Выскажу мысль, которая кому-то может показаться кощунственной. Признание того или иного события геноцидом зависит вовсе не от количества жертв – достаточно того факта, что они были массовыми. Скажем, резню в Сребренице, где погибли от семи до восьми тысяч боснийских мусульман, Гаагский трибунал признал таковым (как признал бы и Совет безопасности ООН, если бы не вето, наложенное Россией). А вот то, что устроили в Камбодже «красные кхмеры», подобной оценки со стороны международных структур не получило, хотя жертв тогда было неизмеримо больше – как минимум, 1,7 миллиона мирных жителей. Главное тут – не количество, а мотивы, намерение, цели.
Что говорит Конвенция ООН?
В соответствующей Конвенции ООН написано: «Геноцид означает любое из следующих действий, совершенных с намерением уничтожить, полностью или частично, национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую: а) убийство членов группы; в) причинение тяжкого вреда здоровью или психическому здоровью членов группы; с) умышленное создание для группы условий жизни, рассчитанных на полное или частичное ее физическое уничтожение; д)меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в такой группе; е)насильственная передача детей из одной группы в другую».
Думаю, никто не станет спорить с тем, что в нашем случае мы должны рассматривать пункт «С» (другие не подходят). Ведь, согласно уже устоявшемуся мнению, большевистский режим создал такие условия (насильственная коллективизация в сочетании с принудительным переводом кочевников на оседлый образ жизни), которые, главным образом, и привели к страшной гуманитарной катастрофе. Но тут возникают два вопроса, на которые необходимо найти ответы. Первый – создавались ли эти условия именно с расчетом «на полное или частичное физическое уничтожение» казахов? То есть был ли умысел умертвить посредством изменения традиционного уклада жизни и последующего голода столько людей? Второй – если такой умысел присутствовал, то уничтожали ли этих людей именно как казахов или мусульман?
Если ответы на оба вопроса будут положительными, то налицо геноцид. В противном случае это что-то другое. Например, упомянутые события в Камбодже обычно квалифицируют как социоцид, то есть истребление одной части народа другой его частью по социальным (либо политическим) мотивам. Во время обсуждения проекта конвенции в 1948 году предлагалось распространить ее действие и на такие виды массовых убийств, но после возражений СССР, Швеции, Бельгии и ряда других стран было решено применять определение «геноцид» в строгом соответствии с этимологией этого слова – соединение греческого «genos» («род, племя») с латинским «caedo» («убиваю»). И если мы хотим оставаться в правовом поле, то должны исходить именно из фактического текста конвенции.
В сопроводительном документе к ней говорится: «Для того чтобы квалифицировать геноцид, необходимо, чтобы преступники имели доказанное намерение физически уничтожить национальную, этническую, расовую или религиозную группу. Культурного разрушения недостаточно, равно как и намерения просто разогнать группу». Под «культурным разрушением» в нашем случае следует понимать как раз таки слом традиционного уклада жизни казахов. Но нужно доказать, что его ломали именно с намерением физически уничтожить конкретно наш народ – только в этом случае возможно признание факта геноцида. На сегодня никто таких доказательств не привел.
Зачем советской власти нужно было убивать казахов?
Какие могли быть у большевистских вождей мотивы для намеренного физического уничтожения казахов? Некоторые говорят, что таким образом они хотели «освободить территорию», а затем заселить ее представителями других этносов. Но даже сегодня 18-миллионный Казахстан по степени плотности населения занимает одно из последних мест в мире, а тогда, в начале 1930-х, здесь проживало втрое меньше людей – 6,5 миллиона, в том числе 3,7 миллиона казахов. Для сравнения: в соседнем Узбекистане плотность населения в тот период была в пять раз выше, чем в Казахской АССР. Иначе говоря, наша территория и без того являлась крайне слабо заселенной. Какой был смысл делать ее еще более безлюдной? Это во-первых.
