Итак, создано новое Министерство по делам религий и гражданского общества. Его функции и полномочия сформулированы так: взаимодействие с религиозными объединениями, обеспечение прав граждан на свободу вероисповедания. Ну и так далее…

Понятно, что ситуация в религиозном сегменте нашей общественной жизни оставляет желать лучшего. События последних лет на западе Казахстана и отдельные ЧП нынешнего лета наглядно проиллюстрировали, что идет латент­ный процесс радикализации массового сознания именно через приз­му религиозной культуры. Аналитики, работающие в "поле", давно били тревогу, однако до послед­него времени государство делало вид, что ничего страшного  не происходит. Серьезным упущением государственной политики в религиозной сфере можно считать расчет на бюрократические подходы, а в случае возникновения каких-либо эксцессов - ставку на силовые методы.

В первом случае вспоминается странная судьба Агентства по делам религий. Оно вроде бы существовало, но в чем конкретно проявлялись качественные результаты его работы, никто так и не понял. Хотя сама по себе задумка поначалу выглядела вполне рациональной и на тот момент нужной. Однако излишняя бюрократизация работы ведомства, его оторванность от жизни, неспособность упредить рост негативных тенденций в религиозной сфере становились все более очевидными. Идеи радикального ислама стали все больше проникать в поры казахстанского общества. Даже рядовые граждане начали открыто говорить о нарастающем дискомфорте от наплыва на улицах наших городов людей, одеяния и поведение которых косвенно свидетельствуют о том, что они исповедуют нетрадиционный ислам.

Ставка на силовые методы противостояния религиозному экстремизму, как показывают некоторые печальные события последнего времени, не может служить панацеей. Отсюда напрашивается вполне закономерный вывод: проблему необходимо решать в формате причинно-следственных связей, начиная именно с причин, способствующих ползучей экспансии идей радикального ислама.

Даже беглый анализ показывает, что в основе негативных тенденций в религиозной сфере лежит комплекс причин социально-экономического и общественно-политического характера. Массовая безработица и социальная неустроенность (особенно среди молодежи), отсутствие реальных социальных лифтов, откровенные провалы во внутренней политике так или иначе способствовали нарастанию общественного раздражения, которое неуклонно трансформируется в банальное чувство социальной ненависти. Отсутствие реальных шансов на самореализацию, а порой и просто беспросветная нужда толкают молодежь в объятия новоявленных ловцов человеческих душ. Стоит ли после этого удивляться радикализации массового сознания и фактам проявления социальной нетерпимости? Все это вполне закономерно и логично. Хотя бы потому, что ни общество, ни отдельно взятый гражданин не могут бесконечно верить в басни о "светлом будущем". Пришло время предложить им что-то более удобоваримое. А говоря простым и понятным языком - повернуться лицом к их проблемам.

С этой точки зрения создание Министерства по делам религий и гражданского общества - шаг в правильном направлении. Теперь главное - чтобы благая идея опять не оказалась заболтанной и извращенной до неузнаваемости на деле. Особенно в сфере государственной религиозной политики.

Министерство не должно превратиться очередной раз в государственный статистический орган, ведущий учет численности верующих и религиозных объединений. Это мы уже проходили. Сегодня требуются совершенно иные подходы. Необходим кропотливый и, самое главное, качественный анализ тенденций в религиозной сфере. Почему наша молодежь так явно и стремительно дрейфует в лоно исламского радикализма? Что за этим кроется? С чего нужно начать, чтобы переломить негативную тенденцию? Как вернуть позиции исторически традиционного для казахского социума ислама? Почему так быстро оказались на задворках общественного сознания наработанные традиционным казахским обществом религиозные уклады? Ведь не секрет, что ислам в казахской степи всегда отличался своеобразием, основанным на специфической природе казахского кочевого общества.

Все эти вопросы требуют быстрых и квалифицированных ответов. А чтобы дать их, министерство должно привлечь сугубо отечественных экспертов из числа ученых, специализирующихся в области казахской истории и казахской общественной мысли, социологии общества, массовой психологии и других отраслевых и смежных научных дисциплин. При этом необходимо решительно отказываться от услуг всякого рода заезжих "варягов", коих в последние годы развелось великое множество. И не только потому, что они просто "чужаки", а еще и потому, что они плохо улавливают и понимают пульсацию внутреннего нерва сегодняшнего казахского общества. К тому же только такой подход поможет нам избежать навязывания  чуждых подходов при выстраивании собственно казахстанской модели государственной политики в религиозной сфере.

