Представители национальной интеллигенции, активно поучаствовав в освоении десятков миллиардов тенге, выделенных государством на продвижение казахского языка и всего, что с ним связано, сегодня вынуждены констатировать отсутствие результата. Но вместо того, чтобы покопаться в себе, они все чаще называют виновником сложившейся ситуации другой язык – русский. Мол, пока не будет устранен конкурент в его лице, казахский так и не сможет занять подобающее ему место.
Без ревности
Менее чем через два месяца истечет срок действия государственной программы развития и функционирования языков в РК. На реализацию первого ее этапа (2011-2013) израсходовано 19,1 миллиарда тенге, второго (2014-2016) – 9,7 миллиарда, а на третьем (2017-2019) было предусмотрено выделить 7,3 миллиарда. В общей сложности свыше 36 миллиардов тенге за девять лет. И хотя в документе кое-что говорится о русском, английском и даже о родных языках прочих этносов, населяющих страну («функционирование русского языка в коммуникативно-языковом пространстве», «сохранение языкового многообразия в Казахстане» и т.д.), данная программа более чем на 90 процентов посвящена казахскому – его изучению, продвижению, внедрению, расширению сферы применения. Ему же, что вполне объяснимо, отдается очевидный приоритет при финансировании и других направлений, так или иначе связанных с языковой политикой.
Взять информационную сферу. Треть всего объема госинформзаказа получает телерадикорпорация «Казахстан». По данным ОФ «Правовой медиацентр», в 2016-м ей выделили более 16 миллиардов тенге, и с тех пор сумма, скорее всего, возросла. Если для всех других телеканалов, вещающих в нашей стране, действует правило 50 на 50 (половина эфирного времени – на казахском языке, половина – на русском), то на ТРК оно не распространяется. Входящие в ее состав главный национальный телеканал «Казахстан», детский «Балапан», юмористический «Тамаша» являются сугубо казахскоязычными, так же, как и Qazaq radiosy, радиостанция «Шалкар»…
Казахская литература тоже не остается без господдержки, хотя, конечно, привыкших к советским тиражам и гонорарам «мэтров» писательско-поэтического цеха ныне выделяемые суммы категорически не устраивают. Произведения казахских авторов за государственный счет переводят на другие языки (в рамках проекта «Современная казахстанская культура в глобальном мире»), с недавних пор им стали выплачивать из бюджета гонорары, пусть и скромные, не говоря уже об издании – опять же на казенные деньги – их книг. В западных странах или, скажем, в Японии писатели, наверное, даже не знают, что это такое.
Расщедрилось государство и на проект «100 лучших учебников на казахском языке» для студентов, обучающихся в отечественных вузах. Ранее в рамках госпрограммы «Мәдени мұра» были изданы многотомные серии книг «Әлем әдебиеті кітапханасы» («Библиотека мировой литературы»), «Әлемдік философиялық мұра» («Мировое философское наследие») и другие – в общей сложности более пятисот томов. И примеры подобного рода можно приводить долго. Я уже не говорю о переходе на латиницу, которому придается особое значение с точки зрения повышения функциональности казахского, его скорейшей интеграции в мировое языковое пространство и который потребует соответствующего финансирования.
Большинство русскоязычных граждан страны, представляющих самые разные этносы, с пониманием относятся к подобным инициативам и расходам: раз это необходимо для того, чтобы государственный язык вышел на качественно иной уровень, то пусть так и будет. Никакой ревности по поводу того, что русский не получает аналогичной господдержки, они не испытывают (во всяком случае, с такими заявлениями не выступают). Лишь бы не ограничивали его хождение, дали детям возможность получить на нем образование – большего им от государственной языковой политики не надо.
Прямым текстом
Но что сегодня предлагают казахские ученые-филологи, писатели, журналисты – те самые люди, которые имеют непосредственное отношение к реализации названных программ и проектов, к освоению выделенных на эти цели средств (кое-кто из них, думаю, получил и свой гешефт)? Приведу лишь несколько цитат из выступлений известных представителей национальной интеллигенции – в собственном переводе с казахского языка.
Ерден Кажыбек, директор Института языкознания им. А. Байтурсынова (при Министерстве образования и науки РК): «На мой взгляд, в нашей стране не должно быть деления на казахские и русские школы… В Казахстане все школы должны быть казахскими. Не должно быть понятия «русская школа». Наверное, могут быть школы с углубленным изучением русского или китайского в качестве вторых языков».
Казыбек Иса, основатель и руководитель ряда изданий, заместитель председателя партии «Ак жол», имеющей представительство в парламенте: «Чтобы казахский стал языком межнационального общения, мы должны принять Закон о государственном языке, обязывающий использовать его повсеместно. Чтобы он обрел особый статус, пора исключить из Конституции РК пункт 2-й статьи 7, касающийся русского языка (о его использовании наравне с казахским – прим. авт.). Это требование народа сначала должна поддержать Ассамблея народа Казахстана. Парламент, общественно-политические силы, наша интеллектуальная элита должны проявить мужество» (из выступления на первом заседании Национального совета общественного доверия – НСОД).
Улыкбек Есдаулет, поэт, председатель Союза писателей Казахстана: «В 7-й статье нашего Основного закона есть пункт 2, который гласит, что русский язык должен применяться наравне с казахским. И это – именно то, что портит все. Россия для нас иностранное государство. Поэтому русскому языку в нашей стране надо обучать как иностранному». (То есть, по сути, он, как и Кажыбек, предлагает лишить русскоязычных детей в РК возможности получать знания по школьным и вузовским предметам на родном для них языке).