Во-вторых, вспомните основные волны иммиграции в республику, изменившие ее демографический состав. Первая – депортация ряда народов (с 1937-го, когда сюда выслали корейцев, по 1944-й), начало которой положил конфликт с Японией. Вторая – эвакуация в связи с катастрофическим для СССР началом Великой Отечественной войны. Третья – освоение целины. И если исходить из озвученной версии, то, получается, Сталин уже в 1931-м знал, что через шесть лет начнутся боевые действия на Дальнем Востоке, что через десять лет советская армия будет отступать до Волги и что почти сразу после его смерти Хрущев затеет целинную эпопею? Какой, однако, провидец…
В ходу и такое утверждение: мол, казахи оказывали вооруженное сопротивление советской власти, за что и были наказаны. А что, наши соседи-узбеки не оказывали? А туркмены? Причем в Средней Азии басмаческое движение (антибольшевистский джихад) было более массовым и интенсивным, чем в казахской степи, в нем участвовали даже такие известные персонажи, как Энвер-паша, бывший военный министр Османской империи, оно финансировалось из-за границы. Тем не менее эти народы (те же тюрки, те же мусульмане), в том числе узбекский, который по численности на тот момент был примерно равен казахскому, относительно благополучно пережили начало 1930-х.
Чего не скажешь о населении целого ряда российских регионов, которые, наряду с Казахстаном и Украиной, в наибольшей степени пострадали в тот период. Например, страшные факты приводятся в сборнике документов «Советская деревня глазами ОГПУ-НКВД» (том 3, книга 2, 1932-34)».
Вот донесение из Курганинского района (нынешний Краснодарский край): «Станица Темиргоевская: с 20 февраля по 20 марта умерло от голода 253 чел. Ежедневно умирает от 8 до 10 чел. Станица Петропавловская: с января по 15 марта умерло 513 чел. За 22-23 марта в домах обнаружено 80 человеческих трупов, лежавших неубранными 2-3 дня. Мрут в поле, в лесу, при сборе кореньев и различных суррогатов, где находят группы умерших по 5 и более человек… Всего выявлено (по краю) занимающихся людоедством — 244 чел., из них мужчин — 49 чел., женщин — 130 чел., соучастников — 65» (стр. 390-394).
А вот о положении в одном только селе Нижне-Волжского края: «По Слюсаревскому колхозу наблюдается большая смертность на почве недоедания: с 1 января умерло 73 чел., некоторые семьи вымерли целиком» (стр. 416). И таких примеров масса. Словом, там происходило то же самое, что было описано в известной книге Михайлова «Хроника великого джута» о голоде в Казахстане. Русских тоже намеренно уничтожали?
И, наконец, вспомните то время: строительство Беломорканала, ДнепроГЭСа и других крупных объектов, форсированная индустриализация, требовавшая больших объемов руды, угля и другого сырья. А значит, нужны были миллионы рабочих рук. В таких случаях большевистские вожди действовали очень прагматично и даже цинично. Зачем им было сознательно умерщвлять столько людей, если их можно отправить на стройки, в шахты, рудники, чтобы они там за кусок хлеба и миску похлебки занимались самым тяжелым и, по сути, рабским трудом? Тем более что к тому времени система ГУЛАГ уже появилась и расширялась.
Знали ли в Москве о голоде?
Знали ли в Москве о том, что происходит в Казахстане, и как на это реагировали? Обратимся к отдельным документам, которые долгое время имели гриф «совершенно секретно», но сегодня находятся в открытом доступе.
19 марта 1932 года руководители Средне-Волжского края РСФСР пишут в президиум ВЦИК: «в настоящее время в районах средней Волги, граничащих с Казакской ССР, наплыв казаков достиг 150 тысяч человек». Обрисовав их крайне бедственное положение, упомянув случаи голодной смерти, авторы письма сообщают о мерах помощи со стороны местных властей и предлагают Наркомснабу выделить для них необходимые объемы муки, крупы и сахара, а также одежду.
Спустя два дня, 21 марта, министр юстиции Крыленко пишет в президиум ВЦИК о том, что ему пришло сообщение от прокурора Западно-Сибирского края РСФСР о массовом переселении туда голодающих казахов, которые «употребляют в пищу что угодно… установлены случаи выкапывания трупов из скотских могил». Далее: «Голодные казаки заходят в дома и просят пищи, не получая ее – они самовольно забирают все, что попадается на глаза. Возросшая преступность вызывает реакцию в виде роста национальной розни и проявления великодержавного шовинизма». В последних Крыленко обвиняет «кулацкие и вообще антисоветские элементы».
