После недавней кадровой перетряски сразу несколько чиновников ушли с министерских постов. Разумеется, в каждом случае были свои причины и обстоятельства. Кое-кого переместили «по горизонтали», а кое-кто и вовсе пошел на повышение. Но сегодня нас интересуют только те, кому дали понять (хотя и высказав на прощание дежурные слова благодарности), что со своими обязанностями они не справились.
Страшно далеки они от народа…
Антирекорд по времени пребывания на посту министра труда и социальной защиты населения принадлежит вовсе не Мадине Абылкасымовой: она просидела в этом кресле чуть больше года, тогда как один из ее предшественников распрощался с должностью спустя всего восемь с половиной месяцев после своего назначения. Речь идет о Серике Абденове, том самом «господине Патамушта».
Своим возвышением он во многом был обязан Бердыбеку Сапарбаеву, который на днях снова, спустя более чем десять лет, возглавил Минтруда. Первый раз этот старожил кабинетов власти занял министерское кресло в августе 2007-го и вскоре назначил Абденова своим заместителем. Спустя полтора года ему доверили Восточно-Казахстанскую область, и он перетащил за собой своего протеже. С должности первого заместителя акима ВКО 35-летний Абденов и совершил прыжок на пост министра. Однако миссию свою провалил, вследствие чего и был отправлен в отставку.
Абылкасымову с ним объединяет то, что оба они встали во главе столь сложного ведомства в относительно молодом возрасте, при этом имея за плечами только стаж работы на госслужбе. Иначе говоря, будучи чиновниками нового поколения с очень скудным житейским опытом, они не имели практически никакого представления о том, как и чем живут простые казахстанцы. И потому не знали, на каком языке с ними разговаривать.
По большому счету, того народного гнева, который обрушился на Абылкасымову после трагедии с пятью детьми в Астане, она не заслуживала. Адресная социальная помощь нового формата, которая ужесточила порядок начисления пособий многодетным семьям, была введена еще до нее. То же самое касается других социальных выплат и тех критериев (например, размера прожиточного минимума), на основании которых они рассчитываются.
Пожалуй, единственный непопулярный шаг, который инициировала теперь уже бывший министр, – это введение единого совокупного платежа (ЕСП) для так называемых самозанятых граждан. Но «непопулярный» в данном случае не означает «неправильный». Ведь в идеале все виды доходов должны быть легализованы, с них надо платить налоги, чтобы потом иметь право требовать от государства предоставления необходимых социальных услуг. Другое дело – насколько адекватной и своевременной была эта мера в условиях нынешнего Казахстана, немалая часть населения которого еле-еле сводит концы с концами, перебиваясь случайными заработками.
А народное недовольство Абылкасымова спровоцировала, прежде всего, своими неосторожными и непродуманными заявлениями. Например, о миллионах тенге, которые получают от государства многодетные матери (имелись в виду суммарные выплаты за все годы), и о том, что такого нет больше нигде в мире. Причем прозвучало это незадолго до трагедии в Астане. Многих раздражали и ее дорогие наряды: мол, в стране с большим количеством бедных министр, отвечающая за социальное обеспечение, должна одеваться скромнее. И будь у нее хотя бы небольшой опыт работы в обычном трудовом коллективе, какая-никакая практика общения с простыми людьми, она, возможно, сумела бы избежать этих проколов.
Сменивший ее Сапарбаев вырос отнюдь не в тепличных условиях. Аульное детство, воспитание в семье дехканина-рисовода, работа, хотя и непродолжительная, в совхозе, двухлетняя служба в армии (а порядки в ней были известно какие) наверняка не прошли бесследно. Да, вряд ли с его повторным приходом в министерство начнутся какие-то кардинальные изменения – чтобы это произошло, нужно принципиальным образом реформировать всю социальную политику, сделав ее по-настоящему человеческой, значительно увеличить выделяемый под нее бюджет. Но есть надежда хотя бы на то, что людей наконец-то начнут слушать, что с ними будут разговаривать на понятном им языке.
Антиподы: «экономист» и «политик»
Тимур Сулейменов, ровесник Абылкасымовой, тоже получил образование в США и имеет похожую биографию. В кресле министра национальной экономики он оказался чуть больше года назад после того, как занимавшего этот пост другого «болашаковца» Куандыка Бишимбаева привлекли к уголовной ответственности. Сулейменов оставлял впечатление вежливого, скромного и, возможно, порядочного человека. Но при этом абсолютно несамостоятельного в своих решениях, что для «руководителя экономического штаба правительства» непростительно.
Какими-то серьезными инициативами стратегического характера он не отметился. Больше запомнился озвучиванием текущих вопросов. А еще несколько странно было наблюдать за тем, как он призывает бизнесменов повысить зарплаты работникам, продавцов – снизить цены на товары, услугодателей – уменьшить тарифы. Разве этим должен заниматься министр национальной экономики в стране с вроде бы рыночными отношениями? Впрочем, судя по тому, что с подобных заявлений начал свою деятельность и его преемник, демонстрировавший журналистам квитанцию с платежами за коммунальные услуги, дело не столько в персоналиях, сколько в кризисе самой отечественной системы управления экономикой.
А вот Дархан Калетаев – фигура более самостоятельная и инициативная. Уже в силу хотя бы того, что ранее он занимал должности, имеющие отношение к высокой политике (заместитель руководителя АП, правая рука главы государства в партии власти, сенатор). Однако на то, чтобы порулить министерством, ему дали слишком маленький срок – семь с половиной месяцев. Соответственно, он не успел развернуться как следует, но несколькими инициативами отметился. Правда, почти все они вызвали, мягко говоря, неоднозначную реакцию в обществе, а некоторые – откровенный сарказм.
