Недавно глава Нацбанка РК Данияр Акишев заявил о том, что годовая инфляция в Казахстане в октябре снизилась до 5,3 процента, и добавил: мол, это минимальный показатель за период с октября 2015 года. Однако многие граждане восприняли его слова чуть ли не как издевательство. Ведь по их ощущениям, рост цен на самые необходимые товары нынешней осенью после очередного падения тенге был куда более значительным. Ситуация эта, конечно, не новая: «народная» инфляция в нашей стране никогда не совпадала с официально озвучиваемой – между ними всегда существовала большая разница. Почему? Что стоит за такими нестыковками? И можно ли с этим как-то бороться? Попробуем разобраться.
Петр Пушкарев, шеф-аналитик ГК TeleTrade: «Что-то не в порядке с потребительской корзиной»
– Разумеется, все нормальные люди фиксируют рост цен по фактическому набору товаров, за которым конкретная семья отправляется в магазин. И уровень такой «личной инфляции» всегда оказывается выше официальной. Эту нестыковку нам объясняют тем, что кто-то чуть ли не ежедневно ест импортный сервелат, и для него «в голове» инфляция может быть 80% и даже все 100% (поскольку из-за скачков валютных курсов товары иностранного производства дико дорожают), а кто-то питается отечественными макаронами с картошкой, и для него цены растут не так сильно, а, возможно, даже падают.
Но и у тех, и у других рост цен вовсе не «в головах» и не в воображении, а реально в кошельке. Поэтому «народная» инфляция опережает официальную не на 5%, а, по меньшей мере, на 10-12%, причем даже для того, кто сидит на макаронах и картошке. Вот так причудливо составлена официальная потребительская корзина. В нее включены 510 наименований товаров и услуг, но наибольший «вес» имеют не те товары, которые мы чаще всего потребляем.
Например, по прошлому году официальный уровень инфляции был выше – к весне 7,5%. Но тогда фактически картофель подорожал на 76%, капуста – на 41%, лук – на 32%, чай – на 23%, говядина и бензин – на 13%. Это вполне официальные цифры, которыми оперировал в том числе замминистра национальной экономики Руслан Даленов. Но он же признавал, что вклад всех этих резко подорожавших товаров в общий официальный, а не «народный», индекс инфляции составил всего... 2,4%. То есть статистики считают, что картошки, мяса и лука люди покупают якобы не так много, как это происходит на самом деле. И когда все сложат – и сильно подорожавшие товары, и слабо подорожавшие, то «вес» последних как бы задавливает эффект от действительно подскочивших в цене.
Что-то явно не в порядке с такой продуктовой потребительской корзиной. Хотя общее представление о росте цен она, понятное дело, дает. Быстро это происходит или медленно, но рост этот всегда занижается. И такое происходит не только в Казахстане, и не только в странах СНГ – на Западе подсчеты инфляции тоже хромают, но, разумеется, не настолько, как у нас.
Многие методики достались нам в наследство с советских времен, когда чиновники любили приукрасить действительность (даже больше, чем сейчас), чтобы «жизнь казалась лучше, жизнь казалась веселее» (или «шея стала тоньше, но зато длиннее»)... В России ситуация такая же: за последние три года инфляция заметно снизилась, это правда, но, разумеется, не до официальных 3,5%-4%. На вопрос «как же так?» один из российских чиновников даже выложил на YouTube видео, в котором рассказал, что, например, подешевела чистка штор...
Скажите, вот вы часто отдаете шторы в химчистку? А как часто ходите за картошкой или колбасой? Дело в том, что в индекс официальной инфляции никогда не включают самый любимый вашими детьми йогурт, который мог подорожать на 20%, зато он учитывает какой-нибудь другой молочный продукт, к которому вы в магазине даже не подойдете, или некрасивое демисезонное пальто, которое вы никогда себе не купите, но которое, по мнению чиновников от статистики, будете носить пять лет! Последнее как раз таки почти не подорожало, в отличие от того модного, на которое вы, вероятно, и копили, и экономили...
Что делать? В России, например, подсчетами индекса «личной инфляции» занимается исследовательский холдинг «Ромир», представитель международной ассоциации Gallup International. Он же ведет статистику по реально сделанным людьми покупкам в реальных ценах с реальными чеками. Для понимания процессов ценообразования он также считает «индекс свободных денег», оценивает модели покупательского поведения на год-два вперед, а еще анализирует «индекс среднего чека» и даже «индекс кофе с молоком».
