой стране.
Именно благодаря созданной в советские годы индустриальной базе (на основе, в первую очередь, геологии как фундаментальной научной дисциплины и связанных с ней прикладных отраслей – металлургии и добычи полезных ископаемых) сейчас ВВП Казахстана превышает ВВП всех остальных постсоветских центрально-азиатских республик, вместе взятых. Согласно признанию профессора физики Кембриджского университета Сиддхарта (Монту) Саксены, существует 80-процентная вероятность, что сегодня в любом проводниковом устройстве в любом помещении мира присутствует элемент из Казахстана. Значение этой базы переоценить невозможно, но без организации соответствующих исследований трудно говорить о модернизации страны и о ее будущем месте в новом мире в условиях разворачивающейся прямо на наших глазах новой индустриальной революции и обостряющейся глобальной и региональной конкуренции.
Несовершенная модель успеха
- В Казахстане очень много говорят и пишут о критическом состоянии отечественной науки, но при этом особых сдвигов к лучшему не происходит. Каким вам видится выход из сложившегося тупика? Какие шаги необходимо предпринять в первую очередь и в каких направлениях?
- Как говорится, под лежачий камень вода не течет. Современные теории развития, в частности, концепция инновационной тройной спирали, разработанная в Стэнфордском университете (США), справедливо гласят о том, что поступательное развитие общества на пути создания будущей «экономики знаний» невозможно без ротационного взаимодействия трех центров, накладывающихся друг на друга краями внутри спирали, - государства, академии (университетов) и индустрии. Это и создает ту самую инновационную сердцевину развития. Она заставляет центры вращаться, подстраховывает недоработки других центров, обеспечивая поступательное развитие всей модели. Однако это идеальная модель, тогда как даже в развитых странах эти центры сосуществуют как бы автономно, создавая проблемы их «склеивания», на что и направлены соответствующие индустриальная политика и культурные общественные усилия. Но даже к этой несовершенной модели развитые страны шли эволюционным путем на протяжении столетий, лелея и взращивая внутри себя «индустрию открытий» как сложный общественный и культурный институт. Тогда как у развивающихся стран просто нет ни исторического времени на формирование соответствующей общественной культуры, ни (зачастую) даже самих институтов академии или промышленности. И единственным имеющимся в их условиях ресурсом становится государство, которое поглощает в себя остальные центры. Это советский путь, и, невзирая на все риски потери эффективности на более поздних этапах и риски торможения при внедрении результатов исследований, на такой путь встает все большее число развивающихся стран. В этом смысле самым впечатляющим современным примером является коммунистический Китай. Кстати, к данной модели обратил ныне взоры и братский Узбекистан, если судить по первым речам нового руководства республики и по сигналам о начавшемся росте финансирования сохранившейся с советских времен Академии наук и ее исследований.
К слову, еще несколько лет назад Кембридж помог запустить в Ташкенте полноценный центр высоких технологий, который теперь может задышать в полную силу. Нечто подобное, наверное, следует осуществить и в Казахстане. Речь, прежде всего, следует вести о формировании комплексной научно-индустриальной политики, которая не под силу только одному или нескольким министерствам и государственным органам и которая должна включать в себя в том числе и следующие обязательные элементы.
Во-первых, это увеличение ассигнований на финансирование науки, как фундаментальной, так и прикладной, не забывая, ни в коем случае, и про развитие гуманитарных наук, образования, культуры и здравоохранения, поскольку все эти человеческие феномены произрастают из единой среды и ставят целью развитие и функционирование личности. Сегодня все развитые страны отличает высокий уровень расходов на исследования. Кстати, лидер в абсолютном выражении, США с объемом финансирования в 2,7 процента от ВВП (473,4 млрд. долларов) находятся на 10-м месте, а лидируют Израиль и Южная Корея с уровнем 4,25 процента. Китай недавно резко нарастил свою долю расходов до 2-х процентов, что не замедлило положительно сказаться на его развитии и росте международного авторитета и влияния. Кстати, до сих пор абсолютным историческим чемпионом в этом вопросе является СССР, который обогнал США в 1960-м году (2,7 процента) и преодолел заоблачную планку в 5 процентов от ВНП в 1980-м году.
