Массовое увлечение казахстанцев религией может иметь весьма непредсказуемые последствия, вплоть до кардинального изменения характера нашего государства. Несмотря на то, что эксперты в большинстве своем не приемлют такой сценарий, мало кто из них решается полностью его исключить.

В рамках нашего традиционного опроса мы предложили нашим собеседникам ответить на три вопроса:

1. Каким вы хотели бы видеть Казахстан через 25 лет в религиозном плане – мусульманской, многоконфессиональной, светской или атеистической страной?
2. А каким он, скорее всего, будет в реальности с учетом нынешних тенденций?
3. Что нужно сделать государству и обществу, чтобы реализовать оптимальный сценарий
   и избежать негативного?

Казбек Бейсебаев,

бывший сотрудник казахстанского МИД, блогер

«Ислам будет играть определяющую роль»

1. Конечно, хотелось бы, чтобы Казахстан, как и сейчас, оставался светским государством, чтобы была свобода вероисповедания. В то же время было бы желательно, чтобы религия как институт занимала важное место в жизни общества.
2. В реальности, если учитывать сегодняшние тенденции и демографические процессы, в Казахстане ислам будет играть определяющую роль. Только один вопрос остается открытым: у нас будет ислам, которого придерживались наши предки и придерживается основная часть сегодняшних граждан, или же будут новые течения ислама, которые исповедует значительная часть молодежи?
3. Поскольку наше общество в силу различных причин неактивно, основная задача в плане религиозного воспитания ложится на государство. К сожалению, до недавнего времени оно обращало мало внимания на проблемы молодежи. Думаю, через 25 лет основную часть взрослого населения страны будут составлять как раз те, кто сегодня испытывает много проблем. К последним можно отнести безработицу, отсутствие жилья, недоступность высшего образования в силу финансовых причин, невостребованность, неуверенность в завтрашнем дне и другие.

Да, у нас создано специальное министерство по делам религий и гражданского общества, которое призвано заниматься в том числе молодежной политикой, но проблемы молодежи одними административными мерами уже не решить. Это как в жизни: трудно перевоспитать человека, если с детства с ним особо не занимались. Поэтому через 25 лет у сегодняшней молодежи будет груз прошлых нерешенных проблем.

Павел Шумкин,

ветеран профсоюзного движения

«Пока мы – некий полуфабрикат, удобный для дудочников»

– Хочу видеть свою страну светской, где люди имеют полную свободу мысли и поступков в рамках закона. Огульные обвинения таких стран в «светской распущенности и вседозволенности» есть проявление собственных комплексов, перенесенных на других, и ничего больше. Вы все видите, что эти обвинители, «не покидая своей скорлупы», с удовольствием пользуются «айфонами» и «тойотами», созданными нечестивцами, то есть свободными людьми.

Такое потребительское лицемерие наносит огромный ущерб нации. Оно не только унижает ее, но и уничтожает в ней самое главное – созидательный дух, который не рождается от ритуалов, а появляется лишь в результате реальных усилий граждан по развитию своей страны. Такие способности не спускаются с небес. Но без них не будет и не может быть никакого «светлого завтра» у наших детей, о благе которых мы вроде бы печемся на словах.

Мы пока еще ничего не сделали в этом направлении – у нас нет партий, профсоюзов, других недекоративных гражданских институтов, в рамках которых можно было бы открыто обсуждать насущные проблемы, не опасаясь дубинок, стукачей и отправки в лагеря за нелояльность и инакомыслие. Не прилагая совместных и действенных усилий ради общественного саморазвития, мы в силу собственной трусости, вялости и безответственного отношения к своему будущему остаемся неким полуфабрикатом, удобным для любых «дудочников» и манипуляторов.

Асылбек Избаиров,

директор Института геополитических исследований

«Через 25 лет нынешняя модель, скорее всего, сохранится»

– Казахстан – светское государство, где крупнейшими религиями являются суннитский ислам (более 70% населения) и православие (25%). Думаю, через 25 лет эта модель, скорее всего, сохранится. Ведь суннитский ислам ближе всего к духовно-нравственной сфере нашего общества.

Проблемы могут возникнуть с несоблюдением принципов светскости. Здесь мы должны опасаться двух крайностей.

Первая. Как известно, под светскостью подразумевается прежде всего равноудаленность государства и его институтов от всех религий и верований, соблюдение мировоззренческого нейтралитета. То есть государству нужно бороться за то, чтобы верующие уважали законы страны, понимали опасность радикальных религиозных учений, признавали этнокультурные устои и авторитет традиционного ислама. Но при этом оно не должно втягиваться в сугубо теологичес­кие вопросы и тем самым становиться участником религиозных отношений и борьбы интересов. Это может привести к дискредитации конституционной правоспособности граждан, атрофии чувства гражданской ответственности и лояльности к государству. Разве может человек доверять государству, которое ограничивает его свободу совести?

Вторая. У некоторых чиновников от власти светскость ассоциируется с атеизмом. Они придают этому понятию идеологизированный характер, что, понятно, создает проблемы в восприятии связи между светскостью и духовностью. Но президент страны дал четкое определение, что светское не значит атеистическое и что мы являемся последователями суннизма ханафитского мазхаба. Это наши главные ориентиры в вопросах религиозной политики.

Наиболее оптимальными для нас представляются две модели – турецкая и малазийская. К примеру, Турция является первой мусульманской страной, вступившей на путь построения светской государственности и демократии западного типа. Казахстан может использовать этот опыт, но все-таки выбирать нужно особые и нестандартные пути развития с учетом нашей специфики.

Сержан Аманов,

блогер, кандидат биологических наук

«Верх может взять негативный сценарий – исламское государство»

1. Я являюсь приверженцем марксисткой материалистической теории, и отношение к религии у меня однозначно негативное. Ведь это не только вера, но и инструмент влияния, инструмент угнетения личности и общества.

