Нельзя сказать, что в Казахстане нет национальной политики – в государстве, где проживают представители более чем 120 этносов, ее просто не может не быть. Проблема в другом – в ее несоответствии современным реалиям, абсолютной неспособности предупреждать и разрешать конфликты на национальной почве, да и в целом адекватно регулировать межэтнические отношения. А значит, она нуждается в трансформации. Вот только с чего начать и в каком направлении двигаться? Это мы и попробовали выяснить вместе с экспертами.

Арман Шураев, общественный деятель: «Нужно искать пути объединения двух миров»

- Национальная политика в нашей стране ведется по старинке - по лекалам разваливавшегося Советского Союза. Создали Ассамблею народа Казахстана, развели песни, пляски, ряженых, но при этом «забили» на действительно серьезные проблемы. Вспомните трагические события в Караганде этой зимой. В конфликт между местными жителями вмешались акимы, правоохранительные органы, но никакой Ассамблеей и «дружбой народов» там даже не пахло. А все потому, что эта организация изначально была мертворожденной и в принципе неспособна решать подобного рода вопросы.

Я вообще считаю, что нет необходимости в специальном органе, который бы регламентировал взаимоотношения между этносами. К примеру, в США и Канаде живут представители самых разных народов мира, но там практически нет проблем на национальной почве. И это, заметьте, в отсутствие профильных структур.

Основной принцип межэтнических отношений уже заложен в нашей Конституции - все граждане Казахстана независимо от разреза глаз и цвета кожи имеют равные права и обязательства. Но этого недостаточно. Нам нужен некий объединяющий стержень, который бы сплачивал представителей всех национальностей, делал бы их поистине единым народом. Я глубоко убежден, что этим стержнем может стать приверженность культуре, традициям и языку титульной нации. И здесь нет ничего сверхъестественного, это вполне нормальная мировая практика. Но почему-то мы упорно ей противимся, предпочитая продвигать никому не понятную политику трехъязычия, у которой вряд ли есть будущее.

Будь моя воля, я бы сделал все зависящее от государства, чтобы наши граждане были заинтересованы в изучении государственного языка. Открыл бы бесплатные казахские детсады, чтобы малыши, особенно из неказахских семей, росли и воспитывались в соответствующей языковой атмосфере. Выделил бы 10-15 процентов льготных образовательных грантов представителям нетитульных национальностей, желающим обучаться на казахском языке. Предоставил бы квоты во всех госорганах для служащих, знающих его в совершенстве. Оказал бы финансовую поддержку таким энтузиастам, как Ольга Спирина и Владислав Тен, которые не только прекрасно овладели казахским, но и активно его пропагандируют. То есть я ввел бы четкие механизмы поощрения, стимулирующие и подталкивающие людей к освоению государственного языка. В таких условиях сфера его применения будет расширяться куда быстрее, чем сегодня.

Увы, наше правительство все делает с оглядкой на северного соседа. Хотя в плане национальной политики нам многому стоило бы у него поучиться. К примеру, в той же Республике Татарстан (субъекте РФ) уже нет ни одной татарской школы! А все потому, что в России «великий и могучий» возведен в приоритет! Языки остальных наций там изучаются разве что в рамках факультативов. Почему бы и у нас не применить такую практику? Что нам мешает?

Многие опасаются, что мы потеряем русский язык, если перестанем его поддерживать. Но это полный бред. Его позиции в Казахстане и вообще в мире настолько сильны, что он вполне способен развиваться самостоятельно. Посмотрите на наших детей: они впитывают его как губка, даже просто играя в песочнице... К тому же казахи – единственная из тюркских наций, которая говорит на русском языке без акцента и знает его лучше, чем любой гражданин из средней полосы России. Этого у нас не отнять.

Поэтому лично я не вижу смысла изучать русский язык как основной предмет в общеобразовательной школе. Будет справедливо, если он отойдет в разряд дополнительных, а упор будет делаться на государственный язык – ему необходимо посвящать, как минимум, два урока ежедневно. При этом не стоит требовать знания казахского, к примеру, от взрослых славян – в силу возраста для них это сложно. Акцент нужно делать на молодежь.