Эти исследования проводятся не для того, чтобы был повод лишний раз повозмущаться ростом цен (мы его и так видим). Они полезны, во-первых, правительству, чтобы правильно реагировать на изменения фактической потребительской корзины и денежных возможностей граждан. Во-вторых, Нацбанку для максимально чуткой реакции в виде изменения процентных ставок и банковских условий. В-третьих, бизнесу, в частности, торговым сетям, чтобы они могли эффективнее планировать закупки, разрабатывать пропорционально адекватный товарный ассортимент на полках.
Такая статистика гораздо ближе к жизни и реально работает, к тому же она вызывает больше доверия у граждан и дает им ощущение того, что их проблемы хоть кого-то наверху интересуют. Не факт, что она сможет быстро изменить ситуацию. Но максимально объективные индикаторы экономики всегда лучше, чем голова, спрятанная в песок.
Данияр Джумекенов, аналитик Wall Street Invest Partners: «Получается замкнутый круг"
– Давайте посмотрим реакцию читателей на публикацию о снижении инфляции в Казахстане до уровня октября 2015 года. Практически все комментарии сводятся к тому, что приведенная информация не соответствует действительности. Оно и понятно: простых граждан сложно убедить в низком уровне инфляции, если выросли цены на бензин и дизельное топливо или на те же билеты в пассажирских поездах. Что уж говорить о продуктовых магазинах, куда они ходят каждый день... Ведь, по сути, произошла цепная реакция путем перекладывания дополнительных издержек на конечную стоимость товаров и услуг.
Существует серьезная разница в ценах и в региональном разрезе. Раньше из бюджета страны выделялись большие ресурсы на развитие продовольственных поясов вокруг крупных городов и областных центров. Они направлялись на создание молочно-товарных ферм, откормочных площадок, теплиц, складов и прочей инфраструктуры. Но цены все равно росли и растут! Причем практически на весь ассортимент товаров. К примеру, высокими ценами сегодня характеризуется почти вся линейка молочной продукции... Неужели предоставление огромных субсидий аграрному сектору страны не привело к снижению стоимости на социально значимую продукцию?
Все гениальное просто, но не все простое гениально. Методология построения индекса потребительских цен слишком запутана, чтобы ее могли понимать простые граждане. Например, защитники официальных данных, касающихся инфляции, оперируют таким доводом: «для расчета индивидуальных индексов цен используется формула простой (невзвешенной) средней геометрической индивидуальных индексов цен, что эквивалентно соотношению невзвешенных средних геометрических цен (индекс Джевонса)». Или говорят, что «агрегированные индексы цен по классам, группам, разделам на национальном уровне рассчитываются как средневзвешенные значения индивидуальных индексов цен по модифицированной формуле Ласпейреса»...
Эти формулировки способны ввести обывателей в ступор. Как правило, они считают инфляцию по-простому, сопоставляя существующую цену с той, по которой они ранее приобретали товар. При этом нужно учитывать, что потребительские предпочтения людей могут отличаться, и инфляция для каждого получается индивидуальной. Но в любом случае сложно оспаривать позицию простых граждан, которые проверяют рост цен своими кошельками.
Тем временем власти активно культивируют в гражданах уверенность в том, что Казахстан практически вступил в число наиболее развитых стран мира. Но, как известно, последним свойственна низкая инфляция. Индекс потребительских цен в США, например, в октябре составил в годовом исчислении 2,5%, а в Евросоюзе – 2,2%. А что в Казахстане? Инфляция установлена в коридоре до 7% в текущем году, что значительно больше, чем даже в России, где целевой ориентир по инфляции составляет 4%... Надо отдавать себе отчет в том, что достижение Казахстаном стратегической цели войти в число наиболее развитых стран мира возможно только при синхронной работе всех ветвей казахстанской власти, в том числе по снижению инфляции.
Как правило, при ее росте вся критика обрушивается на Национальный банк РК. Давайте разберемся, насколько обоснованно. Основным инструментом регулятора при режиме инфляционного таргетирования является регулирование базовой ставки. Последнее решение по ее повышению до 9,25% было обусловлено ростом неопределенности в инфляционных ожиданиях. То есть для снижения инфляции Нацбанк постоянно устраняет следствие, а не саму причину. В нынешней ситуации, ссылаясь на предложения ряда лиц, он может обреченно вновь предложить фиксированный валютный курс, маскируя и усугубляя ситуацию в геометрической прогрессии в будущем.
