Отрадно, что автор использовал парафраз. Более того, Оловинцов даже цитирует Сулейманова со ссылкой на стр. 25. Но на этом попытки соблюсти видимость академической этики заканчиваются, и в компилятивном пылу Оловинцов продолжает цитирование уже безо всяких ссылок, либо приписывая цитаты другим авторам: О.Сулейменову ("Аз и Я") на стр. 173 (возможно, из-за схожести фамилий), Б.Кыстаубаеву ("Главные противники Чингисхана: тайные войны в ракурсе истории") на стр. 179, 184, А.Аманжолову ("История и теория древнетюркского письма") на стр. 215. Цитата без ссылки: "Чингисхан объявил, что моральным долгом каждого нояна является такое служение людям, чтобы стать после смерти для своих родовых общин "главными аруахами" (стр. 173-174). Цитата Сулейманова на стр. 215 вновь дается с ложной ссылкой на Аманжолова, а далее, на этой же странице, продолжается без ссылок. Интересно также то, что обильно цитируемая книга не указана даже в библиографическом списке. Естественно, возникает вопрос: почему?

Ключ к разгадке этой неприязни кроется в историко-философской концепции книги Сулейманова. Основной посыл ее - это движущая общенациональная парадигма этнокультурной непрерывности и исторической преемственности от ариев к сакам, гуннам, тюркам, монголам и, наконец, к казахам, основанная на генеалогии-шежире и устной историологии (в терминах В. Юдина), хранимой институтом биев. А что нам предлагает Оловинцов в своем издании? Читаем на стр. 65 приведенную им цитату из книги Л. Гумилева "Древние тюрки", которая некритично возводится в ранг истины: "Здесь прежде всего нужно отметить, что хуннская традиция в Срединной Азии прервалась. Тюрки, потомки хуннов, ничего не знали о своих предках, также как монголы Чингисхана ничего не знали о тюрках. История Срединной Азии не может быть нам понятна, если мы не учтем двух разрывов традиций: между хунну и тюркским каганатом и между каганатом и империей Чингисхана. В перерывах лежат периоды обскурации"... Получается, что у наших предков были приступы коллективной амнезии, причем носящие всеобщий характер. Такое психическое заболевание сейчас принято назвать манкуртизмом. Выходит, что в придуманные Львом Николаевичем "периоды обскурации" все тюрки, а вслед за ними монголы поголовно подвергались этой болезни, носящей характер тотальной эпидемии. Можно ли в это поверить?

По исторической реконструкции М.-Х. Сулейманова, существовавший тысячелетия институт биев служил противовесом военной аристократии (ханам, каганам) и, несмотря ни на какие потрясения, хранил кульурно-историческую традицию, генеалогию, необходимые общественные знания (хозяйственно-экономические, юридические, дипломатические), тем самым обеспечивая историко-культурную и политико-экономическую преемственность. Этой же парадигмы придерживался в своих трудах основоположник теории казахского правоведения академик Салык Зиманов ("Казахский суд биев - уникальная судебная система", 2008). Этих же концептуальных взглядов на историю тюрков, монголов и казахов как этнокультурной непрерывности, "историологического континуума", придерживался выдающийся востоковед Вениамин Юдин, сформулировавший понятие "чингизизма" как культурологического феномена и введший в научный оборот термин "историология" (в противовес "историографии") применительно к кочевым народам Евразии, не имевшим письменных хроник. По Гумилеву же целые народы регулярно впадали в коллективное беспамятство. Налицо, таким образом, конфликт двух концептов в истории казахской нации - парадигмы "культурно-исторического континуума" Юдина-Сулейманова-Зиманова и парадигмы "тюрко-монгольского манкуртизма" Гумилева.

