Министр образования и науки Аслан Саринжипов на минувшей неделе объявил об очередной реформе в курируемой им сфере. Помимо всего прочего, она затронет содержание учебной программы общеобразовательной школы, а заодно и такой болезненный для казахстанского общества вопрос, как языковой.
Странные приоритеты
"Мы не должны забывать, что приоритетное значение имеет задача овладения государственным языком на высоком уровне", - заявил министр, после чего сообщил: "Дополнительно к предмету "казахская литература" предлагается, чтобы предметы "история Казахстана", "география" изучались на казахском языке во всех школах, вне зависимости от языка преподавания".
Приведет ли это нововведение к тому, что учащиеся русских школ (а именно их, главным образом, и касается инициатива министра) будут лучше знать государственный язык? Возможно. Но, с другой стороны, им станет гораздо труднее осваивать сами школьные предметы, которых коснулась новация. География преподается с пятого класса, то же самое, по словам Саринжипова, теперь будет и с историей Казахстана. В состоянии ли 10-11-летние дети, для которых казахский язык не является родным, вникнуть в тексты учебников, правильно их усвоить? Есть два серьезных основания сомневаться в этом. Первое - низкий уровень преподавания государственного языка в начальных (с первого по четвертый) классах таких школ. Второе - чрезмерное увлечение заменой общепринятых международных слов их казахскими аналогами (в русском языке они в массе своей сохранены), что еще больше усложняет понимание и текстов, и устной речи педагога, объясняющего урок по-казахски. В частности, это коснулось многих географических терминов: регион - аймак, горизонт - кокжиек, рельеф - бедер и т.д. Не говоря уже о названиях городов и стран - Бейжин (Пекин), АКШ (США) и др. В итоге мы рискуем получить "на выходе" юношей и девушек, возможно, прибавивших в знании казахского языка, но плохо разбирающихся в географии и истории Казахстана (кстати, оба эти предмета входят в программу ЕНТ). И если мы сейчас удивляемся дремучести некоторых англичан, уверенных в том, что футбольная команда "Астана" представляет Афганистан, то скоро и среди нас может появиться очень много молодых людей, путающих, например, Австрию с Австралией, Швецию - со Швейцарией и полагающих, что "азимут" происходит от слова "Азия"…
Спрашивается, что важнее - знание казахского языка или общий уровень образования казахстанцев? Вопрос в такой плоскости фактически поставил сам глава профильного министерства. Напомню фразу Саринжипова: "приоритетное значение имеет задача овладения государственным языком". Хотя занимаемый им пост обязывает его думать прежде всего о том, чтобы наши дети получили хорошие знания по всем учебным дисциплинам, научились логически мыслить, обрели навыки и стимулы к самостоятельной работе, расширили свой кругозор. Если всего этого не будет, то само по себе знание, пусть даже блестящее, казахского языка ничего не даст ни самим отдельно взятым казахстанцам, ни обществу в целом, и наша страна так и останется на задворках мировой цивилизации.
Впрочем, не только поэтому заявление министра о приоритетах выглядит, мягко говоря, не вполне адекватным. Дело в том, что проблема казахского языка и обучения на нем сегодня не является настолько острой, чтобы ради этого стоило ломать школьные программы, создавать учащимся дополнительные трудности и лишний раз напрягать русскоязычное население страны, которое после нынешней инициативы МОН получило очередной повод для беспокойства относительно будущего своих детей в Казахстане.
Что говорит статистика?
Языковой вопрос едва ли не самый дискутируемый в нашей стране. А еще это любимая мозоль тех, кто считает, что только они имеют право называться патриотами Казахстана. Но без конкретных цифр и фактов тот бесконечный "жоктау" о судьбе казахского языка, который мы слышим на протяжении уже многих лет, - не больше чем разговоры в пользу бедных. В общем, чтобы вести предметный разговор, необходима объективная статистика. К сожалению, в полном виде найти ее в открытом доступе не удалось: то ли она не ведется системным образом, то ли предназначена лишь для узкого круга избранных. Но из отрывочных данных, взятых в основном из официальных источников и научных исследований, посвященных состоянию школьного образования в республике, удалось скомпоновать более или менее целостную картину. Вот как она выглядит.
В 1991-м году, то есть на заре становления независимого Казахстана, в казахских классах общеобразовательных школ страны обучались 1008,1 тысячи детей (32,3 процента от общего количества учащихся), во всех остальных - 2107,9 тысячи (67,7 процента), в том числе в русских - 2027,2 тысячи. Но уже к концу того же десятилетия цифры сравнялись и, мало того, учащихся казахских классов стало чуть больше - 1568,9 тысячи против 1527,9 тысячи. Еще через десять лет, к началу учебного года 2010/11, соотношение достигло 1757,7 тысячи (70,9 процента) и 721,4 тысячи (29,1 процента). Тут надо учесть сокращение общего количества школьников (с 3,1 до 2,5 миллиона), вызванное изменением демографической ситуации. Точных данных за последние годы обнаружить не удалось, но, если прежние темпы сохранились (а, скорее всего, так и было), то сегодня пропорция составляет примерно 75 процентов к 25. Словом, за период независимости удельный вес учащихся казахских классов увеличился с 1/3 до 3/4. То есть как минимум три четверти юных граждан страны, по определению, должны очень хорошо владеть государственным языком. А если не владеют, то все претензии к учителям и к системе образования в целом.