В условиях нынешнего Казахстана вполне реалистично достижение уровня с нынешних 0,17 процента до одного процента от ВВП (чуть ниже уровня России), то есть 1,3 млрд долларов в год, что при условии целевого расходования средств способно уже через несколько лет оказать более чем благоприятный эффект на экономику и развитие не только страны, но и всего региона. Это может значительно укрепить международные репутацию и позиции страны, поскольку основным источником влияния в современном мире являются не разовые пиар-акции и даже не военная сила, но развитость науки и культуры, не говоря уже о колоссальном потенциале возможных научный открытий.
Во-вторых, это создание около дюжины (в идеале) научно-образовательных и исследовательских центров (лабораторий) в непосредственной близости к главным вузам и в сотрудничестве с ведущими мировыми научными университетами. Центры могут стать ядром формирования технологий для новой индустрии. Например, Кембридж в лице пяти подразделений, включая самый именитый и крупный департамент физики в мире – Кавендишскую лабораторию (почти четыре десятка нобелиатов за всю историю, включая двух лауреатов этого года по химии), заинтересован в сотрудничестве в данном направлении при условии правильного научно-методологического и инвестиционного подхода. Наверное, стоит поднять вопрос и о возрождении отечественной Академии наук не просто как общественной организации.
В-третьих, при строгом контроле за расходованием выделяемых средств, тем не менее, следует выработать политику определенной автономии и академической свободы исследователей и отдельных исследовательских единиц, а затем неукоснительно этому следовать.
В-четвертых, жизненно необходимо ужесточить стандарты и практику выдачи дипломов, а также аттестации научных степеней. При этом под идущие полным ходом реформы средней школы, университетов, НИИ следует подвести более строгую научно-методологическую базу, иначе в самое ближайшее время ситуация станет еще более плачевной.
Перечисление можно продолжить и углубить, но это не тема материала в СМИ. Конечно, подобные подходы под силу только достаточно зрелому социуму, обладающему определенным уровнем общественного консенсуса и определенной унией между отдельно взятым гражданином, обществом и государством, на достижение чего и должна быть направлена информационная политика. Но начинать такой процесс необходимо, при этом ставя четкие стратегические цели и полностью отдавая себе отчет в сложности и мультидисциплинарности процесса.
Политика невмешательства
- Сегодня в нашем обществе растет интерес к отечественной истории. Как вы оцениваете состояние дел в исторической науке Казахстана?
- Моя личная (субъективная) оценка достаточно высокая. Однако крайне важным я считаю определенное невмешательство политики в научные вопросы и строгое следование научной методологии со стороны как государства и общественности, так и самих исследователей. Если, конечно, целью ставится создание цельной и подлинно научной системы исторического знания, без которого невозможно общественное развитие. Нужно стараться не изменять «золотому» методологическому правилу, пришедшему из естествознания. Вся суть науки заключается в примате фактологической базы над личными теориями и предпочтениями. Через последние исследователь должен переступать, чтобы создать новое знание. Нельзя подгонять фактаж под свои изначальные установки, которые, как показывает история науки, в огромном большинстве своем оказываются ложными.
- C началом рыночных преобразований в Казахстане отечественные экономисты оказались как бы в тени, власть стала отдавать предпочтение иностранным консультантам. И, если судить по некоторым результатам, далеко не все их рекомендации пошли на пользу нашей экономике. Может, пришло время сделать ставку на разработки казахстанских ученых-экономистов?