Великие ученые тоже не всегда и не во всем бывают правы - концепция Гумилева исходит из явно ошибочной трактовки надписи на каменной стеле тюркского кагана Куль-Тегина: "Тюрки исчисляли свое существование от начала мира, но они полагали, что мир не так уж стар... начало мира датируется точно началом VI в. н.э. Значит, мир существует всего 200 лет...". Логической предикативной связи между высказываниями памятника Куль-Тегина и самого Гумилева нет никакой, ибо под "началом мира" в памятнике орхоно-енисейской письменности имелось в виду начало конкретно "тюркского мира", а не мироздания вообще. Речь Куль-Тегин вел только о моменте прихода к власти своих предков - династии тюрков Ашина, не более того, а упоминание акта творения физического мира - просто поэтическая фигура речи. Таковы были особенности жанра тех времен и образно-символические нюансы. Тезис Гумилева, таким образом, безоснователен. Однако винить его нельзя. Ученый не подозревал о существовании у гуннов, тюрков и монголов института биев - судей и мудрецов, хранителей древних знаний, передававшихся изустно, ведь писалась им книга "Древние тюрки" в 1967 году, когда уровень развития тюркологии оставлял желать лучшего. В связи с этим справедливо замечание кандидата исторических наук, доцента кафедры всеобщей истории ЯГУ, этнографа Анатолия Гоголева: "Гумилев не занимался специально происхождением современных тюркских народов ... Это наложило негативный отпечаток на ответы ученого". Повторюсь: великие люди тоже ошибаются, а наука не стоит на месте. И это - объективный фактор. Огорчают лишь некритичность Оловинцова и незнание им основ современной тюркологии.

Еще больше изумляет итог всех его автор­ских "изысканий", который иначе как апофеозом необъективности и откровенной недоброжелательности к казахам не назовешь: "Притязания разных тюркских народов (татар, казахов и др.) по поводу того, чтобы считать Чингисхана своим великим предком - некорректны. Чингисхан был и остается сыном своей родины - Монголии". И еще: "Относительно различных версий о том, что некоторые наши ура-трайбалисты считают Чингисхана своим предком. Таковое мнение, к сожалению, существует у некоторых псевдоученых историков у казахов, татар, башкир, якутов, хакасов и других тюрк­ских народов. Нелепость подобных утверждений очевидна"...

О "нелепости": нелепым здесь выглядит утверждение самого Оловинцова. Пассаж о "псевдоученых историках" ученого инженера Оловинцова вызывает улыбку. Недобро поминаемые им "ура-трайбалисты", очевидно, это казах­ский род "торе", род прямых генетических потомков Чингисхана, уже полтысячелетия являющийся неотъемлемой частью казахской нации, ее "белой костью". Неужели многочисленный род торе-чингизидов уже вымер среди всяких "разных тюркских народов (татар, казахов и др.)"? Ведь сам он на протяжении целых 9 (девяти) страниц 2 (двух) предисловий живописал свои достоинства и "подвиги" на научной стезе, суть которых свелась к изданию совместно с Г. Табулдиным книги "Чингизиды. Династии и эпохи" (Алматы, 2010). Книгу эту я хорошо помню, поскольку отсканировал и предо­ставил издателям (Табулдину) в электронной версии фотоматериал "Казахские султаны на приеме императора в Санкт-Петербурге в 1869 г." из нашего семейного архива. Всего-то два года прошло между изданиями двух книг - неужто за это время все казахские чингизиды перевелись и некому называть Чингисхана своим предком? Человек, еще пару лет назад издававший книгу о казахских чингизидах, теперь сам себе противоречит, отрицая их существование и их право именоваться потомками Чингисхана. Неужели звучное звание "академика" академии "Чингисхан", полученное автором в городе Улан-Батор, стоит выше этики, порядочности, научной объективности и, наконец, просто здравого смысла? Доктор Геббельс по этому поводу высказался так: "Если хочешь превратить народ в послушное стадо - лиши его истории". Воистину, нет предела человеческой беспринципности и гражданской несознательности... Увы.

Ильяс СУЛЕЙМЕНОВ,

доктор философских наук