На протяжении многих веков все традиционные правовые системы мира признавали уникальное положение семьи и родителей в отношении детей. Но с некоторых пор, ссылаясь на Конвенцию ООН, якобы запрещающую физическое наказание ребенка, стали много говорить о том, что его нужно защищать на уровне государства, а не семьи. Например, в Казахстане собираются по опыту ряда других стран приравнять родительский шлепок к насилию над ребенком и предусмотреть за это наказание вплоть до уголовного. Между тем, полный запрет телесных наказаний в семье, по словам историка, генерального директора аналитического центра «Семейная политика РФ» Павла Парфентьева, - фикция. На самом деле в тексте Конвенции ее нет.
Неомарксизм и ювенальные технологии
- В англоязычном мире процедуры криминального правосудия в отношении несовершеннолетних преступников обычно называют «ювенальной юстицией», - говорит эксперт. - Когда в России стали активно продвигать международные технологии «защиты детей», сторонники такого подхода подготовили законопроект по ювенальной юстиции, куда включили не только процедуры криминального правосудия, но и ситуации, связанные с защитой прав ребенка на всех уровнях, в том числе и внутри семьи. В столь широком понимании термин и пошел в народ, породив протест против сужения прав родителей под предлогом защиты ребенка. Именно поэтому в 2012 году в России и был отклонен законопроект «О социальном патронате».
Что касается Конвенции ООН о правах ребенка, то она, вопреки общепринятому мнению, пришла не только с Запада. На 70% это инициатива и творение советской стороны. И когда американские защитники семьи говорят, что ювенальные технологии появились у них не без коммунистического влияния, в этом есть серьезная доля истины. Но корни куда глубже. В основе многих антисемейных идеологий лежат идеи франкфуртской школы неомарксизма.
Появившись в ХХ веке в Германии, новое направление марксизма сместило фокус с классовой борьбы на культурную, заявив, что подлинной причиной несвободы и закрепощенности человека являются традиционные культурные ценности. В том числе представления о роли полов, семьи, о правах родителей. Когда началась вторая мировая война, наиболее яркие лидеры франкфуртской школы бежали в США. Их с распростертыми объятиями приняли в академическую среду, где они, получив возможность влиять на умы молодежи, основали новые направления общественной мысли. Именно оттуда берет начало идея критического рассмотрения и деконструирования таких традиционных понятий, как семья, родители и дети, мужчина и женщина. Цель - освободить людей, сознание которых этими «конструктами» якобы закрепощено.
Иначе говоря, технологии разрушения семьи под видом защиты детей основаны на идее модифицированной классовой борьбы: дети порабощены властью родителей, которые транслируют старую патриархальную культуру в головы и в души молодого поколения. А потому надо покончить с таким рабством. Это и есть реальная цель ювенальных технологий.
Отмечу: в 30-40 годах ХХ века появлялись и вполне нормальные общегуманистические идеи в защиту детей. Уважаемые в советское время мыслители, такие, например, как выдающийся польский педагог Януш Корчак, говорили, что ребенок не должен чрезмерно эксплуатироваться, он имеет право развиваться, получать образование и т.д. Но потом появилась нотка – освободить детей от опеки взрослых. Исторически она очень тесно связана, как ни пугающе это звучит, с педофильским движением в Англии, где в 1970-80-х годах заговорили о необходимости на законодательном уровне запретить физическое наказание в семье.
«Ключ» в семью
- А что стало поводом для появления этого движения?
- Логика здесь достаточно простая. Физическое наказание - это серьезный инструмент родительской власти, позволяющий держать ребенка под контролем. Поэтому те, кто хочет получить доступ к детям, пытаются его устранить. И здесь нужно отличать педагогическую дискуссию от правовой. Кто-то из педагогов считает, что это допустимый метод воспитания, а кто-то уверен, что от физического наказания нужно воздерживаться. Суть же правовой дискуссии заключается в том, запрещать или не запрещать родителям такое наказание. На практике в основе запрета лежит не забота о детях, а стремление получить «ключик» для входа в семейную жизнь.
