В одном из предыдущих номеров Central Asia Monitor мы предложили отечественным экспертам представить гипотетическую ситуацию: Казахстан и Россия – больше не союзники. Каким может быть дальнейший сценарий? А сегодня эту же ситуацию рассматривают уже российские политологи, которым мы адресовали следующие вопросы:

1. Какие выгоды или, наоборот, проблемы получит от этого Россия?
2. Как такой разрыв отразится на отношении РФ к другим странам так называемого ближнего зарубежья?
3. Может ли это оказать какое-то влияние на межэтнические процессы внутри России, к примеру, на отношение к национальным меньшинствам (казахам и другим тюркским группам) и на внутриполитическую стабильность?
4. При таком развороте событий почувствует ли изменения экономика РФ? Если да, то, какие?
5. Изменятся ли подходы российского государства к политике в гуманитарной сфере, ведь Казахстан долгие годы находился в орбите именно русской культуры?

Станислав Притчин, аналитик программы «Россия и Евразия» Chatham House: «Такой сценарий маловероятен»

1. Прежде всего, хотелось бы сказать, что гипотетический сценарий, о котором вы говорите,– это все же маловероятный вариант развития событий в силу целого комплекса факторов.

Во-первых, Россия и Казахстан географически и геостратегически настолько серьезно взаимозависимы, что сложно себе представить, что два этих государства в таких условиях способны безответственно подходить к отношениям друг с другом. Простое перечисление географических характеристик говорит о многом.

Российско-казахстанская граница – одна из самых длинных в мире и составляет более семи тысяч километров (больше только у США и Канады, да и то с учетом Аляски). На этой границе расположены 12 субъектов РФ со значительным промышленным потенциалом и семь областей РК. Вдоль нее сосредоточены важные стратегические транспортные коммуникации, соединяющие центральную часть РФ с Сибирью и Дальним Востоком.

Во-вторых, Казахстан — это мост для России в Центральную Азию, ближайший союзник, соучредитель и партнер РФ во всех межгосударственных объединениях на постсоветском пространстве. И это вопрос не только политический.

Скажем, ЕАЭС без Казахстана как связующего звена между Россией и Центральной Азией теряет свой смысл. Поэтому России без партнерства с Казахстаном логистически будет очень сложно развивать связи со странами ЦА.

Условно говоря, если испортятся отношения с Астаной, то у России останется выход в регион только через Каспий и Туркменистан. В-третьих, Москва и Астана, несмотря на обсуждаемые шероховатости, являются стратегическими партнерами и в рамках ОДКБ, единой системы ПВО. Необходимо учитывать и важность космодрома Байконур, расположенного на территории республики, и нескольких военных полигонов, которые Россия арендует.

Однако нужно отметить, что в силу разности масштабов для России гипотетическая потеря Казахстана как партнера будет очень болезненной, но не фатальной, тогда как для Казахстана издержки такого сценария будут на порядок выше.

2. Частично на этот вопрос я уже ответил. Добавлю только, что в американской политической науке есть популярный нарратив, предложенный Збигневом Бжезинским. Он сводится к тому, что Россия без Украины не великая держава.

Как показывает практика, даже с «потерей» Украины как партнера Россия остается на международной арене значимым игроком. Но этот пример я привел применительно к Казахстану. Без тесной кооперации с ним Россия и в мире, и уж тем более на постсоветском пространстве будет совершенно другой страной, с другим набором геостратегических характеристик, а главное – вызовов и рисков.

3. Мне кажется, изменение межгосударственных отношений с Казахстаном не сможет серьезным образом повлиять на межэтническую картину в России, поскольку, помимо казахов (их около одного миллиона человек), в нашей стране много других национальностей, которые являются естественной и важной частью российского общества.

4. Определенные изменения Россия почувствует, и в совокупности они могут оказать ощутимый негативный эффект на российскую экономику. Возрастут логистические затраты на контакты с другими центрально-азиатскими странами и отчасти с Китаем. Кроме того, Казахстан – важный рынок сбыта для российских производителей. Тесная кооперация у наших стран в энергетике, нефтегазовой сфере, металлургии, машиностроении, атомной энергетике. И не по всем этим направлениям Россия имеет видимую альтернативу.

5. Не вижу здесь серьезных оснований для изменений, так как в РФ культура и гуманитарная сфера, в первую очередь, ориентированы на российскую аудиторию, а уже потом на соседние страны.

Глеб Кузнецов, руководитель экспертного совета ЭИСИ (Москва): «Либо союз, либо дружба – третьего не дано»

Главная слабость этого сценария, которая не позволяет рассматривать его сколько-нибудь всерьез – его практическая нереализуемость в силу колоссальной протяженности сухопутной границы между странами.

В случае эскалации недружелюбия ее придется «закрывать» – обустраивать, прикрывать пограничными и военными частями. Это невозможно для обоих государств по экономическим причинам.

