«Мы будем петь и смеяться как дети среди упорной борьбы и труда, ведь мы такими родились на свете…». Ну, родились мы, наверное, не совсем такими, однако отечественное ТВ всячески понуждает нас смеяться и петь. Вообще-то, как проницательно заметил советский классик, «для веселия планета наша мало оборудована», но телевидение новейшей эпохи преисполнилось целью выправить этот досадный перекос, оно буквально погружено в безудержную оргию смеха, от которой, сказать по правде, нет спасения ни на одном из телеканалов.
Долгая дорога в дюнах
Живи великий филолог Михаил Бахтин в наши дни, он точкой отсчета своих исследовательских штудий смеховой культуры едва ли взял бы Аристофана и Рабле. Сегодня Бахтин остановил бы выбор на телевидении, которое всеохватной мощью своей обрушило на современников смех. Что это? Поветрие? Неизбежность? Знак времени? И потом – какого качества юмор нам предлагает ТВ? Наш собеседник – Ерлан Акчалов, телекритик, доцент факультета «Кино и ТВ» Академии искусств имени Жургенова.
– Для начала надо бы понять, что же это за инструмент такой в руках нашего общества – телевидение? Мы пытались разобраться в этом еще в 60-х годах прошлого столетия, но так и не пришли к единому мнению, – говорит он. – Телевидение как бы совмещает в себе и искусство, и журналистику, и идеологию, тут и публицистика, и развлекаловка, и… В конце концов, повторяю: это инструмент – такой же, как, скажем, мастерок в руках строителя или фрезерный станок у токаря.
– Но инструментом надо уметь пользоваться…
– Вот-вот. Долгие годы этот инструмент находился в руках правящей партии. Как ни смешно это сегодня звучит, но были такие телепередачи, как «Университет миллионов», «Сельский час», «Служу Советскому Союзу». Да, это было скучно, но свою задачу они выполняли. А потом, как мы знаем, началась перестройка, гласность, свобода слова, и телевизионщики оказались в растерянности: а что же им делать? Мы пытались понять: каким должно быть наше телевидение? Митинговым? Скандальным? Вообще-то мы купались в этой свободе слова. Выплеснуть стакан воды в лицо оппоненту, затеять с ним драку… Мы кайфовали от этого, мы принимали это за свободу слова. Собственно, все это витало в воздухе: каким было общество, таким становилось и телевидение. Какое-то время шло блуждание в тумане. С ужасом вспоминаю, как на одном из каналов мне сказали: нам публицистика не нужна. Я пытался понять: что же это такое – телевидение без публицистики? И вот посреди этих метаний на наше ТВ просочилась тенденция, пришедшая с Запада. На ТВ стали рулить продюсеры, для которых телепрограммы были коммерческим продуктом, как кондитерское изделие или автомобиль.
А продукт должен быть востребован массой, и возник диктат рейтинга. В поисках рейтинга и объемов продаж мы потеряли живинку на ТВ. Хорошо еще, что мы не опустились до уровня тогдашнего российского ТВ, где все телеэкраны были загружены либо порнухой, либо чернухой, либо подглядыванием в замочную скважину.
– Дурной пример заразителен…
– То-то и оно. Однако Казахстан, видимо, в силу менталитета нашего народа в эту чернуху не ушел. Нас качнуло в другую сторону, мы ушли в стихию смеха. И это естественно: кочевники всегда были острословами и юмористами. Об этом говорили великие путешественники Марко Поло и Плано Карпини. Они свидетельствовали: казахи – веселый народ. То есть традиции юмора и сатиры в нас были заложены издревле. И в этом плане нашему ТВ есть чем гордиться. Вспомните юмористический театр «Тамаша». То была одна из первых телевизионных юмористических шоу-программ на казахском языке, она выходила с 1978-го по 2008-й и пользовалась огромной популярностью.
Придумали ее режиссёр Лукпан Есенов и редактор Койшигул Жылкышиев, а воплотили в жизнь Тунгышбай Жаманкулов и Кудайберген Султанбаев. Причем это были не какие-то там юморины, это был, подчеркиваю, настоящий телевизионный театр.
