«Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению» – одно из первых на Руси педагогических пособий по воспитанию отроков и отроковиц, составленное и напечатанное в 1717 году по высочайшему велению Петра I. Наверное, подобный свод правил существовал и в Степи. Меж тем давно и житейское обхождение стало иным, и вместо зерцала разве что дисплей компьютера или экран ТВ, но мы, как и наши пращуры, по-прежнему озабочены: так ли воспитываются наши чада, и что надо сделать, чтобы в этом сверхважном деле не было перекосов?
Необходимая преамбула
В советские времена все было вроде бы ясно и понятно: воспитанием рулило государство. Да, бал правила идеология, жизнь человека с младых ногтей была зарежимлена возрастными рамками – октябренок, пионер, комсомолец. А дальше, если повезет, – коммунист, что означало, с прагматической точки зрения, и карьерный рост, и жизненный успех. Впрочем, и беспартийный годился в дело. Разумеется, учитель был адептом этих установок. Ему подмогой были вожатый и наставник с производства. Ну а трудным подросткам приходила на помощь детская комната милиции – это, кстати, тоже одно из воспитательных звеньев. Так что ребенка вне дома окучивали как могли. А домашняя педагогика была предельно безыскусной и простой: учись, на старших глядя, а коли взбрыкнешь, то и ремень шел в ход как неотразимый аргумент, и тут поперек батьки никакие ювенальные структуры не лезли и не встревали.
И вроде ничего, школяры выходили в люди и в меру сил своих строили социализм, приближая светлое будущее. Теперь все иначе. Октябрята с пионерами и комсомольцами ушли в невозвратное прошлое. Коммунисты как-то очень уж покорно покинули баррикады. Детишки остались как бы без руля и ветрил. Школа погрязла в бесконечных реформах. Учитель бьется как рыба об лед, пытаясь выжить на свою зарплату. Да и престиж его упал до нуля. В глазах родителей и детей он абсолютный неудачник. Работа у него собачья, до трех ночи гнет спину над проверкой ученических тетрадок. А у него, наверное, и свои дети есть, и семья. И потом: его функция, наверное, не в том, чтобы быть надзирателем за нравственностью деток, а в том, чтобы понудить их к обретению знаний.
Домашняя педагогика? Полноте! Родители заняты либо тем, чтобы заработать на кусок хлеба, либо преумножением нажитого. Тоже, знаете ли, увлекательное занятие! Впрочем, быть может, мы сгущаем краски? Может, все это надуманные проблемы? В конце концов, ребенок – это продукт того общества, в котором он родился и формируется как личность. Тут вот вчера мелькнула в Интернете мысль Сухомлинского: не будь учитель так замордован, будь у него хоть немного больше свободного времени, оно пошло бы на пользу и ученику. Но как-то странно в наше сверхуплотненное время призывать на помощь Сухомлинского, Макаренко и Песталоцци. Хотя стоило бы, чтобы кое-кому мозги вправить… Пытаешься все это понять, разобраться в этом и чувствуешь себя волком, обложенным красными флажками, и не знаешь, как под эти флажки поднырнуть. Что же делать-то в такой ситуации и родителям, и учителям, и обществу? И во весь свой рост встает вопрос вопросов: кто же занимается сегодня воспитанием наших детей? Кому это вменено в обязанность? Тут важно найти даже не истину, а хоть какой-то ориентир. И с просьбой помочь разобраться во всем этом мы обратились к человеку, который как раз занят поисками ответов на эти судьбоносные вопросы. Наш собеседник – Марат Асимов, врач-психиатр, психотерапевт, доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедры коммуникативных навыков и психологии здоровья Казахского национального медицинского университета имени С.Д.Асфендиярова.
Оторвали мишке лапу…
– Проблема эта всегда стояла остро, – говорит он. – И при Советской власти все было не так безоблачно, как кажется теперь. А сейчас тем более. Я веду курсы повышения квалификации врачей, педагогов, психологов и социальных работников. Говорю об этом потому, что воспитанием детей должны заниматься специалисты разных сфер. Но чтобы не утонуть в проблеме, давайте сузим ее рассмотрение до двух структур, без которых жизнь ребенка немыслима: семья и школа. Начнем с семьи. Говоря о ней, я буду оперировать понятиями семейной психологии, принципов которой я придерживаюсь. Первое: в рамках семейной психологии каждому члену семьи вменена определенная роль, исходя из которой он должен выполнять предписанные ему функции. Но при этом роли могут меняться. Хорошая семья – это гибкая семья. Предположим, дочь говорит мне: у нас подобралась в классе компания, и мы хотим на весенние каникулы съездить в Питер. Это было бы классно, отвечаю я, но курсы английского еще не оплачены, да и занятия гимнастикой тоже недешевы. Боюсь, поездку в Питер мы не потянем. Дочь, конечно, расстроена, но мне как отцу надо было это сказать. А дальше я уже обращаюсь к ней с просьбой: вот флешка, на ней новая программа, я не могу установить ее в свой ноутбук. Пробовал – не получается. У тебя, по-моему, такая программа работает. Но это же проще простого, говорит она. И тут уже наши роли меняются.