Взять, например, разработанный в недрах руководимого им ведомства проект «Дорожной карты развития и поддержки семьи». Его авторы на полном серьезе запланировали ежегодно на пять процентов увеличивать количество зарегистрированных браков, сократить количество абортов и фактов бытового насилия, за ближайшие десять лет почти в полтора раза снизить процент разводов. Неужели они считают, что такие материи, как «любовь», «семейные отношения», «супружеская верность», «взаимоуважение», можно и должно регулировать на государственном уровне? В США одно время распадался каждый второй брак, коэффициент рождаемости упал до 1,8, но «тупые американцы» почему-то не додумались разработать «дорожную карту» с соответствующим финансированием, хотя денег у них немерено.
А от инициативы предоставлять работающей молодежи в Астане, Алматы и Шымкенте (городах с самыми дорогими квартирами) арендное жилье за 10-12 тысяч тенге в месяц попахивало откровенным популизмом. Элементарные расчеты показывали, что субсидирование государством арендной платы и тем более строительство новых домов для этих целей потребует колоссальных финансовых вложений. Где их взять? Над этим вопросом министр, похоже, даже не задумывался.
Вообще, с расходами руководимое им ведомство не особо считалось. Миллиард тенге на реализацию проекта «Семейный суд» (информационно-пропагандистская работа, создание «кабинетов» примирения супругов и т.д.) с уже упомянутой целью сокращения количества разводов семейных пар, 223 миллиона тенге на открытие Года молодежи… Обоснованность подобных затрат вызывала у общественности вопросы, но адекватных ответов на них она так и не получила….
Реформаторский зуд
В отличие от вышеназванных экс-министров, Ерлан Сагадиев занимал свой пост свыше трех лет. За это время он успел много чего нареформировать. Например, благодаря его инициативам теперь едва ли не любой абитуриент может поступить в высшее учебное заведение, и с 2017 года Казахстан семимильными шагами начал движение к тому, чтобы стать первой в мире страной с почти повальным высшим образованием. И добился такого «прорыва» экс-министр очень просто.
Проявив отеческую заботу о выпускниках школ (мол, из-за стресса, переживаемого во время ЕНТ, они могут сделать много ошибок, получить меньше баллов, чем заслуживают, и соответственно не набрать пороговый уровень, необходимый для поступления хотя бы на платные отделения вузов), Сагадиев решил предоставить им второй шанс. Дальше-больше, и в нынешнем году абитуриенты получили возможность пройти тестирование 4 (!) раза – в январе, марте, июне и августе. Да, при распределении грантов будут учитываться результаты только одного из них, июньского, но для тех, кому учеба за государственный счет изначально не светит, куда важнее другое – с четырех-то попыток они как-нибудь попадут в число «платников».
А чтобы эти абитуриенты, еле-еле освоившие или даже не освоившие школьную программу, плавно приземлились на студенческую семью, теперь уже бывший министр приготовил еще несколько мягких «подушек». Это более легкие, чем прежде, тестовые задания, снижение порогового балла относительно количества вопросов (раньше нужно было правильно ответить на 50 из 100, а теперь – на 50 из 140).
И еще, что тоже очень важно, по инициативе Сагадиева убрали норму, которая обязывала вузы устанавливать стоимость обучения не меньше, чем стоимость государственного гранта на аналогичные специальности. То есть, теперь любой университет вправе сам решать, сколько брать с «платников». И уже в 2018-м некоторые вузы, особенно в областных центрах, снизили свои расценки за годовое обучение до 250-300 тысяч тенге, или до двух среднемесячных для нашей страны зарплат, если верить данным официальной статистики.
В общем, благодаря Ерлану Кенжегалиевичу высшее образование в Казахстане теперь стало максимально доступным. Впору «петь ему оду по этому поводу». Но есть ли у нас столько квалифицированных преподавателей на такое количество студентов? Смогут ли юноши и девушки, плохо знающие школьную программу, освоить более сложную вузовскую? Куда они пойдут по окончании университетов, если уже сегодня рынок труда перегрет огромной массой невостребованных «специалистов» с дипломами? Эти вопросы бывший министр так и оставил без ответов.
Другая его новация, тоже имеющая отношение к системе приема в вузы, на первый взгляд выглядела куда более адекватной: со льготами для чрезмерно расплодившихся обладателей знака «Алтын белгi» действительно надо было что-то делать. И упразднение положенных им привилегий при распределении государственных грантов выглядело вполне оправданным шагом. Но, как это часто у нас бывает, с водой выплеснули и ребенка. Точнее, детей, причем наиболее талантливых, – ведь льгот лишились и призеры предметных олимпиад.
Понятно, что олимпиады бывают разные, в том числе и «левые», но можно же было составить список наиболее престижных (международных), и тем, кто занял на них высокие места, дать «зеленый свет» при поступлении в вузы. Юноша может плохо знать историю, правила правописания и из-за этого недобрать на ЕНТ до гранта, но в то же время быть одаренным физиком или математиком. Ну, уедет он, уедут другие такие же ребята в зарубежные университеты, которые охотятся за «мозгами» и дают им возможность учиться бесплатно – а что со страной будет? Хотя некоторые экс-министры и «не видят в этом трагизма».
Это только те инициативы, которые связаны с формированием студенческого контингента. Но ведь были и многие другие, касающиеся школьного образования, ТиПО, науки… Так что новому министру придется очень долго разбираться с тем, какие из начинаний Сагадиева можно продолжить, а на каких лучше поставить крест. Но то, что страна потеряла в результате его «реформ», уже не вернуть…
Фото: карикатура Владимира Степанова
