Мы очень долго, при этом спокойно и даже как-то отрешенно наблюдали за тем, как наши сограждане рядятся в чуждые религиозные одежды. А когда «платочки» и «короткие штаны» стали все чаще появляться в наших офисах и на лестничных площадках, вдруг забили тревогу и стали требовать запрета на мусульманский дресс-код. Похоже, других инструментов борьбы против «моды на хиджаб» у нас попросту нет... Сегодня мы обсуждаем эту тему с журналистом и блогером Арманом Кудабаем.

- Арман Актайулы, как вы думаете, каково реальное отношение казахов к ношению хиджаба и тем более никаба в общественных местах? Это проявление религиозности или дань моде?

– Еще каких-то лет 20 назад о хиджабах, никабах и т.п. в Казахстане никто даже краем уха не слыхивал. Практически никто не знал, как их правильно называть, надевать и «с чем есть». Таких одеяний никогда не видели ни в городах, ни в селах нашей страны! Возможно, только редким дипломатам приходилось их когда-либо встречать, да и то лишь по долгу службы, в командировках.

- Давайте начнем с того, а когда, собственно, появились хиджабы в Казахстане? Почему об этом никто не говорит и не хочет вспоминать?

Впервые о них заговорили в то время, когда началась экспансия турецких лицеев и вузов. Ухоженные учебные корпуса, современное оборудование и высокие стандарты на фоне бедственного положения наших учебных заведений впечатлили не только многих родителей. Это воспринималось как образец «заграничного», чуть ли не западного образования. Плюс Турция была первой страной, признавшей независимый Казахстан, а для большинства еще и почти Европой, кандидатом в ЕС и полноценным членом НАТО. В эйфории от обретения независимости и нахлынувших братских чувств многое воспринималось в радужных цветах.

Но уже тогда кое-кто стал замечать некоторую однобокость и даже непримиримость (особенно когда речь заходила о мировоззренческих, естественно-научных вопросах), характерные для таких учебных заведений. Однако на тот момент все это, повторяю, виделось в другом свете, а в чем-то даже представлялось как возвращение к историческим корням. Поэтому и диковинные для нас требования к униформе не вызвали ни у кого никаких подозрений. Все это преподносилось как-то по-особенному.

Вот тогда-то и вышли впервые на сцену «турецкие платочки».

Студенты – это выходцы из более или менее успешных слоев населения, к тому же некоторые преподаватели подавали чуть ли не личный пример. А на кого равняться, если не на «элитную» молодежь и педагогов? То есть внедрение хиджабов началось именно как следование моде. Добавьте сюда еще и хлынувшие на экраны именно в это время турецкие сериалы. То есть это была, так сказать, первая пропагандистско-рекламная волна.

Не будь этой волны, то есть турецких педагогов, или ограничь их уже в то время «отечественными стандартами», вряд ли наша публика познакомилась бы с «турецкими платочками». А не будь хиджабов, не воспринимала бы сегодня наша аудитория столь сдержанно и никабы. Ведь на тот момент в казахстанском обществе еще было живо устойчивое предубеждение против паранджи. То есть именно хиджабы подготовили почву для внедрения в нашу среду никабов.

Кстати, отблески этой волны просматриваются и в современных магазинах мусульманской одежды. Если вы считаете, что она там преподносится как монашеская, аскетическая, то, поверьте, глубоко заблуждаетесь. Это не самый дешевый сегмент. Кстати, в начальный период хиджабы преподносились как некий консенсус между европеизированной одеждой и традиционной, но устаревающей (вроде бы и не чадра, и не паранджа).

- Хорошо, тогда это была мода. А что мы имеем сейчас?