– То есть дочь выступает по отношению к вам в роли старшего, в роли наставника?
– Вот именно. Причем родители не должны бояться такой смены ролей – напротив, им следует осознанно и как можно чаще идти на такой шаг. Тут крайне важно, чтобы дети учились нести ответственность. Причем с самого малого возраста. Вот пример. Девочка с куклой подходит к отцу: – Кукла сломалась, надо ее починить. И мишке плюшевому оторвали лапу, надо пришить. – А я не знаю, доча, как это сделать. Давай подумаем вместе. И она начинает думать вместе со мной и советовать, что и куда пришить. И если результат неудачный, мы расстроены вместе, но у меня есть оправдание: – Я делал все, как ты говорила. Ну, давай еще раз попробуем.
– То есть, возникают еще и навыки сотрудничества…
– Да, да! Сотрудничества и партнерства. Речь идет о равной ответственности. Это крайне важно – уметь разделять ответственность. На этом должно строиться воспитание в рамках семьи. Такие же элементы должны потом прививаться и в школе, и в любом другом коллективе, а дальше – на уровне «гражданин и государство», и выше – «человек и мир». Кстати, и это уже принцип второй: запретных тем быть не должно. И все члены семейного коллектива равны. Если же мы говорим ребенку: вот это – старший, ты должен его слушаться, ты должен ему подчиняться, то нам надо учитывать, что тем самым мы культивируем элементы авторитаризма. Родителям не надо давить своим авторитетом, указывая, кто из детей прав, а кто неправ, это дети должны решить сами. Пусть они учатся выстраивать отношения между собой. Тут со стороны родителей может быть лишь минимальное вмешательство. Излишняя опека вредна. Опыт многодетных семей порой крайне печален: там все наперебой опекают младшего, но он-то и вырастает самым проблемным. А тот, кому доставались все колотушки, с кого требовали больше других, как раз вырастает наиболее стойким, обретая родительские функции и беря опеку над остальными. В казахских семьях это случается часто.
Семья и школа – звенья одной цепи
– Теперь давайте обратимся к школе. Ребенок теснейшим образом связан с нею 11 лет, а это годы, когда в его жизни совершается главное: идет взросление, формируется личность…
– Знаете, раньше, лишь только заходила речь о воспитании детей, неизменно начинались препирательства: кто должен в первую очередь заниматься этим – семья или школа? Родители валили все на школу, школа предъявляла претензии родителям. Появление Интернета еще более усложнило этот спор. Интернет, не спрашивая школу и родителей, стал вмешиваться в воспитательный процесс. Ведь почти у каждого ребенка – и навороченный телефон, и ноутбук, они таят возможности, которые нам и не снились. Причем ребенок может пользоваться всем этим почти бесконтрольно.
– Это опасно?
– Это данность. Однако начнем с дошкольного воспитания, на которое, слава богу, у нас нынче обратили внимание. Если семья, согласно марксистско-ленинской философии, – это ячейка общества, то детсад ассоциируется уже с государством в миниатюре. Хорошо, что есть частные детсады и частные школы. Мне это нравится, хотя тут существуют определенные противоречия. Учитель государственной школы поневоле чувствует себя представителем государства от педагогики. А одно из главных требований властных структур сегодня – воспитание патриотизма, любовь к своему государству и преданность ему. Вопрос болезненный. У нас часто сетуют, что в Казахстане, дескать, нет своей идеологии. Это не так, идеология есть, она исходит из стремления властных структур сохранить нашу государственность. Это главное чаяние и главная тревога. А тревоги и опасения, как мы знаем, чреваты крайностями, тут бы не перегнуть палку. Патриотизм нужен, но как бы он не трансформировался в национализм. Меж ними очень тонкая грань. Тут важно, чтобы контролирующие органы не переусердствовали в своем рвении.
– А вы не усложняете проблему?
– Нисколько. Более того, здесь надо непременно сказать и о полиязычии, по крайней мере – о трехъязычии. Президент об этом говорит при каждом удобном случае, и мы следом за ним повторяем. Но полиязычие должно прививаться в равнозначной степени. Исходя из этого, мы должны говорить о равнозначности разных культур хотя бы тех народов, что нас окружают, в той среде, где мы обитаем. Тем более что страна у нас полиэтническая. И все это должно прививаться сначала в семье, а затем в детсаду и в школе. То есть речь идет о базовых принципах. Первый – уметь брать на себя ответственность. Второй – ты имеешь равные со всеми права, не меньше, но и не больше. И третий важный принцип – соблюдать законы, установленные в семье, и прежде всего законы общежития. То же самое касается и законов, установленных в детском саду, и правил, которым следует школьная жизнь.
