«Если казахи утеряют свое исконное двуязычие, то их ждет деградация». Так называлась статья, размещенная недавно в Central Asia Monitor и вызвавшая довольно широкий резонанс, о чем свидетельствует большое количество комментариев и под самой публикацией, и в социальных сетях. К сожалению, дискуссия, как часто бывает в нашей стране, ушла далеко в сторону от того, на чем автор статьи Толеген Сериков пытался сделать главный акцент. Поэтому есть смысл вернуться к этой теме.
Поменьше политики, побольше прагматизма…
В Казахстане языковой вопрос чрезмерно политизирован. Это вполне объяснимо – рост национального самосознания нередко сопровождается подобными издержками. Но продуктивно ли противопоставлять один язык другому, чем занимаются некоторые, провоцируя тем самым рост межэтнической напряженности? Может, стоит подходить к этому вопросу прагматично, видя в том или ином языке не столько политический инструмент, сколько инструмент для получения знаний, расширения кругозора, обретения профессиональных навыков и в целом формирования по-современному образованного, открытого миру и восприимчивого к прогрессивным новациям общества?
Тут можно привести такую аналогию. Чтобы добраться до внутренностей какого-то механизма и увидеть, как там все работает, вам нужно открутить болт. Вы пытаетесь сделать это простым гаечным ключом – не получается. Значит, нужно попробовать разводным. Иначе говоря, хорошо иметь постоянно под рукой, в «арсенале» оба ключа. Аналогично и с языками, которые тоже являются ключами – к знаниям, к пониманию того, что происходит вокруг.
Безусловно, казахский язык, имеющий статус и государственного, и «коренного», должен занять в Казахстане подобающее ему место. И к этому все идет. Тут можно спорить, благодаря кому и чему – политике властей или демографическим процессам. Скорее, благодаря последним. Население страны растет исключительно за счет казахов (причем преимущественно казахскоязычных), тогда как его русскоязычная часть демонстрирует «отрицательное сальдо». И это неминуемо отражается на ситуации в языковой сфере.
Вспомните: в 1991-м соотношение между учащимися казахских и русских классов общеобразовательных школ составляло 32,3 и 67,7 процента. А сегодня, спустя четверть века, оно кардинальным образом изменилось – примерно 75 против 25. Если же брать казахских детей, то около 90 процентов их получают школьное образование на родном языке. Сейчас даже в Алматы казахская речь слышна чаще, чем русская. Лет шесть назад автор этих строк писал, что рано или поздно Казахстан сначала по этническому составу, а затем и в языковом плане станет большой Кызылординской областью. И этот день неумолимо приближается.
Словом, за судьбу государственного языка беспокоиться уже не стоит. Однако немалая часть национальной интеллигенции продолжает твердить о сохраняющейся угрозе ему со стороны «великого и могучего», поэтому выступает категорически против существующего и де-юре, и де-факто двуязычия. Не буду касаться претензий этих людей по поводу того, что русский – это «язык колонизатора и агрессора» (тем самым они напоминают русских аристократов, во время наполеоновских войн объявивших бойкот французскому, на котором обычно разговаривали, – похоже, «диванные патриоты» с тех пор мало изменились). А вот их обиды на то, что казахскому языку до сих пор не удалось занять господствующее положение во многих важных сферах общественной жизни, понятны и обоснованны.
Я русский бы выучил только за то…
Но, может, он еще не созрел для того, чтобы занять такое положение? Может, требуются дополнительные усилия со стороны и государства, и, прежде всего, самой национальной интеллигенции, чтобы казахский язык стал максимально востребованным, чтобы у населения страны появилась нужда в его изучении и массовом применении не только на бытовом уровне, но и на более высоком?
Почему, несмотря ни на что, русский язык продолжает оставаться привлекательным в Казахстане, в том числе и для казахов? Объяснение простое: он дает больше возможностей, чем государственный – разумеется, за вычетом перспектив, связанных с госслужбой. Во всяком случае, такова ситуация на сегодня (не исключено, что в обозримом будущем все изменится). Он, если это слово здесь применимо, функциональнее. Не богаче, не красивее, а именно функциональнее. То есть как инструмент он более универсален и соответственно более предпочтителен в чисто утилитарном смысле. Образно говоря, это не просто ключ, а ключ-отмычка. И тяга к русскому языку продиктована сугубо прагматическими соображениями. «Я русский бы выучил только за то, что им разговаривал Ленин (или кто там еще?)» - это не про современных казахов.
Какие аргументы здесь можно привести?
Например, у вас растет ребенок, и вы хотите, чтобы у него был широкий кругозор, чтобы он много читал и знал. А теперь сравните количество (и качество, что тоже важно) детских книжек, энциклопедий, развивающих игр и программ на русском и казахском языках – небо и земля. Да и взрослым русский язык откроет доступ к гораздо большему массиву полезной информации - как оригинальной, так и переводной.
