Полтора месяца назад президент страны Касым-Жомарт Токаев поменял «главного идеолога» в своей администрации. Это вызвало в околополитических кругах массу толков, слухов и самых неожиданных конспирологических версий. Но если отбросить эмоции и трезво посмотреть на произошедшую рокировку, то становится понятным, что в данном случае глава государства сработал на опережение, решив не дожидаться очередного «ножа в спину» от своей собственной команды.
Игра на опережение
Мы уже рассказывали, что затейливый пасьянс из идеологов, сложившийся при «дворе» Токаева весной прошлого года, напоминал анекдот «с бородой»:
— Чем занят?
— Пасьянс раскладываю.
— Компьютер завел?
— Не, носки за неделю постирал.
И хотя со временем, по мере очередных кадровых перетасовок колода идеологов постепенно лишалась отдельных «тузов» (например, в южную столицу был «откомандирован» Ержан Бабакумаров), непредсказуемые джокеры, которые согласно законам игры могут замещать собой любые позиции, кардинально меняя ее ход, по-прежнему оставались на передовой. Взять, допустим, советника президента по политическим вопросам Ерлана Карина (о нем мы уже рассказывали в статье «Ерлан Карин - слуга двух господ и кукольных дел мастер»). Или же Дархана Калетаева, который всего за несколько «транзитных» месяцев сделал головокружительную карьеру: из кресла министра общественного развития запрыгнул в канцелярию главы правительства, а затем и вовсе занял одну из ключевых позиций в администрации президента, тем самым став куратором всего идеологического фронта.
Бывает, что наличие таких фигур «на руках» позволяет выиграть партию. Но чаще оно приводит к другому результату – потере всех козырей. И сколько бы знатоки сегодня ни уверяли, что сброшенная президентом из текущего расклада фигура Калетаева – всего лишь технический прием, для многих было очевидно: опасность ее нахождения в колоде уже не утаить. Как утверждали «эксперты» без имен и регалий, Калетаев «в последнее время слишком заигрался в интриги, стараясь одновременно обслужить интересы большого числа политических акторов», в числе которых действующий президент занимал не самые приоритетные позиции. Чего только злые языки не приписывают уже бывшему первому зампреду АП – и подогрев синофобских настроений, и поддержку таких движений, как «Республика» и «Оян, Казахстан», и договорные бои с оппозицией, и…
Всех «подвигов» (явных ли, мнимых ли) и не перечислишь. Но та фактически самостоятельная партия, которую начал играть некогда «главный идеолог», вошла в жесткий клин с президентским курсом. В итоге «контракт» с Дарханом Амановичем был «расторгнут». И, надо полагать, без особого сожаления, поскольку какую-то ощутимую пользу пребывание Калетаева в авангарде государственной идеологии не принесло, несмотря на пропетые его «командой подданных и преданных» (из числа блогеров, когда-то закупленных по цене пучка редиски в базарный день) оды сверхспособностям и сверхталантам куратора. По крайней мере, наблюдателей, тщательно отслеживающие все чихи представителей политической элиты, такой расклад ничуть не удивил. Дархан Аманович собственными руками вырыл себе яму, а языком забил последний гвоздь в крышку гроба своего имиджа политического госслужащего. Хотя поначалу даже скептики свято верили в то, что его ждет большое будущее…
Голубь сизокрылый
И вера эта была отнюдь не слепой. Человек, когда-то первым предложивший ввести звание Лидера Нации, назвать в его честь столичный аэропорт, а впоследствии закрепивший свой «успех» предложением дать имя первого президента страны столице (автором этих инициатив является как раз таки Дархан Аманович), реально мог обрести политическое бессмертие. Но у Калетаева это не получилось. Возможно, потому, что он слишком рано расслабился, посчитав, что фундамент своей карьеры такими заделами он уже выстроил, а дальше все пойдет, как по маслу. Не пошло.
Некоторые довольно авторитетные политологи и аналитики до сих пор считают его «политическим тяжеловесом». Но, если проанализировать весь карьерный путь Дархана Амановича, то можно сделать вывод, что за годы пребывания на верхних этажах власти он так и не приобрел собственного политического лица. Калетаев, конечно, занимал знаковые посты – в правительстве, президентской администрации, правящей партии, но именно как политик или идеолог так и не утвердился. Скорее, наоборот. Слухи о его успехах на этом поприще можно смело делить на два, а то и на три – словом, считать явно преувеличенными. Тот «комсомольский задор», с которым он подходил к решению поставленных перед ним идеологических задач, будь то в «Нур Отане» или в АП, ни разу не намекнул на появление в его лице Кондильяка или Поппера местного розлива. Да и смешно было бы ожидать этого от доктора политических наук, который защитил диссертацию на тему «Социально-политическая консолидация казахстанского народа», а в ответ на вопрос журналистов, как же его консолидировать, промямлил, что «надо его объединять»...
Впрочем, надо отдать должное Дархану Амановичу – он никогда не замахивался на славу великого политика или идеолога. Сам себя Калетаев называл «голубем» в политике, причем уточнял, что он голубь «сизокрылый». Но либерал из него получился довольно своеобразный.
По сути, кредо нашего героя зиждется на двух китах - контроле и диалоге. Их Дархан Аманович и пытался наладить на каждом месте своей нелегкой службы. И хотя эти базисы его политической надстройки регулярно заводили Калетаева в тупик, он оставался верен раз и навсегда избранным принципам.