Эти слова Есдаулет произнес на прошедшем совсем недавно, в конце октября, форуме, посвященном проблемам «выживаемости» казахского языка в условиях глобализации. Форум был весьма представительным: на нем выступили министр культуры Актоты Райымкулова, депутаты парламента, ведущие ученые-лингвисты, руководители творческих союзов, СМИ… Небольшие отчеты о нем были опубликованы в ряде казахских изданий – в частности, на сайте газеты «Түркістан».
Судя по тому, что говорили спикеры, ни реализация госпрограммы, ни прочие меры не привели к «укоренению» государственного языка в массах, к повышению уровня его востребованности в обществе. «Внука, который дома говорил по-казахски, повели в казахский детский сад. А через три года он стал русскоязычным. Если вы зайдете в казахскую школу, то увидите, что на переменах все дети говорят по-русски. Если вы прислушаетесь к разговору на улице наших черноглазых сестренок, то убедитесь, что они тоже общаются на русском», - посетовал Алибек Аскар, генеральный директор национального научно-практического центра «Тіл-Қазына». Другого аспекта проблемы коснулся бывший депутат парламента, а ныне профессор Актюбинского государственного университета Амангельды Айталы: «Языковой вопрос сегодня разделил наше общество надвое. Казахский стал в основном языком бедных и «середняков», а русский и английский – языками элиты».
С больной головы на здоровую
Но кто несет ответственность за сложившуюся ситуацию, за то, что тридцать лет независимости и значительные финансовые вложения со стороны государства в развитие казахского языка оказались безрезультатными? Наверное, в том числе и даже в первую очередь сами представители национальной интеллигенции. Однако об этом они, судя по отчетам, не говорили. Не удалось обнаружить в их выступлениях и конструктивных предложений по поводу того, как можно повысить конкурентоспособность казахского языка. В основном звучало то же самое, что и прежде: предоставить ему дополнительные преференции (а, значит, и соответствующее финансовое обеспечение), обязать все население изучать его… В принятой по итогам форума резолюции так и написано: вместо «долга», как сейчас, законодательно закрепить «обязанность» каждого гражданина РК овладеть государственным языком.
Бывший руководитель главной официальной газеты страны «Егемен Казахстан», а ныне мажилисмен Сауытбек Абдрахманов начал с верного в целом посыла: «При проведении социологических опросов многие респонденты на вопрос, почему они не владеют государственным языком, отвечали: «Очень трудно выучить то, что не нужно». Это диагноз тому, отчего наш язык не может подняться на новый уровень. Мы говорим представителям других национальностей: «Ты же гражданин этой страны, ты должен быть патриотом и уважать ее язык». Но сегодня век прагматизма: люди изучают только то, в чем нуждаются». Однако затем заявил: «Если бы тем, кто хорошо знает язык, давали преференции по службе, а тем, кто не хочет его изучать, на государственном уровне создавали препоны, то люди бы быстро освоили казахский». Непонятно, кого он имел в виду. Госслужащих? Так они и сегодня обязаны знать государственный язык. К тому же их доля в общей численности работающих граждан незначительна (от силы два-три процента), а значит, погоду они не делают. Всех казахстанцев? Тогда какие препоны имеются в виду? И насколько их создание правомерно во вроде бы цивилизованном обществе?
Еще дальше пошел уже упомянутый председатель Союза писателей: он призвал перевести на латиницу не только казахские, но и русские школы. Кстати, если вы считаете, что автором столь «оригинального» предложения является именно он, то ошибаетесь. Еще два года назад его коллега поэт Мухтар Шаханов сказал как отрезал: «Если переход на латинскую графику неизбежен, то переходить надо всем, кто живет в Казахстане». И был поддержан другим стихотворцем – Иран-Гайыпом (в миру Иранбек Оразбаев). А писатель Смагул Елубай сформулировал несколько иначе: «На момент введения латиницы в Казахстане не должно быть разделения школ на казахские и русские». Такая позиция мотивирована опасениями по поводу того, что после перехода на новую графику многие казахи станут отдавать детей в русские школы, о чем и заявил в ходе форума Улыкбек Есдаулет. Кстати, аналогичную обеспокоенность высказал и Амангельды Айталы.
Между тем, в памятной статье Нурсултана Назарбаева, давшей старт этому процессу, четко и конкретно говорится о переводе на латиницу только казахского языка. И раз государство решило пойти на такой шаг, то можно только пожелать успеха на этом пути. Но при чем тут русский? Как писатели и поэты представляют его существование вне кириллицы? Отдают ли они себе отчет в том, что тем самым фактически выталкивают русскоязычных граждан из страны, подрывают общественно-политическую стабильность, а заодно дискредитируют в глазах многих саму идею «латинизации» государственного языка?
Да и вообще, неужели эти люди до сих пор не поняли, что административными методами, путем принуждения языковую проблему не решить, что повысить конкурентоспособность и востребованность казахского можно только системными, кропотливыми, а в чем-то даже подвижническими усилиями? Имеются в виду модернизация языка, его адаптация к современным условиям, создание на нем самого разнообразного контента и т.д. Впрочем, на данную тему и автор этих строк, и другие журналисты нашего издания писали не раз – например, в статьях «Казахский язык: будем продолжать «махать шашками» или займемся делом?», «Станет ли казахский язык для нас тем же, чем в свое время был русский?" и других. Так что не стану повторяться…