– Сегодня, можно сказать, идет вторая волна – мода переходит в символ. Но и тут следует вспомнить о том, что тогда, двадцать лет назад, о наличии в нашей стране религиозного образования можно было говорить лишь с большой натяжкой. Да что в Казахстане, практически на всем пространстве теперь уже бывшего СССР его выжгли. Немногочисленные медресе давали не настолько глубокие знания, чтобы священнослужители могли разбираться в различных религиозных тенденциях, происходящих за рубежом, в политических вопросах, не говоря уже о нюансах религиозной одежды. А наши дедушки и бабушки, молясь дома или заходя в мечети, вообще мало думали о том, соответствует ли их одежда каким-то канонам. Да и времени, возможностей для этого не было. Главное – чтобы голова и определенные части тела были прикрыты, чтобы человек правильно исполнял омовение (дәрет) и соблюдал правила совершения молитвы…

Одежда тогда не несла с собой явно религиозного смысла, за исключением ситуаций, связанных с хаджем. Скорее, она исполняла роль национальную и регионально-идентифицирующую; ни о хиджабах, ни о никабах, повторяю, никто толком и не знал. И к тому времени у нашего населения практически не было «иммунитета» к чуждому влиянию. Это сейчас наши священнослужители, вдруг проснувшись от спячки, заговорили о традиционных ценностях. А тогда речь шла просто о полном религиозном и духовном вакууме.

Теперь представьте, что молодому человеку или девушке говорят: мол, он (она) неподобающе одет для того, чтобы идти в храм. И платок слишком броский, и узоры излишние, а тюбетейка так вообще не подпадает под стандарты. А истинный мусульманин, дескать, должен и внешне полностью соответствовать стандартам благопристойности. И что может ответить на это молодой человек, если все его познания близки к нулю? Однако в подобной аргументации не очень заметно, но в то же время преднамеренно упускается другой важный момент - то, что национальная одежда никогда не мешала и до сих пор не мешает совершать религиозные обряды миллионам мусульман чуть ли не всей Евразии, части Африки и Тихоокеанского региона.

- В чем же тогда закавыка?... Если эти новомодные веяния создаются искусственно, то кем и зачем?

- Одежда во все времена являлась элементом идентификации и выражения той или иной позиции. По сути, она выполняет ту же роль, что и флаг. И только слепой не видит явно арабскую и отчасти османскую природу этих новомодных веяний. Но молодежи это старательно преподносится как элемент будто бы забытой когда-то истории и культуры. К примеру, делаются попытки представить кыпчакский кемешек чуть ли не прообразом хиджаба. Все это можно назвать приемами «салафитской пропаганды», а, проще говоря, притягиванием фактов за уши к нужной кому-то идее.

Возникает вопрос: если кемешек – это то же самое, что и хиджаб, почему тогда предпочтение должно отдаваться только хиджабу? Или никабу? Почему нельзя завязывать те же платки казахским узлом? Почему нужно соответствовать непременно тем правилам, которые придумали арабы? Если эти радетели столь активно ратуют за декларируемые ими «национальные истоки», то почему они выступают против национальных элементов одежды?

Однажды я услышал такое объяснение: мол, национальное является фактором изоляционизма, оно отделяет, а «утвержденное», напротив, создает ощущение духовного единства и религиозного братства… Вот оно как! Получается, религиозное уже противопоставляется национальному. А это уже вопрос далеко не только моды, не только национальной идентификации и в общем-то даже не религии. Это уже большая геополитика.

- Наши люди это понимают?

- Скорее всего, да. Иначе не было бы всех этих дискуссий, склок и перепалок. Ведь какая, по сути, разница, в чем идти в мечеть - в одежде матерей и бабушек или в турецких платочках. Вряд ли кто-то думает, что наши прабабушки из-за этого горят в аду. Тем не менее, споры идут нешуточные, и это, скорее всего, говорит о том, что люди отстаивают как раз-таки другие символы. Ведь для некоторых хиджаб является «сигнальным флажком», например, приверженности к эрдоганизму и продвигаемой им политике османского возрождения, а никаб – символом сочувствия братьям-единоверцам, страдающим под империалистическим гнетом, т.е. фактором влияния уже политики саудитов.

– Нужно ли пресекать такие вещи? Или это само собой сойдет на нет?