В «Нур Отане», как все, наверное, помнят до сих пор, Дархан Аманович собирался совершить внутрипартийную революцию с тем, чтобы подчинить партийному контролю и чиновников, и реализуемые ими госпрограммы. В течение целого года он проводил красочную рекламную кампанию, филигранно упражнялся в словесной схоластике, но до дела так и не дошел. Понятие «партийный контроль на всех уровнях», вплоть до создания постов на социально значимых объектах, возводимых по президентским программам, перестало быть аморфным и обрело реальные очертания уже без него, при Нурлане Нигматулине.
Единственное, что удалось Калетаеву осуществить на практике – это запустить когда-то наделавшую много шуму партийную акцию «Начни с себя». Предполагалось, что госслужащие и депутаты, являющиеся членами правящей партии, добровольно выйдут из тени и откровенно расскажут, на что живут. Автором-вдохновителем идеи, как утверждалось, был сам Дархан Аманович. Он даже показал однопартийцам пример, одним из первых обнародовав информацию о своих доходах. Впрочем, надолго его не хватило. Опять же одним из первых он наглухо закрыл свой кошелек от посторонних глаз и уже никогда его больше не открывал.
С налаживанием диалога получилось еще интересней. Даже его имитацией Дархану Амановичу заниматься в ту пору, похоже, было лень. А стоит напомнить, что в бытность его первым зампредом «Нур Отана» внутриполитическое поле меньше всего напоминало «болото». «Старая» оппозиция была еще в силе и активно демонстрировала мускулы, действуя на нервы представителям власти в целом и зампреду Калетаеву в частности. Дархан Аманович, конечно, заявлял о намерении навести мосты между идеологическими противниками, но когда доходило до дела, под разными предлогами давал деру, аж пятки сверкали – то ему оппонирующая партия не нравилась, то ее лидеры, игравшие, как он говорил, не по понятиям. Кстати (вот ведь насмешка судьбы), врагом номер один «нуротановца» Калетаева когда-то был не кто иной как Амиржан Косанов. С ним он категорически отказывался садиться за стол переговоров. Спустя же десять лет…
К нам едет «ревизор»…
Впрочем, вернемся к «китам», которые стали для Калетаева настоящим «Титаником». Несмотря на откровенный провал в «Нур Отане», он с легкой руки партийных летописцев приобрел славу мастера переговоров и знатного ревизора, что, собственно, и объясняет, почему именно на контроле и диалоге Дархан Аманович был зациклен и позже, в годы работы в фонде национального благосостояния «Самрук-Казына», где он курировал социальные вопросы. Однако «блин» и здесь вышел «комом».
Говоря в интервью газете «Деловой Казахстан» о трагедии в Жанаозене, Калетаев заявил: «Проблема была в том, что за весь период противостояния не было выработано эффективного инструмента диалога между компанией и рабочими. Если бы последние могли поставить и решить свои вопросы путем такого диалога, то они не выходили бы на площадь. Вот такие инструменты мы сегодня как раз и формируем через социальное партнерство».
В итоге при фонде появился целый центр социального партнерство, который должен был претворять в жизнь идеи, озвученные Калетаевым. Но, как говорится, гладко было только на бумаге, да, может быть, в мечтах Дархана Амановича. Несмотря на привлечение к этому проекту опытных «переговорщиков» и специалистов (взять хотя бы ныне покойного Нурлана Еримбетова), весь пар ушел в гудок. Существование центра позволило Калетаеву с самых высоких трибун рассуждать о «партнерстве», «социальной ответственности», «профилактике», громко презентовать ноу-хау в виде корпоративного центра медиаторов, карты социальной стабильности фонда и т.д. В реальности же все эти уловки не избавляют компании, входящие в состав ФНБ, от регулярных забастовок. Да и сами сотрудники фонда в конце 2018 года довольно-таки четно признавались, что «на производствах, связанных с тяжелыми видами труда, количество коллективных обращений растет»…
С контролем та же история. В своих интервью Калетаев обещал навести порядок с социальными отчислениями группы компаний фонда в местные бюджеты. Мол, акимы совсем обнаглели, тратят деньги по своему усмотрению, ремонтируют еще вполне добротные дома культуры, в то время как рабочие годами ждут обещанного водопровода. Но на деле то ли побоялся связываться с главами регионов, то ли забыл про свои обещания. По крайней мере, в публичное поле результаты деятельности «ревизора» Калетаева так и не просочились.
Когда же Дархан Аманович в очередной раз сменил место работы, оказавшись теперь уже в сенате, и вновь заговорил о необходимости контроля, на сей раз парламентского, и налаживания диалога (вплоть до рассмотрения петиций на совместных заседаниях палат), ничего, кроме смеха, это вызвать просто не могло. Видимо, поэтому, перебравшись в кресло главы Министерства общественного развития (ведомства, как говорили эксперты, призванного стать новым «идеологическим центром»), Дархан Аманович несколько подкорректировал риторику и уже гораздо реже седлал излюбленного конька. Но опять мимо. Именно движения в привычном для него русле от Калетаева и ожидали, а конкретно «нестандартных подходов в налаживании диалога между государством и обществом, а также формулирования новых правил игры в гражданском секторе». Но он на корню зарубил эти надежды, сконцентрировавшись на ритуальных плясках с гражданским сектором, да на дорогостоящих и малопонятных проектах по продвижению семейных ценностей (чего стоят хотя бы кабинеты по примирению супругов ценой в миллиард!)
Скорее всего, мы никогда не узнаем, мечтал ли нынешний глава государства заполучить в свою команду такого специалиста, как Дархан Калетаев, или же просто так сошлись звезды. Но как бы то ни было, его появление на посту заместителя руководителя АП, курирующего идеологический блок, у многих вызвало вопросы. И на новой должности Дархан Аманович остался верен себе: рожденные при нем инициативы, несмотря на внешнюю привлекательность, оказались лишенными смысла и завели работу в этой сфере в тупик популизма.