В то же время я прекрасно понимаю, что религия была и остается огромным пластом духовной жизни человечества и этим привлекательна для людей. Сегодня все больше казахстанцев вступает в ее лоно. И больше всего меня пугает то, что рост количества истинно верующих может привести к тому, что мусульманский вариант станет решающим в государственном строительстве. Причем в нашем случае он наверняка примет самые ортодоксальные формы. Это негативный вариант развития.

Многоконфессиональность – более приемлемая форма. Она способна противостоять ортодоксальности и сделать возможным мирный и более или менее комфортный вариант существования нашей страны через 25 лет в случае, если верх возьмет религиозный сценарий развития. Но для этого нужна активная миссионерская деятельность представителей ряда ведущих конфессий на нашей территории, что весьма затруднительно с учетом постколониального мышления титульной нации, которая будет активно противостоять таким попыткам.

Атеистический сценарий возможен только при тоталитарной форме правления, так как любому диктатору будет некомфортно рядом с сильной религиозной организацией, а значит, начнутся гонения на религии. Этот вариант можно расценить как крайне негативный.

Наиболее предпочтителен светский вариант развития, при котором будет уважаться свобода совести и вероисповедания.

2. Каковы нынешние тенденции? Прежде всего обратимся к истории нашей независимости. Мы, казахстанцы, получили ее без национально-освободительного движения. Отсюда все проблемы национального строительства и государственного языка в том числе.

В религиозном плане сегодня превалируют две темы: первая – тенгрианство, никому в общем-то особо неизвестная и не имеющая прописных канонов религия предков; вторая – ислам, который поступательно завоевывает все новые и новые позиции. Сильная степень радикализма в мировом исламе многих пугает, и только поэтому разумная часть интеллигенции пытается вести с ним борьбу. Но здесь есть один важный момент, связанный с тем, что мусульманские сообщества Казахстана позиционируют себя как проводников национальных ценностей. Ведь сегодня все идеологические битвы идут в среде интеллигенции, охватывая три разных пласта: русско­язычный, двуязычный и казахскоязычный. И если первые два работают против ислама, используя разные формы борьбы (от воинствующего атеизма до осуждения религиозной атрибутики, например тех же хиджабов в школах), то казахско­язычный пласт относится к мусульманству куда более терпимо.

Поэтому через 25 лет позиции ислама в нашей стране лишь усилятся, русскоязычные казахи (такие, как я) к тому времени будут в стадии доживания, если не вымрут окончательно при нашей средней продолжительности жизни в 60 лет. И если отношение элит к национальному и религиозному строительству не изменится, то наиболее реалистичным может стать самый негативный вариант – исламское государство.

3. Надеяться на то, что нынешние государственные институты смогут противостоять исламизации общества, я не могу. Их современное состоя­ние способствует возможной реализации через 25 лет обоих негативных сценариев – превращению Казахстана как в атеистическое, так и в моно­теистическое тоталитарное государство.

Существующий сегодня светский характер государства – это не заслуга правящей элиты, а показатель того, что в нашей стране проблема только созревает и еще не достигла такого уровня, когда угрозы становятся явными.

Что можем сделать мы, простые граждане? Воспитывать своих детей на светских ценностях. Требовать изменений в сторону демократизации общественной жизни. Повышать свой образовательный уровень и на этой основе убеждать других людей в несостоятельности религиозных представлений о мире. Но, возможно, это будет не больше чем размахивание копьем перед ветряными мельницами.

Куат Кунболатов,

общественный деятель, член политсовета ОСДП

«Полная и безоговорочная исламизация Казахстану не грозит»

– Считаю, что рели­гиоз­­ность страны не всегда является залогом ее успеха. И через 25 лет, и через 100 лет я определенно хотел бы видеть Казахстан светским государством. И, скорее всего, так и будет. Ведь светскость предоставляет человеку больше творческой свободы, а значит, и развитие общества не заставит себя долго ждать.

Я, конечно, не Эдгар Кейси, но выскажу одну крамольную мысль. Думаю, в будущем некоторые религии трансформируются, а другие и вовсе сойдут с авансцены...

При этом Казахстану, хоть он и является страной, где главенствует ислам, полная и безоговорочная исламизация все-таки, на мой взгляд, не грозит. Объясню, почему. Сейчас около 70% населения страны составляет автохтонная нация, то бишь казахи. Они являются потомками степных кочевников, а значит, на подсознательном уровне являются больше тенгрианцами.

В мире уже давно идет схватка за Центральную Азию, в частности за Казахстан. Причем схватка не в классическом военном смысле, а в гибридной форме, через поглощение умов. Одним из инструментов в этой войне является религия, а если быть точнее, экзотические ее течения. Они насаждаются на благодатную почву всеобщего духовного и материального обнищания населения, что в итоге может дать совершенно взрывоопасный результат.

Увы, приходится констатировать, что обычные ребята из глубинки, приехав в крупные города, сталкиваются с эдаким когнитивным диссонансом, когда реальность совсем иная, чем им показывали по телевизору. Видя несправедливость, наплевательское отношение к законам, в том числе со стороны тех, кто должен их соблюдать, или тех, кто побогаче, они, конечно же, теряют веру в государственное устройство. А дальше – больше: эти ребята начинают находить се­бя в вере, в религии, причем в ее экзотических течениях, которые способны изменить человека до неузнаваемости.

Что нужно делать, чтобы страна оставалась светской и имела ресурс для дальнейшего поступательного развития? Нужно поставить на первое место верховенство закона. Все должны быть равны перед ним. А вот как этого добиться, сказать сложно...