Тексты для «Тамаши» писали первоклассные сочинители, зрители тут же разбирали их на цитаты. Уже после появления «Тамаши» нечто подобное стало появляться на Центральном телевидении в Москве, на ТВ Украины. Подчеркну особо: тексты создавали писатели-профессионалы, люди высочайшей культуры и высоконравственные, там юмор ниже пояса был невозможен. И еще: артисты, участвовавшие в «Тамаше», проходили жесточайший отбор. Юмор юмором, но здесь легковесность была неуместна.
И смех, и грех
– Куда же все это делось?
– Да, собственно, все как бы осталось на своих местах. «Тамаша» в обновленном формате (теперь это «Тамаша сити») по-прежнему светится на телеэкране. Естественно, появились новые программы, такие, как «Бауржан-шоу» (кстати, тоже рейтинговая), «Керуен». Появилось много юмористических программ, копирующих подлинник, без этого тоже никак, разнообразие необходимо, чтобы у зрителя была возможность выбора. А дальше – самое интересное. Когда продюсеры оглянулись, пригляделись, определились, какие программы самые рейтинговые, самые востребованные и – как бы это сказать точнее? – безопасные, то обнаружилось, что продается и покупается лучше всего юмор. Пусть даже беззубый. «Тамаша» была, конечно, остро-сатирической и смелой, но ведь с огнем играть – себе дороже. А юмор всех сортов и оттенков востребован.
К слову сказать, популярность «Тамаши» совпала с успехом масляковского КВНа, где очень ярко выступали две казахстанские команды. В команды эти был широчайший отбор по школам, колледжам, академиям и вузам, амбиций у претендентов в КВН было хоть отбавляй. А поскольку не все проходили отбор, но все рвались в бой, осталось много хохмачей, не задействованных в КВН. Появились мелкие программки типа КВН и масса телеюморин с участием этих самых претендентов. Возник десяток телепроектов типа «Наша казаша», «Побег из аула» и т.д. Но ведь все они были востребованы, независимо от качества юмора. И потом – в командах КВН шла ротация, опять-таки из колоды выпадала часть креативных ребят, башковитых, предприимчивых, многие из них оставались на каналах ТВ, что шло на пользу телевидению. Это с одной стороны. Но с другой – запал-то у них был большой, а вот ноша не всегда была по силам. Уровень всех этих юморин и скетч-шоу с каждым разом становился все ниже и ниже, пока не опустился до плинтуса.
Все же уровень культуры, образованности, интеллекта и интеллигентности у новобранцев от юмора оставляет желать лучшего. Но вопреки всему продукция их востребована, потому что надо чем-то заполнять эфир. В результате мы получили то, что получили. Отсюда и мелкотемье, и пошлость. Но самое любопытное: эти программы что на ТВ, что в Интернете – самые востребованные независимо от их качества. Говорю это с полным на то основанием, поскольку данной проблемой занимался специально.
У каждой юмористической программы по несколько миллионов просмотров. Хотя наличествующий в этих теле-продуктах юмор не поднимает зрителя до некоей высокой планки, как «Тамаша», а наоборот – опускает его до убожества, до дворового, уличного, площадного уровня. Как ни странно, продюсерам это на руку, им это выгодно, поскольку не надо ставить высоких задач. Смотрибельно, рейтингово – чего еще надо!
Неча на зеркало пенять, коли рожа крива
– Вообще-то юмор – дело трудное…
– И, как это ни парадоксально, сверхсерьезное. Наши ребята поступают просто: слизывают программы «Камеди клаб», «Камеди вумен», перелицовывая их на казахский лад. Хотя так обстоит не только с юмором, но и со всем прочим на ТВ. Но будем предельно откровенны: телевидение у нас такое же, как и наше общество. Старшее поколение, работая на ТВ, ставило перед собой цель не только «срубить бабло». Деньги, конечно, нужны, их много не бывает, но нельзя же все сводить лишь к ним, к деньгам. Вознесенский назвал Останкинскую башню «шприцем для инъекций».
– Для инъекций чего?