Или, допустим, вы решили приобщить подросшего сына (дочь) к мировой литературе, мировому кинематографу. На русский переведены практически все более или менее стоящие произведения, от античных до современных, тогда как на казахский – в тысячи раз меньше. Из Интернета сегодня можно скачать практически любой фильм, снятый хоть в США, хоть в Японии или Иране со времен появления кино как искусства, - все они либо озвучены на русском, либо, на худой конец, сопровождаются субтитрами на этом языке. А какой выбор у казахскоязычного зрителя? Кот наплакал.
На это некоторые ответят: мол, в казахской литературе и в казахском кинематографе тоже были и есть достойные произведения. Но, во-первых, все познается в сравнении, а во-вторых, и это главное, человек, ограничивающий себя рамками только национального искусства, незнакомый с лучшими образцами мировой культуры, будет ограничен и в своем мировосприятии. Лично я такой участи своим соплеменникам не желаю.
Ну, ладно, вам все это кажется неважным или второстепенным. Но вот вашему сыну, плохо знающему русский язык, пришла пора поступать в университет. Если он выбрал гуманитарную специальность, то, скорее всего, особых проблем у него не возникнет. А если техническую? Ведь ему придется заниматься в том числе и по учебникам на русском языке, поскольку на казахском некоторых из них попросту не существует. А это серьезные трудности в освоении учебного материала, вероятность того, что он не все поймет или поймет неправильно. Будет ли такой студент по окончании вуза востребован на рынке труда?
Кстати, я уверен: только повышение уровня технического образования и естественных наук в стране позволит нам, казахам, выбраться в ряды конкурентоспособных наций с современной высокотехнологичной экономикой. И русский язык может здорово помочь в этом деле.
Прийти по-английски
Полагаю, что казахам следует, насколько это возможно, отделять русский язык от той политики, которую проводила в их отношении царская, а затем большевистская Россия (там было много всякого – и хорошего, и негативного), от существующего сейчас в РФ политического режима, от той версии «русского мира», которую пытается навязать как своей стране, так и соседям одиозная часть нынешнего российского истеблишмента – все эти яровые, поклонские, кургиняны… Котлеты отдельно, мухи отдельно.
То есть нам надо воспринимать русский язык сугубо как тот самый второй ключ, как дополнительный (к казахскому), очень важный и даже необходимый инструмент познания мира, получения новых компетенций. Именно эту роль он выполнял в советское время – и казахи, будучи народом, восприимчивым к знаниям, стали очень образованной нацией, в том числе, что особенно важно, технически образованной: появился свой широкий инженерный класс, который, к сожалению, в 1990-х вследствие известных тенденций в экономике Казахстана стал стремительно таять. И эту роль русский язык может выполнять еще достаточно долго…
Кто-то возразит: зачем казахам русский, если есть английский, имеющий гораздо более широкое хождение в мире, более прогрессивный и т.д.? Безусловно, в таком вопросе есть свой резон. Но давайте быть реалистами. Хорошо известно, что для успешного освоения любого языка, помимо правильной системы обучения, достаточного количества занятий и непрерывного самообразования, требуется практика, требуются собеседники – носители этого языка. Короче говоря, должна быть соответствующая языковая среда. Вот, скажем, почему в Кызылорде оставшиеся там неказахи (русские, корейцы и другие) даже безо всяких курсов довольно сносно владеют государственным языком? Да потому что в повседневной жизни им постоянно приходится общаться с казахскоязычными земляками, которые составляют подавляющее большинство.
А англоязычной среды в нашей стране нет. И неизвестно, когда появится. Переход на латинскую графику вряд ли сильно ускорит этот процесс (наглядные примеры – Азербайджан и Узбекистан). Тогда как русскоязычная среда – она уже давно существует, причем почти повсеместно.
Возможно, когда-нибудь благодаря настойчивым усилиям всех, от кого это зависит, казахский язык (помимо того, что он родной, государственный, призванный разбудить патриотические чувства и объединить нацию) окажется в состоянии взять на себя те функции, которые выполняет сегодня русский. Либо английский станет массово используемым в наших городах и весях. И вот если вдруг наступит такое время, то переход от казахско-русского к казахско-английскому двуязычию (или даже к казахскому моноязычию), может быть, пройдет для титульной нации безболезненно. Но в нынешней ситуации, тем более в условиях, когда звучат только рассчитанные на внешний эффект лозунги и призывы, а кропотливой работы по повышению функциональности казахского языка не просматривается, добровольный или навязанный кем-то отказ от русского был бы равносилен диверсии против казахского же народа…
