В Казахстане все более частыми становятся конфликты, вызванные противоречиями между ростом количества верующих в стране, их стремлением неукоснительно следовать религиозным нормам, с одной стороны, и светским характером государства – с другой. Разрешимы ли эти конфликты? Возможен ли компромисс, или же кто-то должен уступить?
Напомним лишь несколько примеров. 22-летней Алтынгуль Сарсеновой из Актобе директор школы отказала в должности учителя начальных классов на том основании, что девушка носит платок. Аким Сузакского района Южно-Казахстанской области Берик Мейирбеков заставлял подчиненных сбривать бороды. А недавно аким ВКО Даниал Ахметов запретил чиновникам ходить на молебны во время рабочего дня.
– Каждую пятницу десятки госслужащих пропадают в мечетях. При этом никого не волнует, что это рабочее время. Прекращайте! Посещение культовых заведений – это в первую очередь нарушение трудовой дисциплины. И не забывайте: Казахстан – светское государство. И действия государственных служащих должны быть в рамках Конституции страны, – такое жесткое замечание сделал аким.
Его слова вызвали жаркие дискуссии в интернете. Некоторые мусульмане даже предложили полностью перекроить распорядок недели, сделав пятницу выходным днем (по аналогии с субботой у иудеев). Тогда как твердые сторонники светских устоев поддержали Ахметова, заявив, что государство и его учреждения не должны подстраиваться под запросы и потребности приверженцев какой бы то ни было религии.
Очевидно, что по мере продолжающегося увеличения числа верующих в нашей стране такие противоречия будут только нарастать. А значит, требуются адекватные ответы. К примеру, тот же вопрос относительно ношения хиджабов в учебных заведениях до сих пор продолжает вызывать много споров, и введенный министром образования Ерланом Сагадиевым больше полугода назад запрет на присутствие в школьной форме религиозной атрибутики по-прежнему наталкивается на сопротивление со стороны верующих. Оно и понятно, ведь девушек в платках в нашей стране меньше не становится, даже наоборот.
Как быть в такой ситуации? Должны ли официальные власти занять какую-то однозначную позицию? Или им следует найти некий баланс, чтобы и интересы верующих соблюсти, и светский характер государства, закрепленный в Конституции, не поставить под сомнение? И каким должен быть этот баланс? Ответить на данные вопросы мы попросили наших экспертов.
Еркин Байдаров, ведущий научный сотрудник Института востоковедения им. Р.Б. Сулейменова Комитета науки МОН РК и Евразийского исследовательского института (ERI):
– Ваше издание неоднократно поднимало эти проблемы (связанные с ношением бороды и религиозной одежды, совершением обрядов и т.д.), поэтому я бы не хотел заострять на них внимание. Более важным мне представляется вопрос «должно ли светское государство подстраиваться под религиозные потребности граждан?».
В посещении мечети государственными служащими (в том числе и во время жума-намаза) нет ничего предосудительного, если оно не наносит ущерба рабочему графику. Скажем, во время обеденного перерыва. Но если от этого страдает трудовая дисциплина, то с позицией акима можно согласиться.
Религия, стимулируя своими специфическими средствами трудовую деятельность людей, создает в то же время соответствующий нравственный фон, формирует трудовую этику и нравственные нормы. Ислам определяет не только духовную сторону жизни верующих. В Священном Коране, например, встречаются многочисленные упоминания, касающиеся отношения мусульманского общества к трудовой деятельности и к дисциплине в том числе.
Следовательно, в этом вопросе необходимо соблюдать равновесие: акиму – не запрещать, а служащим – не злоупотреблять.
Человек может верить в Бога (Аллаха, Яхве и т.д.) и при этом оставаться секуляристом, то есть светским человеком. В качестве примера можно привести Турцию, где умеренный, светский ислам ориентирован на развитие науки, просвещение и диалог с другими конфессиями.
В то же время, как отмечает Михаил Эпштейн, профессор университета Эмори (Атланта, США) и Даремского университета (Великобритания), человек может быть атеистом, неверующим – и при этом секуляристом, то есть с уважением относиться к религии и церкви, признавать их право на независимость от государства, его политики и идеологии. Такая позиция в западном обществе называется «светским гуманизмом» и предполагает уважение к человеческой личности, сочетание социальной и духовной свободы с моральной ответственностью – без апелляции к сверхъестественным источникам жизни и духа.
Если исходить из известного евангельского изречения «отдайте кесарево кесарю, а Богово Богу» (Матфей, 22, 15-21), то в развитии современных государственно-конфессиональных отношений в Казахстане можно отметить две позиции, характерные для большинства граждан:
– религиозный секуляризм – сочетающий веру в Бога с признанием светских ценностей, независимости государства от церкви: Богу только Богово, но не кесарево;
– атеистический секуляризм – сочетающий неверие в Бога с признанием религиозных ценностей, независимости церкви от государства: кесарю – только кесарево, но не Богово.