- По всей вероятности, какие-то ограничения необходимы. Но, боюсь, многие моменты, да и время мы уже упустили. Впрочем, не все потеряно, тем более что доля приверженцев никабов, хиджабов и т.п. в общей численности нашего населения пока незначительна. Правда, процесс нарастает, о чем можно судить хотя бы по заметному увеличению количества «платочков» в Алматы.

Однако надо иметь в виду, что просто ограничения сами по себе бесполезны. Прежде всего, нужно заняться разрушением романтизированного образа (так сказать, имиджа) хиджабов и никабов в глазах хотя бы молодежи. Иначе любые попытки регулирования и ограничений дадут обратный эффект – будут усиливать ореол «протестности».

В этом плане мне представляется ошибочной позиция некоторых деятелей, официальных и оппозиционных, которые пытаются на волне защиты этих одеяний завоевать популярность. Согласитесь, смешно выглядит, к примеру, такая аргументация: «Сам не ношу, жене и детям не разрешаю. Но тех, кто носит, поддерживаю». Ведь у тех, кто носит это, есть определенные идеологические, политические и религиозные цели. И нужны ли будут им такие защитники после того, как они достигнут этих целей?

Кстати, точно такая запутанная позиция уже привела к идейной неразберихе в отношении к Эрдогану, роль которого в продвижении хиджабов была не самой последней. Казахам поначалу импонировали парламентаризм и европеизм страны Ататюрка (в этом смысле Турция считалась чуть ли не эталоном). Но после прошлогодней попытки военного переворота и последовавших за этим весьма невнятных и противоречивых объяснений ситуации нашими «идеологами» у той же части казахского населения стало усиливаться мнение о необходимости для Турции диктаторских методов и исламского пути.

В том, что хиджабы и никабы стали столь быстро распространяться в Казахстане, виноваты как власти, так и силы, позиционирующие себя оппозиционными. Ни одной из сторон так и не удалось выдвинуть национальную идею, способную противостоять чуждым веяниям. Если люди готовы отстаивать чуждую одежду в ущерб своей национальной и практически ассоциируют ее с традициями предков и историей собственной страны, то это может говорить о том, что мы допустили смещение ориентиров в наших головах.

- А вообще, как вы думаете, угрожает ли исламизация светскому характеру нашего государства? Какова вероятность того, что когда-нибудь мы станем религиозной страной?

- Исламизация – это не религия, а политическая тенденция. Грозит ли она Казахстану? Пока нет. В Турции президенту Эрдогану и его Партии справедливости и развития, которую, кстати, называют «партией ползучего исламизма», для победы оказалось достаточно поддержки чуть больше половины электората. Но эта половина и дала ему право менять Конституцию и разрушать завоевания Ататюрка. Казахстанские «эрдогановцы» до такого влияния пока не доросли.

Отношение казахов ко всему этому разное. К хиджабам – от нейтрального до познавательного, но с тенденцией к сочувствию, которую подогревают все эти споры. К никабам – от отрицательного до нейтрального... Вообще, никабы, как я уже говорил, появились у нас значительно позже. И первое время люди, увидев их, шарахались. Сейчас же идет процесс привыкания. Думаю, при отсутствии реакции через лет 10-15 люди будут воспринимать их так же, как нынче хиджабы.

- А какую реакцию, по-вашему, вызовет законодательный запрет на никабы, который должен вступить в силу уже нынешней осенью? Создаст ли это напряженность в обществе?

- По всей вероятности, нет. А если и вызовет, то только на начальном этапе. Здесь, скорее, необходимо разъяснять народу, в чем принципиальные отличия между хиджабом и никабом. Большинство этого не знает и путает одно с другим.

Как я уже отмечал, к парандже отношение в нашем обществе иное, а никаб, по сути, и есть паранджа. Пропагандистские приемы, использованные при внедрении хиджаба, в отношении никаба пока еще не начали действовать. Если народу разъяснить правильно разницу между ними, то большинство поймет. Казахстанское общество до сих пор остается относительно нейтральным к религии, хотя кто-то активно пытается представить ситуацию иначе…