Сегодня наша страна представляет собой два полярных мира – русский и казахский. Пропасть между ними растет с каждым днем. Ни к чему хорошему это, естественно, не приведет. Нужно искать пути к объединению этих двух миров, в чем и должна заключаться главная цель национальной политики. И я уверен, что один из таких путей – это активное развитие казахского языка.

Максим Крамаренко, председатель республиканского славянского движения «Лад»: «Люди не хотят вмешательства в их этническую идентичность»

- В Казахстане, конечно же, есть своя национальная политика. Получив независимость 28 лет назад, наша республика, являясь полиэтничной, не могла оставить без внимания вопросы нациостроительства и регулирования межэтнических отношений, которые, как известно, являются основными для любого государства, так же, как и формирование суверенной политической нации.

Современная национальная политика регламентируется Конституцией РК, а также Законом «Об Ассамблее народа Казахстана». Кроме того, есть ряд программных документов: Доктрина национального единства Казахстана, Концепция развития АНК (до 2025 года) и отчасти патриотический акт «Мәңгілік Ел». Проанализировав их, можно дать характеристику национальной политике в нашей стране.

С одной стороны, Казахстан как субъект международного сообщества декларирует недопущение какой-либо дискриминации по языковому, религиозному или расовому признакам. Эта норма содержится в Конституции и находит свое продолжение в других законодательных актах. Тем самым мы демонстрируем приверженность Уставу ООН и иным международным документам, признающим любые формы дискриминации преступлением против человека.

Но, с другой стороны, отечественное законодательство избегает использования такого международного термина, как «национальное меньшинство». Вместо него применяются термины «этносы Казахстана», «народ Казахстана» и «казахский народ», что формально дает право говорить об отсутствии каких-либо меньшинств. На этом основании декларируется существование единого неделимого народа, который состоит из представителей всех этносов, проживающих на территории РК и имеющих соответствующее гражданство (раздел 2 Концепции развития АНК до 2025 г.), но при этом выделяется особое место для казахского народа, вокруг которого должны консолидироваться другие этносы.

Из этого можно сделать следующий вывод. Национальная политика РК в основном направлена не на обеспечение прав национальных меньшинств (согласно нашему законодательству, их как бы и нет), а на обеспечение общественного согласия и общенационального единства на основе казахстанского патриотизма, гражданской и духовно-культурной общности этносов Казахстана при консолидирующей роли казахского народа (ст. 3 закона об АНК). Иначе говоря, в основе формирования единой политической нации лежит принцип «мягкой ассимиляции» - раз уж мы признаем консолидирующую роль в государстве за преобладающей этнической группой, а не, допустим, за принципами народоправства или равной силой закона в отношении простого человека и власть имущего. Такой подход, на мой взгляд, и является причиной миграционных настроений среди ряда нетитульных этнических групп. Люди просто не хотят вмешательства в их этническую идентичность. А ассимиляция, даже «мягкая», как раз это и предполагает.

В мире наработан положительный опыт национальной политики, и многое из него отражено в ряде рекомендаций ОБСЕ. Нам следовало бы взять их на вооружение. Например, есть Лундские рекомендации, согласно которым государства должны предоставлять национальным меньшинствам доступ к реальным рычагам влияния на уровне центрального правительства и к участию в общественно-политической жизни. Это может быть выражено в следующем:

- в резервировании за ними определенного числа мест в одной или в обеих палатах парламента либо в парламентских комитетах;

- в официальных или неофициальных договоренностях о закреплении за представителями национальных меньшинств постов в кабинете министров, мест в верховном или конституционном суде либо в судах нижестоящих инстанций, а также в назначаемых совещательных или других органах высокого уровня;

- в назначениях сотрудников по делам меньшинств или в издании постоянно действующих инструкций;

- в специальных мерах по привлечению представителей меньшинств на работу в госорганы, а также в предоставлении услуг публичных учреждений на их языках.