– То есть человека надо воспитывать в парадигме самоограничения?
– Разумеется. В осознании этих ограничений.
– А кто конкретно должен этим заниматься? Преподаватель, отец – кто демиург? В чьей это воле? Или это должна быть некая аура, пропитанная такими побуждениями?
– Конечно, основными проводниками подобной «политики» в семье должны быть родители. Так же, как в детсаду этим должны заниматься воспитатели. А дальше – школа.
Инструменты воспитания
– А подзатыльник?
– Это уже инструмент воспитания. Пока что мы говорили о теории и о том, кто должен этим управлять. Теперь о том, какие при этом должны быть инструменты. Вопрос не менее сложный. Инструменты, то есть методы воспитания, должны быть равнозначны названным нами принципам. То есть если мы говорим, что ответственность за свои поступки в семье несут все члены семьи, то и методы ограничения должны быть понимаемы и принимаемы всеми без исключения, в том числе и ребенком. Если ты нарушаешь какой-то принцип, какое-то правило общежития, то ты должен знать, что неизбежно последует наказание. Ребенок это знает и принимает наказание как должное, будь ему три или четыре года. Это должно быть и в детсаду, и в школе.
– Но я не думаю, что здесь мы открываем Америку. Вчитайся мы в то самое «Зерцало», то и там наверняка обнаружим такой пункт. А где же новации нашей эпохи?
– Есть современные технологии обучения, они направлены на то, чтобы активность проявлял сам обучающийся. Тут последовательность такая: в начале человек делает нечто сам. Сбои неизбежны, и хотя наставник рядом, он требует от обучаемого самостоятельно найти допущенные ошибки и попытаться их исправить. Понять, что он сделал не так, чтобы нащупать верное решение. И вновь, уже без сбоев, пройти найденный путь решения задачи. То есть, сам процесс обучения опять-таки партнерский. При этом нельзя излишне ограничивать человека, поскольку постоянные ограничения тормозят самостоятельность, тягу к творчеству, могут загасить дух искательства. Мне трудно сказать, как это действует в семье, но чрезмерные запреты идут детям во вред. «Нельзя», «неправильно», «не нужно», «не делай» одного, другого, третьего…
Запреты парализуют волю, губят ребенка как личность, прививают ему неуверенность в собственных силах. Если брать шире, то гражданин должен быть не просто ответственным перед государством, но и инициативным, верящим в свои возможности и силы человеком. При этом в воспитании должны превалировать общечеловеческие ценности, чего мы пока, на мой взгляд, не научились делать.
– Ну, это слишком высокий полет, как бы в нем нам не утратить ориентиры…
– Да, говоря про общечеловеческие ценности, мы часто скатываемся в чисто религиозное понимание проблемы. Не думаю, что я такой уж атеист до мозга костей, мой бог во мне, мой храм внутри меня. Я сам ответственен за то, что я делаю. А то ведь можно найти лазейку для своих неблаговидных поступков. Мол, это не я виноват, это сатана мне нашептал, сбил с пути истинного. Так же и на государство можно свалить свои прегрешения. Это государство у нас плохое, поэтому, извините, я стал наркоманом. Или я вырос в семье непутевой, поэтому стал неудачником. Общечеловеческие ценности лишь подчеркивают: да, мы все разные, но мы имеем равные права. Это очень хорошо, что мы разные, но каждого среди миллиардов людей мы ценим и уважаем…
– Все так, но вернемся на грешную землю. Вы высказали интересные практические соображения по каждодневной педагогике, по воспитанию человека в семье, в школе, в обществе. А как все это донести до широкого круга родителей и учителей?
– Я веду курсы повышения квалификации, работаю с педагогами-медиками, с педагогами-психологами. И, естественно, довожу до их сведения все вышесказанное. Если же мы говорим о воспитании в семье, то, я боюсь, этим мало кто занимается. А школьные учителя обычно зациклены на тех дисциплинах, которые преподают. Они в школьной программе как в стойле. Там один принцип: хоть что-то вдолбить в головы учеников. Причем все построено на старых методах образования. Лишь сейчас мы приходим к пониманию того, что ребенку надо прививать навыки учебы, его надо, извините за тавтологию, научить учиться.
– И все же у меня как у родителя со стажем вызывает особую тревогу семейное воспитание. Вот вы говорите как бы азбучные истины, но ведь их никто не доносит до родителей.
– Вы правы. У нас нет системы воспитания. В Советском Союзе она еще хоть как-то теплилась, но, к сожалению, была слишком идеологизирована. Был «Моральный кодекс строителя коммунизма», а сегодня нам нужен «Кодекс воспитания в семье». Чтобы дети и взрослые знали его как «Отче наш», как суры Корана. И руководствовались бы им в своей жизни.