Комментарий в тему:

Еркин Байдаров, ведущий научный сотрудник Института востоковедения Комитета науки МОН РК и Института евразийских исследований (ERI), кандидат философских наук

- Как вы оцениваете создание такого госоргана? Чем, на ваш взгляд, вызвана необходимость его появления?

- Прежде чем ответить на ваш вопрос, я бы хотел сказать следующее. Принцип светского государства, каковым является и Казахстан, подразумевает, что в стране, где религия отделена от государства, жизнь общества регулируется на основе граждан­ских, а не религиозных норм. При этом решения госорганов не могут иметь религиозного обоснования. Но тем не менее в светских государствах религия играла и продолжает играть важную роль в жизни общества. Хотим мы этого или нет, но социум всегда нуждался в религии.

Религия выполняет определенные социальные функции. В качестве основных можно назвать регулятивную, коммуникативную, интегративную, компенсаторную и воспитательную, которые очень тесно взаимодействуют между собой.

Появление в Казахстане такого необычного по названию госоргана (не агентство, не комитет, а целое министерство) вызвано обеспокоенностью официальной власти вследствие усиления влияния религиозно-экстремистской идеологии исламистского толка. Здесь я соглашусь с Досымом Сатпаевым в том, что создание Министерства по делам религий и гражданского общества стало реакцией на религиозный ренессанс в обществе, особенно среди молодежи. События в Актобе и Алматы летом нынешнего года, к сожалению, показали, что религиозный радикализм в условиях исламизации Казахстана может нарушить покой всех граждан страны и привести к самым неожиданным последствиям.

Если рассуждать в этом контексте, то создание данного государственного органа я бы оценил положительно.

- Каковы ваши ожидания от нового министерства? Какие подвижки можно спрогнозировать в государственной политике в религиозной сфере?

- Первое, что можно спрогнозировать в деятельности нового ведомства, - это то, что оно продолжит задачи своего предшественника, а именно выработку предложений по формированию и реализации государственной политики в сфере религиозной деятельности и взаимодействия с религиозными объединениями.

Однако здесь я хотел бы отметить, что в этом вопросе следует быть последовательными. Когда в 2011 году принимался Закон РК "О религиозной деятельности и религиозных объединениях", одним из главных аргументов была необходимость поставить заслон на пути регистрации чуждых нашему обществу религиозных объединений. По завершении процесса регистрации, к 25 октября 2011 года, их оставалось 3088. Но спустя почти пять лет после принятия данного закона количество религиозных объединений увеличилось до 3621.

Во-вторых, новый гос­орган сможет попутно решать проблемы, безусловно имеющиеся в этноконфессиональных сообществах Казахстана. Хотя религия, будучи феноменом культуры, в определенной мере "снимает" этнический момент, ценност­но ориентируя людей на веру в единого Творца.

В-третьих, хотелось бы надеяться, что новая госструктура поставит на более высокий уровень религиозное просвещение населения и религиозно-теологическое образование в целом.

Пока работа в этих трех взаимосвязанных направлениях не будет вестись должным образом, проблемы как в религиозной сфере, так и вопросах формирования граждан­ского общества по-прежнему будут оказывать негативное влияние на развитие страны и казахстанского социума в целом.

В заключение я бы отметил, что в условиях, когда еще не до конца определен научный контекст религии в Казахстане, мы должны без излишней идеализации и политизации религии показать ее высокие духовно-нравственные идеалы, направленные на социальную справедливость, на духовную и нравственную чистоту и т.д.

Повышая знания казахстанской молодежи о религии и пропагандируя сущность религиозных ценностей, мы в то же время должны помнить о необходимости их сосуществования со светским атеистическим мировоззрением и идеологией. Не должно быть противопоставления религии свет­скому мировоззрению, западной цивилизации и модернизму.

При этом следует не забывать, что большинство конфессий придерживается в своей деятельности принципа мирного сосуществования. Поэтому я бы предложил новому министерству создать диалоговую площадку и активнее обсуждать проблемы, связанные с государственной политикой в религиозной сфере.