Таким образом, вне зависимости ни от чьего-либо отношения между РФ и РК могут быть либо союзническими, либо просто хорошими и дружественными. По примеру США и Канады, или Чили и Аргентины. Создать ситуацию эскалации такого масштаба, когда экономика или межнациональные отношения почувствуют резкое «охлаждение», – невозможно.

РФ и РК геополитически обречены на тесные и позитивные, дружеские по форме и содержанию контакты. Обсуждать имеет смысл только степень взаимной интеграции и содержание этих контактов.

Александр Костин, заместитель генерального директора Института национальной стратегии (на общественных началах): «Мы заинтересованы друг в друге»

1.Выгод от такого сценария никаких. Он одинаково вреден для обеих сторон, во всех отношениях. Это касается всех аспектов жизни – общего экономического пространства, миграции рабочей силы всех уровней квалификации, вопросов безопасности, миграционной политики. И если у России в силу экономики, территориальных размеров и довольно глубокой традиции государственности запас прочности больше, то для Казахстана это ситуация предкатастрофы в условиях приближающегося транзита власти.

Россия для Казахстана – это гарант безопасности, что называется, на все случаи жизни. Если этот гарант исчезнет, то перспективы Казахстана как независимого государства будут неясными. И здесь вопрос не российско-казахстанских отношений, а устойчивости Казахстана к внешним и внутренним вызовам – неустойчивость ситуации у соседей, угроза ортодоксального исламизма, нестабильность экономики.

Россия очень сильно влияет на Казахстан в экономическом плане, поэтому спад российской экономики, конечно, отражается на нашем южном соседе. Но Россия к тому же огромный и далекий от исчерпания рынок сбыта. Чем и кем Казахстан сможет его заменить при таком сценарии развития событий, неизвестно.

2. В первую очередь, возрастут расходы на оборону. России необходимо будет прикрыть протяженную российско-казахстанскую границу. И в таком случае все риски неустойчивости региона лягут на Казахстан. Россия будет формировать плотную и устойчивую линию обороны южного рубежа.

Вновь актуальным станет вопрос поиска союзника по юго-восточному направлению, и он, скорее всего, разрешится в пользу Узбекистана. Также можно предположить, что при таком гипотетическом сценарии РФ, скорее всего, еще больше уйдет в сторону такого внутреннего патернализма – отказа от каких-либо долговременных обязательств, вложения инвестиций в чужие экономики, предоставления экономических и политических преференцией союзным странам.

В принципе, и сейчас России не хватает подобной прагматики в отношениях, когда она выступает экономическим донором без каких-либо твердых обременений и обязательств другой стороны. Это касается не Казахстана, а, скорее, других стран Центральной Азии и иных регионов.

3. Какое-либо ухудшение отношения маловероятно в силу просто отсутствия оснований для каких-то негативных прогнозов. Казахи в России не вовлечены в теневую экономику, не формируют криминальных этнических анклавов, а трудовая миграция представлена квалифицированными кадрами.

4. Кардинальных изменений случиться не должно. Произойдет определенный спад в обеих экономиках в силу разрыва общего экономического пространства, но это, скорее, затронет региональные экономики субъектов РФ. Возможен небольшой спад транзита товаров из КНР, но это, по всей вероятности, станет стимулом для развития транспортных хабов непосредственно на российско-китайской границе.

5. Странно думать, что с разрывом отношений может в лучшую сторону измениться гуманитарная политика РФ. К сожалению, Россия не обладает конкурентными компетенциями в сфере так называемой «мягкой силы», поэтому особых революционных изменений произойти не может, и это демонстрирует опыт Украины.

Вместе с тем, есть фактор здравого смысла, общего в отношениях и развитии, в том числе социокультурного плана. Я имею в виду русский язык как средство коммуникаций – личного общения, чтения книг, газет и журналов, науки и культурного развития. Казахстанцы смотрят российское ТВ, читают российские СМИ.

Не будем забывать, что Казахстан – это полиэтничная страна, где русский язык является языком межнационального общения. Альтернатив русскому языку в плане его коммуникаций, культурного влияния не в ущерб казахстанскому обществу на данный момент не существует. В заключение хочется вспомнить восточную поговорку «хороший сосед ближе дальнего родственника». Географические, социально-экономические, исторические предпосылки закономерно формируют интеграционные процессы.

Россия и Казахстан заинтересованы друг в друге, это создает возможности развития и обеспечения безопасности, роста экономики и благосостояния граждан обеих стран. Проекты расхождения несут непрогнозируемые риски для Казахстана.

Отойдя, фигурально выражаясь, от России, Казахстан будет вынужден искать силу, на которую можно опереться. Альтернатив России в этом плане нет. Опыт Прибалтики, привилегированных республик СССР, и Украины, самой развитой страны постсоветского пространства, демонстрирует горький итог непродуманной идеологизированной политики «слепого» курса отторжения России.