Смягчит ли экономический удар по Казахстану, вызванный обрушением нефтяных рынков и вынужденной изоляцией из-за распространения пандемии, его нахождение в ЕАЭС? Станет ли союз для нас своеобразным буфером, или наоборот, имеющиеся в рамках интеграционного процесса обязательства станут неподъёмным балластом? Насколько неравномерен будет процесс восстановления экономик стран ЕАЭС? Кто из стран союза станет явным лидером и какие дивиденды это принесет экономикам остальных его участников?
Вместе мы сила, или Каждый сам за себя?
Эти и другие вопросы сегодня являются предметом обсуждения для экспертного сообщества разных стран мира. Правда, звучащие прогнозы настолько противоречивы, что больше напоминают попадание пальцем в небо. Пока одни аналитики безапелляционно заявляют о светлом будущем ЕАЭС, невзирая на обстоятельства, другие искренне верят в то, что посткоронавирусное будущее, отягощенное последствиями падения нефтяных рынков, приведет к девальвации самой идеи евразийской экономической интеграции, поскольку выжить странам союза в одиночку будет и проще, и легче.
В частности, выступая на прошлой неделе со специальным докладом о стабилизационных мерах в рамках ЕАЭС, министр по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) Сергей Глазьев ни на минуту не усомнился в неразрывности экономических связей в рамках союза. Более того, ясно дал понять, что существующие проблемы преодолимы только в общей связке. «Резкое ухудшение внешнеторговой конъюнктуры повлечет в текущем году полуторакратное сокращение экспорта из ЕАЭС, ослабление национальных валют, ускорение вывоза капитала, что вызовет существенное ухудшение платежного баланса государств-членов, выход за пределы установленных договором ЕАЭС показателей финансовой устойчивости», - отметил он, при этом добавив: «Эти негативные тенденции могут быть компенсированы расширением взаимной торговли, наращиванием экономического сотрудничества со странами ШОС, активизацией сопряжения ЕАЭС и ОПОП («Один пояс – один путь)», - заявил он.
Семен Уралов, аналитик, позиционирующий себя как «союзный интегратор», рассуждая о посткоронавирусном будущем ЕАЭС в своем канале на Telegram, фактически не сомневается в том, что кризис способен в корне убить интеграционные процессы. Но при этом выражает уверенность в том, что успех всего союза будет зависеть от готовности партнеров ориентировать на Россию. «…российская модель демонстрирует достаточную эффективность и её можно предлагать всем союзникам, которые захотят в дальнейшем иметь открытые границы с Россией», - заключает он.
Авторы «Ритма Евразии» также отдают лидерство России, правда, как и Глазьев, делают серьезный акцент на Китае, по сути, довольно ясно давая понять, что «выжить любой ценой» перспективнее в рамках интеграционных объединений, в частности, ЕАЭС, нежели оказаться один на один перед лицом масштабного кризиса. «Тенденции для евразийских объединений не так уж пессимистичны», - резюмируют они. - Во-первых, в то время как ЕС и США погрязли в долгах, определяющие будущее Евразии Россия и Китай имеют значительные финансовые резервы, которые могут быть направлены на восстановление экономики. Во-вторых, замедление, а возможно, и срыв процессов глобализации, нанесет удар по целому ряду непроизводственных отраслей. В кризис ценятся реальные вещи: еда, одежда, ресурсы, товары первой необходимости. Достаточно посмотреть, какую роль играет промышленность в ВВП стран мировой экономики. В-третьих, лишь одна ШОС занимает 60 процентов территории Евразии и представляет половину населения планеты. Если к этому добавить входящие в ЕАЭС, СНГ и БРИКС страны, связанные экономическим партнерством и союзническими обязательствами, евразийские и «вокругевразийские» объединения будут контролировать большую часть населения и территории планеты, а также подавляющее большинство ее ресурсов».
Научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Поволжья Института востоковедения РАН Александр Воробьев в интервью «Новой газете», напротив, заявляет, что свою роль сыграет «национальный эгоизм», и каждая из стран союза будет в одиночку справляться с трудностями. Так или иначе на такой же исход намекает и редактор портала «Сонар-2050» Иван Лизан, который глубже заглядывает в новое будущее ЕАЭС, опираясь на хронические противоречия, существовавшие между его участниками и до объявления пандемии вкупе с нефтяным кризисом. «Минск как боялся создавать наднациональные органы, так и боится независимо от формата интеграции. Ереван и Нур-Султан интеграции боятся ещё больше, да и она им нужна меньше, чем Минску. Поэтому первая проблема, увы, нерешаема. И это при том, что Москва наднациональных органов не боится, хотя та же ЕЭК часто выносит решение не в пользу России. Тупик. Проблема взаимной конкуренции тоже нерешаема в рамках текущей парадигмы отношений… Второй тупик… пока нет союзного капитала, который был бы заинтересован в углублении интеграции, нет и лоббистов углубления данной интеграции. А национальным капиталам хорошо и так, с существующими барьерами и ограничениями».
