В Казахстане объявлено о переходе к президентско-парламент­скому правлению. Что это будет означать на самом деле, пока не совсем понятно. Как далеко зайдет глава государства в делегировании своих полномочий? Каким образом парламент будет влиять на формирование правительства? И какие между этими ветвями власти сложатся взаимоотношения? Ответить на эти вопросы и разъяснить некоторые другие тонкости мы попросили наших экспертов.

Андрей Чеботарев,

директор Центра актуальных исследований "Альтернатива":

"Скорее всего, есть намерение выстроить модель своего рода коллективного преемника"

- Еще 16 мая 2007 года, когда президент выступил перед депутатами парламента и представил им законопроект с поправками в Конституцию РК, он отметил, что принятие этих поправок "трансформирует модель нашей республики из президентской в президентско-парламент­скую". Так что прошлогоднее заявление спикера сената Касым-Жомарта Токаева о переходе к данной модели правления не ново. Другое дело, что, похоже, ни у самой власти, ни в обществе нет четкого понимания того, каким будет содержание президентско-парла­мент­ской республики.

В 2007 году была увеличена численность депутатов обеих палат парламента и введена процедура консультаций президента с фракциями политических партий в мажилисе по кандидатуре премьера. Но в целом та конституционная реформа и последующие меры привели к усилению позиций главы государства в политико-властной системе, в том числе посредством наделения его в 2010 году статусом Лидера нации. Тогда как парламент и правительство за все это время каких-либо серьезных властных полномочий не получили. Так что пока в Казахстане действует "суперпрезидентство" с определенной "гибридностью", поскольку в нем сочетаются такие элементы разных вариантов президентской республики, как, например, институты роспуска главой государства парламента и отрешения самого президента от долж­ности (импичмент).

Сейчас трудно сказать, что именно задумал и в конечном итоге реализует глава государства относительно заявленной им конституционной реформы. Ясно только одно, что она будет проведена в качестве ключевой части будущего транзита (перехода) верховной власти. Скорее всего, есть намерение выстроить модель своего рода коллективного преемника в лице взаимно уравновешивающих друг друга президента, парламента и правительства при главенствующей роли Лидера нации. Но что именно получат парламент и правительство в рамках этой модели, пока неизвестно. В современном мире немало вариантов смешанных (полупрезидентских) республик, в том числе в Кыргызстане и Украине. Однако в наших условиях простого переноса схем и механизмов их функционирования будет недостаточно для того, чтобы политическая система Казахстана изменилась в лучшую сторону.

На мой взгляд, для усиления парламента в первую очередь следует отказаться от казахстанского "ноу-хау". То есть убрать из Конституции РК п. 6 ст. 61, предусматривающий обязательное заключение правительства на разработанные парламентариями законопроекты. Это позволит активизировать самостоятельную законотворческую инициативу парламентариев и повысить их профессиональный уровень. А главное - правительство не будет контролировать законодательный процесс.

Еще более принципиальными являются вопросы, касающиеся формирования правительства, вотума недоверия ему, роспуска парламента и импичмента президенту. Последняя из этих процедур, учитывая определенное ослабление в будущем президентских полномочий, может и не понадобиться. Вообще, импичмент характерен для стран с сильным президентством - типа США. Тогда как в смешанных республиках, например, во Франции, действует только процедура роспуска парламента. В Казахстане в этом случае целесообразно установить четкие основания для данного роспуска.

Для будущего президента возможно ограничить его участие в формировании правительства. Например, установить назначение им министров иностранных дел, обороны, внутренних дел и юстиции с согласия парламента. Назначение же остальных членов правительства тоже будет в его компетенции, но исключительно по представлению премьер-министра. То есть чтобы последний сам мог формировать свою команду и отвечать за ее работу. Что касается премьера, то его положение и руководство работой правительства во многом будут зависеть от схемы его вступления в должность. Либо он будет представлять партию или коалицию парламентского большинства, либо выдвинувшего его кандидатуру президента.

Можно также отказаться от практики делегирования президенту законодательных полномочий, оставив за ним право законодательной инициативы. Что касается вотума недоверия правительству, то ныне действующих оснований, в принципе, достаточно. Главное, чтобы парламент был никем не ограничен в применении своего соответствующего права. Остальные меры для усиления парламента и правительства можно будет принять обычным законодательным путем, без конституционных изменений. В частности, наделить парламент и его депутатов механизмами проведения парламентского расследования. А правительство - полномочиями по управлению деятельности субъектов квазигосударственного сектора при сокращении количества таковых.

В идеале, конечно, будущее преобразование политической системы Казахстана в том или ином направлении следует провести на основе широкого всенародного обсуждения и в режиме реального диалога между властью и ведущими в республике институтами гражданского общества, включая оппозицию. Хотя данная конституционная реформа вряд ли будет ориентирована на демократизацию общественно-политических отношений в стране. Для правящей элиты главным здесь будет сохранение своего статус-кво в постназарбаевский период.

Айдар Амребаев,

политолог, член аналитического форума Global Monitor:

"Стремление президента переформатировать систему имеет целью укрепление государственности"

- Я думаю, что переход к президентско-парламентской системе обусловлен процессами завершения этапа социально-экономического транзита, необходимостью политической модернизации.

Что это означает на практике? Во-первых, сегодня завершается процесс расхождения постсоветских стран, их самоопределения в качестве суверенных государств. Он, как мы видим, сопровождается турбулентностью на всем пространстве.