Эту тенденцию подтверждает также динамика увеличения количества казахских школ и, напротив, сокращения русских. Последних на заре независимости насчитывалось 2932, на рубеже веков - 2403, а три года назад - 1394. Более чем двукратное уменьшение за двадцать лет.
Еще несколько любопытных и весьма показательных цифр. Вот цитата: "На начало 2012-2013 учебного года наибольшее количество учащихся являлись представителями казахской (1 820 087), русской (340 005) и узбекской (103 138) национальностей". А в классах с казахским языком обучения на тот момент начитывалось порядка 1750 тысяч школьников. Даже если допустить, что среди них были представители других этносов (например, узбеки, уйгуры, небольшая часть русских, корейцев и т.д. - в сумме около 150 тысяч), то, как показывают несложные арифметические подсчеты, примерно 1,6 миллиона казахских детей учились на родном языке. Соответственно лишь 200-250 тысяч, или 10-15 процентов от их общего количества, получали школьное образование на русском. Иначе говоря, 85-90 процентов представителей титульной нации в обозримой перспективе будут свободно говорить на казахском. И тогда проблему, по поводу которой было сломано столько копий (незнание многими казахами родного языка), можно будет считать практически решенной. Что же касается остальных десяти-пятнадцати процентов, а также национальных меньшинств, то это лишь дело времени и демографии.
Терпение, только терпение…
По оценкам на начало нынешнего года, казахи составляли 66,01 процента населения страны, а русские (наиболее многочисленная диаспора) - 21,05 процента. Тогда как среди учащихся школ удельный вес представителей этих этносов был равен соответственно 72,8 и 13,6 процента. О чем говорят данные цифры? О том, что русское население Казахстана имеет очевидную тенденцию к старению и сокращению своей численности (учтем также, может, не сильно бросающийся в глаза, но все же сохраняющийся исход русских из нашей республики, причем уезжает в основном молодежь). А казахи - молодая с точки зрения среднего возраста и быстро растущая в количественном плане нация: за последние четверть века она выросла с 8 миллионов до 11,5 миллиона, или почти в полтора раза.
Сегодня казахи являются самым крупным этносом в 14 регионах страны из 16, причем в десяти они составляют более 70 процентов от общей численности населения. Уже есть целые районы, где практически не осталось "инородцев", за исключением отдельных стариков, которым просто некуда уезжать. И процесс постепенного превращения территорий в моноэтнические образования будет продолжаться и дальше.
О том, как подобные демографические тенденции влияют на языковую ситуацию, автор этих строк подробно писал четыре года назад в статье "Какая разница, когда Казахстан в языковом отношении станет большой Кызылординской областью?". Напомню вкратце ее содержание. Прежде многонациональный город Аральск после исхода неказахского населения, вызванного обмелением моря и закрытием связанных с ним производств, уже к началу 1980-х стал превращаться в мононациональный и моноязычный, вследствие чего еще в советские годы Аральский район перевел делопроизводство с русского языка на казахский. Спустя десять лет точно такой же процесс, вызванный уже распадом СССР, начался в целом по Кызылординской области, и сейчас там в казахских классах обучаются 93 процента от общего количества школьников (в позднесоветскую эпоху они составляли лишь около половины), а немалая часть оставшихся русских, корейцев, представителей других этносов хорошо понимает казахскую речь. Причина все та же - изменение языковой среды, ставшее следствием изменения этнического состава населения.
Аналогичная тенденция сейчас наблюдается и на всей территории Казахстана. Последними бастионами, где государственный язык пока не одержал окончательную победу, остаются две столицы и отдельные областные центры. Но их население активно подпитывается выходцами из казахской глубинки, где говорят исключительно на родном языке и где, в отличие от городов, сохраняется относительно высокая рождаемость. И сейчас даже в Алматы казахская речь слышна гораздо чаще, чем русская. Помню, лет десять назад, прежде чем обратиться на улице или в общественном транспорте к незнакомому казаху, я сначала раздумывал, на каком языке это сделать, чтобы не поставить его в неудобное положение, а сегодня спокойно спрашиваю по-казахски, поскольку на 90 процентов уверен, что он меня поймет.
С учетом всех вышеназванных обстоятельств прогноз очевиден: лет через десять, от силы двадцать, весь Казахстан будет говорить преимущественно на казахском. Какого, скажем так, качества будет этот язык, насколько конкурентоспособным он окажется - вопрос другой. (Кстати, то же самое касается казахскоязычного контента, который сегодня преобладает на отечественном ТВ, казахского сегмента Интернета, учебников на казахском и т.д.). Но в количественном отношении, то есть в плане широты охвата населения, за язык волноваться уже не стоит.
А потому все нынешние потуги МОН, все стенания националистов по поводу якобы печальной судьбы казахского языка - от лукавого. Это либо попытка заработать политические дивиденды, поспекулировав лишний раз на патриотической тематике, либо извечное стремление создать ажиотаж вокруг надуманной проблемы, выбить под нее деньги и "освоить" их.
В общем, не стоит вмешиваться в естественный ход событий, искусственно форсировать их, тем более если это может создать ненужную напряженность в межэтнических отношениях, чреватую непредсказуемыми последствиями.