Не считает, что сам факт существования ЕАЭС хоть как-то спровоцирует и облегчит процесс восстановления национальных экономик входящих в него государств – партнеров и генеральный директор Центра изучения перспектив интеграции Сергей Рекеда. В интервью «Московскому комсомольцу» он поясняет свою позицию: «…последствия в экономике мы начнем ощущать через пару месяцев. У предпринимателей закончится «подушка безопасности», давление на рынок труда вырастет и тогда у государств ЕАЭС встанет вопрос не только по решению эпидемиологической ситуации, но и по решению экономических проблем. В подобных чрезвычайных ситуациях есть два метода решения - либо объединяемся и решаем эти проблемы вместе, либо каждый закрывается в своей квартире и пытается огородиться забором. Я думаю, что будет выбран второй вариант, когда каждая из стран будет пытаться самостоятельно выходить из кризиса. Это не значит, что Союза и интеграции не будет. Просто каждый будет рассчитывать на себя… Интеграционные объединения после выхода из эпидемии не распадутся, но интеграция замедлится, потому что будет не совсем до этого и для этого не будет лишних ресурсов. Те достижения, которые были получены до эпидемии, вернутся и сохранятся. И потом, после тяжелого выхода из экономического кризиса, страны смогут вернуться и к их развитию».
«ЕАЭС слишком слабо развито, чтобы членство в нем можно было рассматривать с точки зрения серьезных недостатков или преимуществ»
Расставить точки над i в вопросе будущего ЕАЭС и его роли в восстановлении казахстанской экономики мы попросили Данияра Джумекенова, аналитика Wall Street Invest Partners.
-Данияр Нурлыбекович, сегодня многие эксперты «заживо хоронят» ЕАЭС, полагая, что его хрупкая конструкция априори не способна выдержат груза свалившихся проблем. Выстоит ли союз или нет?
-Главной движущей силой ЕАЭС являются Россия и Казахстан. И, учитывая только этот фактор, можно говорить о том, что в обозримом будущем вряд ли произойдут какие-либо изменения. Безусловно, экономики этих стран получат двойной удар от последствий как карантинных мер, так и падения нефтяного рынка. Для нормализации ситуации потребуется время, особенно, учитывая, что на быстрое восстановление сырьевых рынков рассчитывать не приходится. Согласно расчетам Международного энергетического агентства, самым тяжелым месяцем для энергоресурсов должен стать апрель (спрос на нефть упадет на 29 миллионов баррелей в сутки. Но даже в декабре 2020 года он останется ниже показателей 2019 года примерно на 2,5 миллионов баррелей в сутки. Рубль и тенге вполне могут вновь вернуться к недавним минимумам или даже опуститься еще ниже. Но у данных государств – России и Казахстана, есть достаточные резервы для преодоления проблем, чего не скажешь о всех остальных участниках союза.
-В чем же преимущество Казахстана?
- В данный момент у Казахстана выше шансы на более быстрое восстановление экономики за счет низких темпов распространения коронавируса. COVID-19 подтвержден у порядка двух тысяч человек. Эти цифры гораздо ниже, чем, например, в Нидерландах, где живет примерно столько же людей, но число инфицированных уже превысило 35 тысяч, а скончались от болезни четыре тысячи человек. Если Казахстану удастся и дальше сдерживать эпидемию, то это позволит «открыть экономику» раньше соседей и перейти к процессу ее восстановления. При этом стоит понимать, что темпы роста будут далеки от идеальных: внешняя торговля будет страдать до тех пор, пока главные партнеры страны не начнут «приходить в себя» после карантина.
-Какие перспективы у остальных «союзников»? Станет ли более быстрое оживление казахстанской и российской экономики для них своего рода точками роста?
-Можно заметить, что все проблемы, которые возникали в последние пять лет внутри ЕАЭС, способствовали скорее разобщению стран-участников союза, а не их сплочению. Схожим образом ситуация будет развиваться и в этот раз. Казахстан и Россия будут сконцентрированы на решении своих проблем, из-за чего финансовый ресурс в лице Евразийского банка развития будет ограничен. Страдать будут другие участники объединения, которые не смогут получить достаточной поддержки, что, конечно же, не будет способствовать интеграции. Однако ожидать разрыва отношений также не стоит.
-Но, как известно, когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет…
-Как бы там ни было, координация действий между государствами крайне полезна, особенно в кризисные времена. Проблема только в том, что подобные объединения реагируют на все возникающие трудности очень медленно. Страдает даже ЕС, где все проблемы сейчас решаются на национальном уровне. Чего уж говорить про ЕАЭС, где наднациональные институты практически не оказывают влияния ни на политическую, ни на экономическую политику государств. Другими словами, объединение ЕАЭС слишком слабо развито, чтобы членство в нем можно было рассматривать с точки зрения серьезных недостатков или преимуществ.