- Вопрос формирования собственной школы экономической мысли стоит крайне остро. Полагаю, что знание отечественных реалий априори является очень важным в любой сфере, и его невозможно заменить схоластическим или догматическим знанием, навязанным извне, - это всегда очень творческий и инновационный подход. У экономистов моего поколения и тех, кто помладше, имеются определенные наработки и разработки, но они носят немного внесистемный и частный характер, что накладывает свой отпечаток. Самое главное – наша система до сих пор воспроизводит достаточно хороший человеческий капитал, способный расцвести при создании должных условий, о которых я говорил выше. Конечно, для достижения результатов в экономической науке, медицине или педагогике следует начинать, в первую очередь, с увеличения общего финансирования исследований и фондов оплаты труда, создания соответствующей инфраструктуры, повышения престижа ученых и науки в обществе.
- В казахстанской системе образования (особенно школьной) явно прослеживается тенденция к созданию, наряду с обычными учебными заведениями, и так называемых элитных. Не способствует ли это еще большему социальному расслоению нашего общества?
- По моим наблюдениям, у большинства экономистов сложилось консенсусное мнение, что неравенство тормозит общественное развитие и неблагоприятно сказывается на состоянии экономики. Как писал Клаус Шваб, глава всемирного экономического форума в Давосе, успешная социальная политика есть необходимая предтеча развития науки и технологий, а соответственно и экономики.
- В прошлом интервью вы заметили, что именно общества с устойчивой культурой в состоянии рождать инновации. Однако складывается ощущение, что в Казахстане все инновационные программы пытаются реализовать в отрыве от культурного развития. Чем это чревато?
- Ответ краток: инновационные программы становятся успешными только при наличии определенных условий, о которых я говорил выше. Среди них самым ключевым является создание и функционирование определенной среды как экосистемы, в которой и могут появляться инновации. Культура, гуманитарные науки, доступные и качественные образование и здравоохранение – это важнейшие составляющие формирования подобной среды.
- В одном из предыдущих номеров нашей газеты мы попытались найти ответ на вопрос: какая часть современного казахстанского общества возьмет верх - «модернисты» или традиционалисты? Есть основания считать, что между двумя этими группами существует скрытый конфликт, хотя многие эксперты не согласились с подобным мнением. А как думаете вы? И вообще, почему возникло такое расслоение и насколько оно опасно? Или это нормальный процесс?
- Хотя последние данные, касающиеся, например, масштабов отказа от вакцинации детей приводят в ужас, я не думаю, что кто-то в нашем нынешнем обществе серьезно возражает против развития науки и культуры. Это и есть та самая точка опоры, на которой можно как выстроить общественные консенсус и унию, так и остановить нарастающую фрагментацию казахстанского социума, раздираемого сегодня, в первую очередь, центробежными силами. Небольшой и, скорее, положительный социальный пример – это модернизация улицы Панфилова как центральной пешеходной артерии Алматы, которая чуть ли не мгновенно оживила социальную жизнь города и которая, думается, внесет свою лепту в повышение его культуры. Однако в современных условиях культура идет рука об руку с наукой, и для поддержания инвестиций в социальную жизнь Алматы в данном случае и Казахстана в целом более важным является вопрос о возрождении научной среды – в том числе как связывающего и развивающего социального феномена.
Кстати, великий кембриджский и советский ученый Петр Капица как-то сказал, что в советском обществе Академия наук, помимо всего прочего, играла роль морального авторитета. Более того, общество, как и отдельный человек, не может жить запросами только торговли и коммерции, ему для успешного развития необходимы примеры вдохновения и стремления к высоким идеалам, которые дают искусство и наука.
Сегодняшняя неразвитость казахстанской внутренней научно-исследовательской и культурной базы ведет к деградации социума и к его дальнейшей фрагментации внешними, более устойчивыми системами знаний, информации и пропаганды.
Развитие науки и культуры ни в коем случае не является панацеей от всех болезней, но это необходимое условие формирования должной среды и достижения роста, в том числе и экономического. Дело в том, что без научных исследований в самых разных дисциплинах Казахстан будет не в состоянии совладать с природными рисками (землетрясениями, например) или перейти к следующему уровню устойчивого развития образования, медицины, сельского хозяйства, городского планирования, добычи природных ископаемых, энергетики, не сможет решать вопросы экологии, поддержания социальной и экосреды, развивать крупный, средний и даже мелкий бизнес...