В 1970-х в Великобритании появилась правозащитная организация «Педофильский обмен информацией». На тот момент педофилы, наряду с гомосексуалистами, рассматривались многими как подавляемое меньшинство, а потому к ним относились достаточно терпимо. Грань была проведена только в 1980-х, когда произошла серия серьезных растлений детей, и организации педофилов оказались под запретом. А до этого они, чувствуя себя достаточно свободно, распространяли идею о том, что если ребенок не против, то взрослый имеет право сексуального доступа к нему.
Примерно в это же время началось активное движение за запрет физических наказаний - сначала в школе, а потом в семье. Но если вернуться к его истокам, то целью, конечно же, была не защита интересов ребенка, а освобождение от той защиты, которую он всегда имел со стороны семьи. У этого движения есть много разных бенефициаров. Например, транснациональные корпорации, которые в широком смысле этого слова продают роскошь - запрещенные и не запрещенные удовольствия.
Но наука, изучающая развитие мозга, говорит, что до достижения 20-22 лет молодой человек не может до конца сдерживать необузданные порывы желаний. Ему хочется, например, немедленно получить красивую машину, чтобы произвести впечатление на своих товарищей. Что обычно происходит в традиционной культуре в этой ситуации? В семье говорят, что вначале на нее надо заработать, иначе придется расплачиваться много лет за кредит. То, что молодой человек прислушался к ее совету, - результат более раннего воспитания, когда у него формируется уважение к старшему поколению. В 18-20 лет это становится очень мощным защитным фактором. Но если нивелировать влияние старших, то человек может стать жертвой агрессивного маркетинга или просто рабом системы. Ему приходиться расплачиваться за свои юношеские порывы в том числе и тем, что он не может завести семью и детей, - их ведь надо содержать.
Если брать более серьезные вещи – наркоторговлю, порноиндустрию, то люди, делающие свой бизнес в этих сферах, еще в большей степени заинтересованы в том, чтобы молодежь была полностью свободна от защитного контроля со стороны старших.
Из 3-й статьи Конвенции о правах ребенка следует, что любое решение родителей может быть пересмотрено государственными органами «в наилучших интересах ребенка». Это фактически мина замедленного действия. Англичанка Джеральдина ван Бюрен, одна из составителей черновика этого текста, объясняла, что целью данной статьи является устранение ситуации, когда решение родителей в отношении ребенка считается «высшей инстанцией».
А дальше возникает интересный момент. Понятие «наилучшие интересы ребенка» появилось в англосаксонской системе права в рамках правового регулирования разводов. Там это юридическая фикция, которой должны были руководствоваться судья, когда нужно было решать, с кем из родителей ребенок останется. Но теперь, когда не суд, а государство руководствуется этим понятием, оно фактически конкурирует с семьей за право на ребенка. При этом государство одновременно становится инстанцией, определяющей по своему усмотрению, в чем состоят интересы ребенка. Получается, что оно судит, и оно же выступает в роли одной из сторон. Понятно, что семья в такой ситуации всегда будет в проигрыше.
Конвенция ООН о правах ребенка и ее выполнение контролируются специализированным мониторинговым органом ООН - Комитетом по правам ребенка. В него входят эксперты, назначенные государствами, но сам Комитет никому не подчиняется и фактически, как и некоторые другие комитеты ООН, действует как серьезное идеологическое лобби, причем часто вопреки логике международного права. К примеру, он неоднократно пытался и пытается до сих пор создать несуществующие права и обязанности «из воздуха». Классический пример. С 2014 года Комитет стал считать, что государства обязаны запретить физическое наказание детей. Но дело в том, что в самой Конвенции ООН по правам ребенка этого нет! Более того, когда этот документ разрабатывался, то выдвинутое делегацией СССР предложение о запрете физических наказаний в школе (о семье вопрос даже не вставал!) большинством голосов было отвергнуто.
Когда Конвенцию уже приняли, появилось интерпретативное заявление Сингапура. По словам его представителей, нормы Конвенции не препятствуют физическому наказанию малолетних правонарушителей, осуществляемому на территории страны по законному судебному решению в наилучших интересах ребенка.