Две другие позиции – религиозный фундаментализм и атеистический фундаментализм – не соответствуют «казахстанскому пути». Если первый – это нетерпимость к другим религиям, светскому образованию, гражданской и гендерной эмансипации, то второй – наследие советского прошлого, когда за основу бралось образное определение религии как оpium des Volks («опиум для народа»), ставшее широко известным благодаря Карлу Марксу. Согласно постулатам марксизма-ленинизма, ее следовало полностью искоренить из жизни социалистического, а в будущем и коммунистического общества.
Поэтому ваш вопрос относительно того, должно ли светское государство подстраиваться под религиозные потребности граждан, довольно тонкий. Решать его следует очень обдуманно, чтобы, как говорится, не наломать дров.
Государству следует не подстраиваться, а приспособить светское государство и общество в целом к уважению как религиозных, так и светских ценностей, способствуя тем самым формированию толерантного сознания.
Асылбек Избаиров, директор Института геополитических исследований:
– Надо следовать конституционному курсу на построение демократического светского государства, где светскость понимается не как оголтелый атеизм и отрицание социально-культурной роли традиционных религий, а как равноправие и уважение к свободе совести при условии соблюдения основных прав и свобод граждан.
Надо понимать, что традиционная авраамическая культура, в том числе мусульманская, веками устоявшаяся в быту, воспитании и традициях коренного населения, подтвердила свою жизнеспособность во времена страшных испытаний ХХ века (голодомор, мировые войны, разруха), потому что несла людям терпение, веру, надежду и любовь.
Все хорошее, что есть в нас, – это от авраамической религиозной культуры. Все плохое, в частности нетерпимость, неспособность понимать и уважать друг друга, – от нас самих. Например, ислам еще на начальном этапе своего распространения отбросил радикальное учение. А сегодня только по причине использования исламской символики и атрибутики многие эксперты причисляют радикалов к мусульманам, хотя их учение полностью противоречит классическому пониманию основ ислама.
Сегодня и в будущем мы должны продолжать дальновидную политику нашего президента, который на национализм отвечал толерантностью, на попытки экономического диктата – открытым и свободным рынком, на радикализм – атмосферой, лояльной к любой религии. Ведь те, кто пытается втянуть Казахстан в этот глобальный конфликт, сейчас всеми силами стремятся столкнуть лбами религиозные общины внутри страны, создать атмосферу нетерпимости, гонений, добиваются маргинализации отдельных групп практикующих мусульман, фактически подталкивая их в сторону экстремизма.
Государство не должно подстраиваться под односторонние атеистические или сектантские настроения, даже если они агрессивно моделируются через подконтрольные СМИ, в том числе из-за рубежа. Авторитет и престиж государства в глазах наших граждан в большей степени зависит от его способности поддерживать мир и согласие на земле Казахстана, нежели от заказа внешних держав, стремящихся удержать Казахстан в фарватере неоколониальной зависимости, в стороне от традиционной духовной культуры как основы суверенитета.
– А как вы считаете, могут ли подобные запреты (на ношение бороды и религиозной одежды, на совершение обрядов в рабочее время) привести к серьезным протестным настроениям?
– Здесь есть два аспекта. Если вы имеете в виду сторонников традиционного суннитского вероубеждения, то в классическом понимании ислама верующим предписано быть лояльными к публичной власти, категорически запрещено проявлять неподчинение ей при условии соблюдения минимальных религиозных свобод, в частности, связанных с исполнением намаза. В отношении не соблюдающих ислам родственников и соотечественников религия требует мягкости, терпения, максимальной культуры и социальной ответственности. С этой стороны ожидать роста протестных настроений не приходится.
Но события «арабской весны» показали, что «религиозный фактор» при соответствующих условиях может стать основой для проявления протестной активности. Данная тенденция стала возможной потому, что в исламском мире многие течения и секты, которые исторически были оппозицией по отношению официальной классической суннитской власти и учению, сегодня легализовались в рамках действующих исламских организаций и структур. Например, учение хараджитов нашло свое воплощение в практике радикальных такфиритских групп, а традицию рафидитов и мутазалитов продолжили такие секты, как кораниты, хабашиты, отчасти «Братья-мусульмане». Как мы видим, деятельность этих сект находит свое проявление и в Казахстане.
Думаю, следует ожидать роста провокаций со стороны как внутренних, так и внешних сил, отказывающихся воспринимать постколониальную реабилитацию традиционной казахской тюрко-мусульманской культуры. Деятельность этих сил в основном будет направлена на раскол общества и поэтапноое провоцирование открытых конфликтов. Эти силы будут спекулировать, сознательно или по причине невежества, на религиозной безграмотности подавляющей массы населения, которая досталась в наследство от атеистического СССР.
