К годовщинам принято подводить итоги. В случае с Национальным советом общественного доверия (НСОД), который был создан Указом президента РК от 12 июня прошлого года, это оказалось сложным занятием. Приходится констатировать лишь отсутствие каких-либо значимых  результатов. В заслугу совету можно вменить разве что ценный урок того, как ни в коем случае нельзя выстраивать диалог между властью и обществом... Что не так с этим проектом? Есть ли смысл в его дальнейшем существовании? И можно ли создать ему достойную альтернативу? Об этом наш сегодняшний разговор с политологом Максимом Казначеевым. 

- Сегодня исполнится год со дня появления Указа о создании НСОД. Какие были ожидания от него, и насколько они оправдались? Или же это была изначально провальная затея? 

- Национальный совет общественного доверия изначально был сформирован под давлением протестов несистемной оппозиции в период президентской кампании 2019 года. Власти было необходимо создать иллюзию готовности к проведению политической модернизации для определенной страты избирателей.

В этом смысле все ожидания оправдались – в формате НСОД власти удалось «заболтать» проблематику демократических реформ. Сами же инициативы по либерализации не изменили ее авторитарного характера – ни поправки в закон «О партиях», ни новый закон  «О порядке организации и проведения мирных собраний граждан» не соответствуют демократическим стандартам. Принятые изменения и дополнения носят косметический характер:

• До 20 тысяч человек снижен порог для регистрации политической партии. В то же время остается неизменным сам разрешительный механизм регистрации партий, в частности – абсолютный произвол Министерства юстиции при рассмотрении документов, предоставляемых инициативными группами, а также отсутствие жестких сроков рассмотрения подаваемых пакетов документов, что позволяет растягивать процесс  регистрации новых партий до бесконечности.
• В партийных предвыборных списках вводится обязательная 30-процентная квота на женщин и молодежь. Однако эта квота не распространяется на итоговое распределение депутатских мандатов по итогам парламентских и местных выборов. 
• Изменения, внесенные в законодательство об организации митингов, нацелены на отсечение несистемной оппозиции от «работы с улицей». Согласно им, разрешение на организацию и проведение митингов не будет выдаваться лицам, ранее участвовавшим в несанкционированных акциях протеста. Но вся казахстанская оппозиционная среда – именно такая.  
• В законопроекте о статусе парламентской оппозиции тоже нет никаких революционных предложений. За его скобками остались такие важные инициативы, как предоставление парламентской оппозиции контрольных функций и права на инициирование парламентских расследований.

Таким образом, работа НСОД не способствовала политической модернизации и призвана лишь имитировать ее.

Еще более провальной оказалась попытка расширить формат деятельности НСОД за счет образовательной тематики (третье заседание) и обращения к вопросам геополитики (первое заседание). Подобное расширение выглядело неоправданным, поскольку должно было сопровождаться и расширением состава участников за счет привлечения «узких» специалистов в этих сферах (чего не произошло). В результате оба обсуждения не вышли за рамки популистской риторики.

- Что было не так с НСОД (статус, полномочия, персональный состав и т.д.)? Нужен ли вообще подобный орган? 

- Подобный консультативно-совещательный орган не нужен при нормально работающем парламенте, отражающем интересы всего спектра политических сил в стране.

В целом подход, при котором власть создает различного рода «удобные» для себя совещательные площадки, вызывает вопросы. Какое отношение к общественному диалогу имеют организации и фигуры, которые зависят от власти в плане получения государственных заказов и грантов на ведение своей деятельности? Ведь любой общественный диалог предполагает, как минимум, равенство сторон, а какое равенство может быть между грантодателем и грантополучателем? Очевидно, что состав НСОД подбирался исходя из принципа личной лояльности, а потому и решения такого «совета» не могут выдаваться за наличие «общественного доверия».

Вторая проблема – слишком размытая тематика дискуссий, от «антикитайских» протестов до конкурентоспособности системы образования. Но разве эти темы одинаково значимы для достижения «общественного доверия»? Было бы продуктивнее сфокусировать работу НСОД только на проблематике политической реформы.

Поэтому существование данного органа не имеет смысла. Если Акорда декларирует приверженность курсу на дальнейшую политическую модернизацию, если она стремится позиционировать себя как «слышащее государство», то просто должна перейти к международным стандартам в области транспарентности политических выборов, процедуры регистрации политических партий и обеспечения прав граждан на свободные мирные собрания. 

В противном случае этот орган опять же не нужен – мы хотя бы не будем разбазаривать государственные ресурсы на работу мертворожденной структуры. У нас уже есть одна такая же «диалоговая площадка» - казахстанский парламент, ни разу за всю свою историю не критиковавший верховную власть.

- Что нужно сделать, чтобы наладить реальный диалог между властью и обществом с целью осуществления хоть каких-то реформ в политике, экономике и «социалке»?

- В текущей ситуации сложно рассчитывать на возможность диалога между властью и обществом. Касым-Жомарт Токаев занят укреплением личной власти и лишь использует либеральную риторику для расширения сферы своего влияния в элите. Другие внутриэлитные группы тоже не готовы к диалогу, пока есть неформальный арбитр их отношений – Нурсултан Назарбаев. Власть станет проявлять готовность к диалогу только в ситуации системного кризиса, который пока не наступил.