- То есть, присоединяясь к конвенции, государство, в данном случае Сингапур, заявляет о своей интерпретации норм международного документа?
- Да! И если другие стороны не возражают, то это уже становится неким юридическим контекстом толкования данного документа. Государства-участники, по крайней мере, согласны с тем, что такое понимание если не обязательно, то, по крайней мере, законно. Отсюда следует, что никакого запрета на физические наказания Конвенция о правах ребенка не подразумевает. Но ее своенравная «дочка» - Комитет по правам ребенка - придумала обязательство не только запретить государствам-участникам физическое наказание детей, но и преследовать за это, семью в том числе.
Вопрос не в том, хорошо или плохо наказывать детей. Речь идет о том, что «из ничего» придумывается новая международная норма, на которую никто не подписывался. Таких примеров много. Комитет по правам ребенка продвигает, например, всеобъемлющее сексуальное образование, право девочек-подростков на аборт без согласия родителей и т.д.
Транснациональное лобби
- Но какую цель преследуют конкретные люди, сидящие в Комитете?
- Давая свои заключения, Комитет по правам ребенка при ООН пытается требовать от государств их выполнения. Но его интерпретации международных документов на самом деле не являются обязывающими. Просто ряд государств, и прежде всего развивающиеся, не имеют достаточного количества образованных экспертов, чтобы понять, что они обязаны делать на самом деле, а что - не обязаны. Постсоветские страны еще с советского времени привыкли относиться к международным организациям типа ООН с придыханием. Между тем, Устав ООН фиксирует суверенность и суверенные права каждого своего члена и подчеркивает свое уважение к этническим и культурным ценностям народов, входящих в ее состав.
Такие идеологемы, как защита детей от родителей, гендерная идеология, однополые «браки» и усыновление однополыми парами детей, продвигает конкретная группа финансово сильных государств. На протяжении долгого времени это были США и скандинавские страны. При этом мнения других государств часто игнорируются. Их вынуждают (чтобы не нарушать консенсус) с помощью мягкого права принимать необязывающие документы действительно международного уровня, которые несут идеологемы, противоречащие правам человека. Чтобы убедиться в этом, достаточно открыть Всеобщую декларацию прав человека. Там четко написано, что семья основывается на браке между мужчиной и женщиной, и ни слова о том, что каждый может вступить в брак с человеком того же пола. Также признается, что семья – это основная и естественная ячейка общества, что родители имеют приоритетное право на воспитание и образование детей.
То есть некоторые государства навязывают всему миру те представления, которые кажутся правильными даже не их собственному населению, а их правящей элите. Но семья и права родителей при воспитании детей, право на жизнь, то есть рождение новых детей, - это то, без чего ни один народ не сможет продолжить свое существование. И разрушение семьи – это разрушение народа.
- Как же нам все-таки уберечь семью, когда на нее посягают все кому не лень?
- Лоббисты антисемейных технологий на уровне международных организаций начали работать с 1960-х годов. Но в последние два десятилетия достаточно много людей и организаций пытаются противостоять такому влиянию. Происходит это медленно и сложно, но те времена, когда простые граждане безоговорочно доверяли лидерам, стоящим у руля государств, уже прошли. Когда люди начинают осознанно относиться к важным проблемам - это уже не манипулируемая масса, а живой народ, имеющий свои ценности, культуру, исторические корни.
Все встанет на свои места, если понять, что семья – это залог выживания, свободы и независимости любого народа. Когда крупная зарубежная сила, конкурирующая с соответствующим пространством (как США, например, на протяжении многих десятилетий конкурировали с СССР), приходит влиять на семейную политику, то наивно было бы думать, что цель этого – просто «сделать нам хорошо». Мне кажется, нужно четко отдавать себе отчет в том, что одна из задач создания таких организаций в том и состоит, чтобы ликвидировать всякую возможность реальной конкуренции. Для этого, думаю, и создаются структуры, обеспечивающие возможность максимального внешнего управления любым государством.
P.S. Высказанное российским экспертом мнение может не совпадать с точкой зрения редакции. Если есть желающие вступить с ним в дискуссию, то мы готовы предоставить газетную площадь.