Словом, информация в Москву поступала. Хотя, вероятно, она начала приходить слишком поздно, когда ситуация стала критической. Что предпринимают власти? Возможно, не без окрика из центра 2 июля того же 1932-го на заседании Казахского крайкома ВКП (б) рассматривается вопрос «О тяжелом продовольственном положении в ряде районов Казахстана» . В постановлении за подписью Голощекина говорится: «Отмечая наличие крайне острого продовольственного положения в значительном количестве районов Казахстана (массовые случаи голодной смерти, острой голодовки), распространение эпидемической заболеваемости, детской беспризорности, крайком указывает обкомам и райкомам, что борьба с этими явлениями, принявшими широкий характер и вызывающими недовольство среди трудящихся, особенно казахов, становится теперь первостепенной политической задачей». Кстати, известное «письмо пяти» на имя Голощекина датировано двумя днями позже, 4 июля, хотя, судя по его тексту, оно писалось еще до заседания крайкома.
Наконец, 17 сентября 1932-го сталинское Политбюро ЦК ВКП (б) принимает постановление «О сельском хозяйстве и, в частности, о животноводстве Казахстана». В нем ничего не говорится о голоде, но интересна резолютивная часть: «а) Отпустить 2 млн пуд. хлеба для продовольственной помощи и семенной ссуды для весеннего ярового посева кочевым и полукочевым хозяйствам. Освободить эти хозяйства в течение двух лет от централизованных скотозаготовок и хлебозаготовок; б)... Ввиду специфических особенностей этих районов допустить в виде исключения практику индивидуального пользования казаха до 100 голов овец, 8-10 голов рогатого скота, 3-5 верблюдов и 8-10 табунных лошадей на хозяйство; в) Освободить в течение двух лет от государственных налогов и обязательных платежей».
Помощь обреченным на смерть?
Иначе говоря, Москва выделяет кочевым и полукочевым хозяйствам продовольственную помощь, предоставляет им существенные послабления, позволяет в порядке исключения содержать немало скота в личной собственности. Правда, к тому времени в результате бездумной коллективизации поголовье сократилось настолько, что выполнение пункта «б» стало невозможным. О чем и пишет в письме на имя Сталина и Молотова от 6 октября 1932-го Рыскулов, заодно предлагая ряд мер дополнительно к тем, которые были названы в постановлении Политбюро.
По его словам, сокращение поголовья было связано, «наряду с злостным убоем скота баями, с перегибами, несмотря на директивы ВКП (б) не форсировать коллективизацию в кочевых и полукочевых районах». «Много наделали тут, вопреки воле крайкома, перегибщики в районах. В условиях отсталого еще казакского аула есть отдельные работники (часто выходцы из байской среды), работающие в правлениях колхозов, аулсоветах и даже районных органах, которые не только продолжают еще перегибы, но способствуют расхищению скота и имущества», - пишет Рыскулов и приводит конкретные примеры.
То есть ответственность он возлагает не на крайком партии, а на аульных и районных «активистов» плюс баев. Хотя как замглавы правительства РСФСР, в состав которой и входила Казахская ССР, Рыскулов вполне мог позволить себе критику в адрес Голощекина. Она прозвучит уже в другом его письме Сталину, посвященном в основном голоду и датированном 9 марта 1933-го, то есть вскоре после ухода Голощекина с поста первого секретаря крайкома.
Последний же, возмутившись обвинениями своего преемника Мирзояна и других в том, что он довел казахов до бедственного положения, в августе того же года напишет в свое оправдание и, одновременно как бы каясь, Сталину и Кагановичу: «Мы не побороли левацкие перегибы и произвол в районах, потому что аульные кадры оказались не нашими, действовавшими против советской политики… Мы делали так же ошибки и в области оседания (имеется в виду перевод казахов на оседлость – прим. авт.), форсируя без достаточной материальной и организационной базы… И в этом наша вина» ("Советское руководство. Переписка. 1928-1941". Часть 3-я). Если бы большевистские вожди ставили задачу уничтожения казахов, то зачем бы Голощекин оправдывался перед ними?