Но в нашем законодательстве, как я отмечал ранее, нет термина «национальное меньшинство», и на практике из всех этих рекомендаций частично выполняется только одно - предоставление публичных услуг на языке обратившегося. Доступ в законодательные органы власти у нас закрыт фильтром Закона «О выборах»: в парламент, а теперь даже и в маслихаты всех уровней можно попасть только по партийным спискам. Следовательно, член партии, будь он русский или уйгур, став депутатом мажилиса, не будет отстаивать интересы своей этнической группы, а станет выполнять поручения своего партийного руководства. К слову, создание партий по этническому признаку у нас запрещено, с чем я полностью согласен. Существующий же механизм делегирования депутатов от АНК тоже можно рассматривать больше как фильтр, чем возможность – особенно после введения в этом году нормы об аккредитации этнокультурных объединений при АНК.

Кстати, у ОБСЕ для полиэтничных государств постсоветского пространства есть интересные решения, которые могли бы способствовать гармоничной интеграции нацменьшинств в общество страны проживания. Например, в Грузии реализуется проект «4+1». Его суть заключается в том, что представители национальных меньшинств получают высшее образование на государственном языке по следующей схеме: первый год изучают интенсивно только грузинский язык, а в течение остальных четырех лет получают на нем специальность. Почему бы и у нас не организовать аналогичный проект, начав с подготовки специалистов для системы государственного управления? Набирая через областные АНК для обучения на бесплатной основе молодых казахстанцев (русских, татар, украинцев, чеченцев и т.д.), готовя из них специалистов, трудоустраивая их затем в соответствующие сферы, государство демонстрировало бы реальную заинтересованность в интеграции этих этнических групп в общественные отношения в РК и соответственно в создании единой политической нации, но без потери их этнической идентичности.

Ислам Кураев, политолог: «Проблема в отсутствии видения реальной картины»

- Да, национальная политика существует, и она была сформирована еще в начале 90-х годов прошлого столетия. На начальных порах она имела особый стимул - это недопущение этнических и религиозных конфликтов. И надо заметить, что созданная платформа на рассвете независимости позволила решить ряд вопросов. Однако, имея успехи в плане сближения культур, мы упустили ряд моментов, связанных с развитием государственного языка и формированием национальных ценностей, что со временем привело к разделению общества на различные группы. И сегодня мы наблюдаем, по сути, распад не только по идеологическим, но и по экономическим, социальным и другим признакам.

Последние два признака стали активно проявляться, начиная с 2008 года, после первой серьезной волны международного кризиса, который привел к падению цен на сырье и в целом пошатнул экономическое положение нашей страны. Нам до сих пор не удалось восстановить былые позиции - экономика остается как бы в подвешенном состоянии. А ведь проведение национальной политики в полной мере возможно лишь тогда, когда государство движется независимым во всех отношениях курсом.

Основными недостатками национальной политики в РК я бы назвал отсутствие видения реальной картины, оторванность от насущных проблем населения, хаотичность и слабую работу на местах (я бы даже сказал, что до туда она вообще не доходит). Ежегодно в рамках национальной политики выдвигаются какие-то инициативы и стратегии, но уже вскоре все о них забывают и начинают обсуждать новые программы.

Национальная политика как пазл - для ее выстраивания нужны время и внимание к каждой детали. Лично я вижу две причины того, почему она не работает: это разобщенность и несправедливость. Чтобы устранить первую, необходимо найти стратегию консолидации. Если когда-то это была религия, то в двадцатом веке приоритетом стал национализм, а сегодня, в условиях соприкосновения культур, объединить может лишь язык. Считаю, что каждый наш гражданин должен овладеть государственным языком, и это сделает всех нас ближе.

Для решения второй проблемы необходима заинтересованность самого государства. Оно должно сделать все возможное, чтобы народ почувствовал себя защищенным и получил право слова. Только тогда, когда граждане поверят и доверятся своему государству, возможно появление диалога, который позволит не только правильно выстраивать национальную политику, но уверенно смотреть в будущее.

Иллюстрация: Караван