– Во-от. Часто ли мы задумываемся над тем, что эти инъекции содержат? Раньше люди тянулись к образованию, а сейчас мы дожили до того, что человек как-то не очень стремится к этому. Ему при минимуме усилий срубить бы толику знаний да покрупнее куш. Вот и все. И невдомек ему, что здание построить на песке невозможно. Что строительство любого здания начинается с закладки фундамента. А без фундамента построишь разве что нужник – тот самый, с сердечком на дверце. Фундаменты мы разрушили и теперь вот на руинах строим нужники. Хотя… Не будем преуменьшать и значимость наших усилий. Какое мы ТВ создадим, таким будет и наше общество, и шире – наше государство. Мы должны, обязаны привнести глубину на телеэкран. Но, с другой стороны. надо ли обвинять кого-то в низком уровне сегодняшнего юмора? Ведь именно такой юмор востребован нашими зрителями. Во всяком случае, большей их частью.
В сущности, телевидение – это фрагмент нашего общества, его зеркало. Еще классик сказал: «Неча на зеркало пенять, коли рожа крива». У нас программы о живописи, литературе, искусстве считаются нежизнеспособными, они нерейтинговые. А спросом пользуются «Камеди клаб» и прочая лабуда. Ну что тут скажешь? К примеру, иностранец какой канал у нас ни включит, везде танцуют и поют. Что он о нас подумает? Веселый, однако, народ живет в Казахстане. Счастливый и беззаботный. Не заморачивается всякими там проблемами. В общем-то задача, которая стоит перед телевидением Казахстана, выполняется. Правда, у нас политических ток-шоу не стало. Нет и социальных программ.
– Исчез и канал «Мадениет». Случайно ли это?
– Причина та же – он, дескать, несмотрибельный. Но согласно законам маркетинга, любой вновь созданной фирме, надо, как минимум, три года, чтобы она обрела потребителя. А канал этот просуществовал всего-то ничего, он только-только стал обретать популярность, к нему стали обращаться серьезные интеллектуальные люди. А его взяли и повязали с каналом «Билим», а потом и вовсе прихлопнули. То есть нам опять-таки не дают права выбора. В фаворе на ТВ у очень большой категории зрителей развлекаловка, а если программа чуть серьезнее, от нее стараются как можно быстрее избавиться.
Что зритель заказал…
– Но ведь развлекаловка лезет изо всех щелей! Причем там и сюжеты подзаборные, и лица сплошь как стертые пятаки…
– Что поделаешь, это смотрят. Меня обескураживает вот что. Айтысы, соревнование острословов – в менталитете казахов. Собственно, словесная пикировка и есть суть народного юмора. Но в последнее время в казахских передачах казахи перестали следить за словом, язык юмористических программ обнищал до предела. А ведь высокий уровень слова – это основа основ таких программ, равно как и основа основ души казахского народа.
– Согласен с вами. Уровень юмористических передач сползает все ниже и ниже. Но раз основную массу зрителей они устраивают, может, мы напрасно бьем тревогу?
– В том-то и дело. ТВ ушло за зрителем, за рейтингом. Делать передачи глубже, тоньше незачем, иначе рейтинги упадут. Так что всякие там заморочки и сложности нашему телевидению сегодня, извините, не нужны. Поэтому я не думаю, что надо так уж категорично ругать наших телевизионщиков. Что общество заказало, то они и делают. Конечно, кто-то делает это более профессионально, кто-то менее, но это уже частности. Мне мои студенты рекомендовали посмотреть программу «Stand up». Посмотрел. Сплошная ржачка. Что меня тревожит как специалиста в области ТВ? У нас есть телевидение как структура, но только не телевидение как система. А технические возможности богатейшие. В сущности, сейчас любой может внести долларов тридцать, открыть свой телеканал и показывать «Дом-2», это такая большая замочная скважина величиной с телеэкран. Программа, конечно, – предел пошлости, но рейтинг у нее зашкаливал.
– Еще бы! Она вполне в духе времени.
– Любопытно, что телевидение – тоже временная категория, мы ведь летописцы своей эпохи. Но что мы можем оставить нашим потомкам? Книг, равных по значимости «Слову о полку Игореве» или эпосу «Кобланды батыр», у нас нет. Есть разве что «Камеди клаб». Недавно была вскрыта капсула с посланием комсомольцев далеких шестидесятых, ее завещано было вскрыть в 2017 году. Вы будете жить, наверное, уже при коммунизме, пишут они своим сверстникам XXI века. Так вот, сверстники попросту ржали над этим посланием. И вот я думаю: наши далекие потомки, если посмотрят наши телепередачи, будут смеяться над ними или плакать? Как там у Гоголя сказано: «Грустно жить на этом свете, господа!»…