Во-вторых, более четверти века в наших странах было посвящено определению оптимальной модели не только суверенизации, но и дальнейшей стратегии развития в политической и экономической сферах - изоляционной и открытой. Казахстан, хоть и выбрал открытую и либеральную модель экономической трансформации, все же сохранял сильную централизованную систему президентского политического режима закрытого типа. Что, впрочем, позволило сохранить стабильность и дееспособность государственных институтов, эффективность в рамках централизованной системы власти и управляемость всех ее ветвей. Однако по мере экономической либерализации в стране стали все более активно проявлять себя интересы расширяющегося среднего класса, в том числе и политические. И, когда президент говорит о передаче части президентских полномочий другим ветвям власти в связи с развитием среднего класса, речь идет о необходимости преодолеть разрыв между открытой либеральной экономической системой и закрытым политическим режимом.

В-третьих, в стране не раскрыт в полной мере потенциал национального политического самосознания. Так называемые нацпатриоты еще не выкристаллизовали собственные либеральные, демократические и консервативные форматы. Я связываю свободную широкую парламентскую палитру именно с разворачиванием политической конкуренции между различными идеологическими группами этого поля. Общегражданский национальный патриотизм с неизбежностью трансформируется в мозаичное политическое пространство, в котором будут свои традиционалисты и модернисты, консерваторы и либералы, демократы и, с учетом актуальности этого вопроса в последнее время, свои национальные "зеленые". Думается, переход политических баталий из формата неких абстракт­ных государственников и демократов в зрелые идео­логии не за горами. И реализовано это будет в контексте поиска успешного пути дальнейшего национального развития.

В-четвертых, процесс социальной модернизации и политической институционализации особенно среднего класса ставит во главу угла вопрос о наличии функциональных механизмов реализации его интересов, активном участии его представителей в процессе принятия государственных решений. Ведь речь идет о принципиальных вещах. О том, что и власть, и общество перестают устраивать "кулуарные правила игры", все более усиливающие коррупционную составляющую политики в Казахстане. Ситуация "симуляции" некоторыми участниками политического процесса защиты интересов нарождающегося среднего класса, а на деле аффилированных с интересами крупных буржуа и государственных бизнес-структур, не может далее удовлетворять интересы как самого среднего класса, вытесненного из политического пространства, так и интересы государства, обремененного "заботами" лишь о спокойной жизни олигархического, паразитического сословия.

Именно заботой об укреплении государственности вызвано стремление президента переформатировать систему полномочий, сдержек и противовесов между различными ветвями власти. Инициированные им институциональные реформы предполагают разработку более транспарент­ных социальных лифтов во власть с целью ее более активного обновления новыми принципиальными и "чистыми кадрами", повышения эффективности и функциональной силы госаппарата, усиления его опоры на растущие возможности гражданского общества, стремления заручиться широкой общественной поддержкой в условиях мирового кризиса и турбулентности.

Относительно конкретных полномочий могу лишь сказать, что будет преодолена ситуация, когда президент стоит над системой разделения трех ветвей власти: законодательной, судебной и исполнительной. Статус президента должен быть четко вписан в одну из ветвей: в либеральном варианте - в законодательную, в более административно нацеленном варианте - в исполнительную. Плюс с достаточно четкими ограничениями и функциональной ответственностью лица, которое будет исполнять функции президента в дальнейшем. Интересна в этой связи судьба статуса "Елбасы". С моей точки зрения, он принадлежит исключительно первому руководителю современного, независимого Казахстана. Это фигура глубоко символическая и важная с точки зрения смыслового содержания дальнейшей преемственности власти в стране. Например, в Китае символический статус "отца китай­ских реформ" Дэн Сяопина сопровождался глубокой метафизической осмысленностью и его собственным отказом от всех других формальных статусов. Хотя при этом Дэн Сяопин до конца жизни оставался фактическим руководителем государства...

В плане взаимоотношений парламента и правительства ситуация может быть классической. Первый, безусловно, должен быть многопартийным с широким доступом всех политических сил к законодательной деятельности. Должны быть внесены необходимые изменения в выборное законодательство, касающиеся деятельности избиркомов и других институтов с целью снижения давления административного ресурса на процесс волеизъявления граждан. И вообще, в условиях перехода к президентско-парламентской системе роль структур, обеспечивающих прямую деятельность президента, должна быть пересмотрена и лишена контрольно-административных функций, как это наблюдается сегодня. Ведь сейчас администрация президента фактически обладает функциями контрольно-ревизионного надзора и прямого администрирования при минимуме ответственности. Ответственность возложена на правительство и акимов. Думается, в процессе реформ необходимо очень тщательно продумать этот вопрос, чтобы, с одной стороны, не потерять управляемость системы, а с другой - сделать ее прозрачной и подотчетной обществу, более ответственной. Ведь именно эта идея заложена в последних инициативах президента.

Реформа предполагает усиление парламента, широкую представленность в нем интересов различных групп общества и наделение его функциями прямого контроля над деятельностью правительства. В перспективе видятся формирование коалиционного правительства и другие особенности парламентской системы. Должна повыситься роль судебной системы и ее независимость от других ветвей власти. Необходим конституционный суд, стоящий на страже конституционных прав граждан, а не нынешний консультативный КС, рекомендательно трактующий те или иные статьи Основного закона. Именно в ведении конституционного суда могут быть вынесение решения о вотуме недоверия правительству, процедура роспуска и т.д.