Кстати, Мирзоян вскоре после своего приезда в Казахстан напишет записку в Политбюро ЦК ВКП (б), которое в ответ примет решение: «а) Удовлетворить просьбу Казкрайкома об отпуске 1 миллиона пудов проса для продпомощи казакам-откочевникам; б) Отпустить из резервного фонда СНК СССР пять миллионов рублей на расходы, связанные с помощью откочевникам-казакам (содержание питательных пунктов, общежитий, оплата промтоваров, медицинское обслуживание, переброска продпомощи и т.д.; в) Обязать Наркомснаб взять на централизованное снабжение дополнительно 20 тысяч детей, доведя общее количество детей, снабжаемых в централизованном порядке, до 60 тысяч». Это помимо выделения месяцем раньше 5,9 миллиона пудов зерна на продовольственные и семенные нужды.
И еще одна цитата – уже от современного отечественного историка Радика Темиргалиева: «Исправление ситуации в Казахстане дорого обошлось советским властям. Сельчан пришлось наделять скотом за счет государства и по льготным ценам, причем животных пришлось завозить из других регионов СССР. В течение второй пятилетки (1933-1937 годы) населению было передано 2079,6 тыс. голов скота». То есть власть выделяет более двух миллионов голов скота людям, которых, как утверждают сегодня некоторые, она же заранее обрекла на смерть. Странно, не правда ли?
Подводя итоги…
Из всего сказанного, а также с учетом того, что на сегодня не приведено ни одного документально подтвержденного факта или архивных данных, доказывающих намерение уничтожить казахов (или их часть), вытекает следующее: говорить о наличии такого намерения нет никаких оснований. Тем более что советская власть не получала от этого никакой выгоды и, даже напротив, создала себе дополнительные серьезные проблемы.
Обвинять же ее можно и нужно в том, что, проводя преобразования, она готова была, не считаясь ни с чем, ломать через колено судьбы не только отдельных людей, но и целых народов. Пренебрежение жизнями миллионов ради достижения тех или иных целей – это вообще черта, присущая сталинскому режиму. Можно сказать, преступное пренебрежение. Однако, повторюсь, далеко не каждое преступление, которое привело к огромным человеческим жертвам, следует квалифицировать как геноцид.
В статье автора этих строк «Применима ли Конвенция о геноциде к массовому голоду в Казахстане» уже были затронуты правовые аспекты этой темы (кому интересно, может прочитать). А сейчас скажу только, что у себя в стране мы можем дать любую оценку тем событиям, в том числе назвать их геноцидом, но если она не будет соответствовать букве и духу Конвенции ООН, то никто в мире считаться с ней не станет. И поскольку суверенный Казахстан сегодня является субъектом международного права, мы должны все свои шаги сверять с ним, а не идти на поводу у собственных эмоций.
Позволю себе привести цитату из упомянутой статьи: «Почему Украина, намного дальше Казахстана продвинувшаяся в этом направлении и активно поддерживаемая Западом, никак не может добиться международного признания массового голода 1930-х фактом геноцида? В том числе по той причине, которую сформулировал британский ученый Алек Ноув, один из крупнейших на Западе специалистов по советской экономике, которого за его труды лишили права въезда в СССР: «Сталинский удар, скорее, направлялся против крестьян, среди которых было много украинцев, чем против украинцев, среди которых было много крестьян».
Украинские историки, в том числе Станислав Кульчицкий, один из наиболее известных сторонников версии о намеренном «убийстве голодом» (кстати, два месяца назад наше издание взяло у него и опубликовало интервью), пытаются доказать обратное, но это у них не получается. Да и многие зарубежные исследователи, активно разрабатывающие данную тему (американка Сара Кэмерон, немец Роберт Киндлер и другие), называя случившееся в начале 1930-х преступлением, в то же время не считают его геноцидом. Все-таки они привыкли опираться на нормы права, тогда как мы в Казахстане по-прежнему с упорством, достойным лучшего применения, все глубже погружаемся в пучину правового нигилизма и сугубо эмоционального восприятия трагических страниц нашей истории.
И последнее – уже от имени редакции. Ни одна публикация в Central Asia Monitor на эту тему не направлена на отрицание Ашаршылыка, на оправдание сталинского режима, который, на наш взгляд, несет всю полноту ответственности за ту страшную трагедию казахского народа. Но мы исходим из того, что оценка тех событий должна быть максимально объективной и непредвзятой (поэтому на своем сайте мы предоставляем слово экспертам с самыми разными мнениями), что крайне нежелательно политизировать этот вопрос, использовать столь болезненную тему в конъюнктурных и популистских целях. Только в таком случае мы сможем говорить о себе как о цивилизованном обществе.