Получается замкнутый круг. Повышение базовой ставки позволяет банкам поднять ставки по кредитам, что в конечном итоге способствует росту инфляции, а также увеличивает вычеты при расчете налогооблагаемой прибыли и косвенно приводит к падению доходов бюджета страны.
В этой ситуации будет правильным, если ответственность за рост инфляции возложат на себя местные исполнительные органы, отраслевые министерства и ведомства. Они могли бы осуществлять прозрачный и понятный мониторинг роста цен в каждом регионе и публиковать в открытом доступе в динамике. Только в этом случае можно точно и четко определить нестыковку официальных данных с текущими реалиями в каждом регионе.
Расхождение данных по инфляции крайне опасно для развития общества. Мировой опыт позволяет утверждать, что неконтролируемая высокая инфляция является одной из угроз национальной безопасности страны...
Екатерина Серединская, генеральный директор компании ARUM Capital: «Стоит ожидать дальнейшего разгона инфляции»
– Если мы исключим чисто эмоциональный фактор, на основании которого население склонно преувеличивать размер инфляции, то можно выделить еще несколько причин того, почему официальный показатель всегда кажется заниженным.
Одна из самых главных заключается в том, что государство мониторит изменение цен по узкой группе товаров, достаточно сильно оторванной от реальных брендов на полках магазинов, пользующихся спросом у населения. Почему так происходит? Дело в том, что инфляция – это не столько статистический, сколько экономический показатель, используемый правительством, например, для индексации социальных выплат – от пенсий до различных пособий. Следовательно, каждый признаваемый процентный пункт роста цен должен серьезно увеличить нагрузку на бюджет.
Текущая ситуация складывается в пользу дальнейшего роста цен на большую часть потребительских товаров в Казахстане. Это и стремительное падение стоимости тенге в 2018 году почти на 20%, и удорожание топлива, являющегося одним из самых важных компонентов, участвующих в формировании стоимости продукта. Как известно, большинство импорта в РК оплачивается в американской валюте, рост курса которой относительно тенге был весьма ощутимым.
Учитывая экономические предпосылки к дальнейшему укреплению доллара, стоит ожидать очередного разгона инфляции. Реальный показатель инфляции вполне может превышать 11% в месяц, особенно во время краткосрочных колебаний на фоне внешних шоков.
Артем Деев, ведущий аналитик AMarkets: «Подобное наблюдается во всем мире»
– Народная инфляция действительно отличается от официальной. Стоит отметить, что подобное расхождение наблюдается во всем мире, независимо от того, является страна развитой или развивающейся. Однако критиковать официальные источники, обвиняя их в приукрашивании реальности, не нужно. Все дело в методологии, единых стандартах и средних значениях.
Всем известна истина, что одни и те же товары могут иметь существенный ценовой разброс даже в пределах одного города, не говоря уже о различных территориальных субъектах. При этом потребителям, сталкивающимся с максимальной ценой, может показаться, что рост цен настолько значительный, что ему впору соответствовать двухзначной инфляции. В других регионах цена может быть ниже и не вызывать никакого потребительского гнева. Также стоит понимать, что параллельно с ростом цен на отдельные категории товаров могут дешеветь другие. Но, как правило, домохозяйства склонны подмечать лишь повышение цен.
Национальный банк не учитывает ценовую специфику разных субъектов, он работает с усредненными показателями, которые в результате выглядят не настолько страшно, как рост цен на отдельные товары.
Мария Сальникова, ведущий аналитик ООО «Эксперт плюс»: «У каждого из нас есть другая, реальная картина»
– Официальная инфляция учитывает потребительскую корзину, которая состоит из классических базовых продуктов питания, оплаты услуг ЖКХ, транспортных расходов. Реальная инфляция учитывает такой же набор, но отличие от первой заключается в процентном соотношении трат на те или иные блага и наборе продуктов питания.
Если взять набор из хлеба, крупы, молока, масла и расходов на проезд в автобусе, то наши показатели совпадут с данными статистического ведомства страны. Но ведь у каждого из нас есть другая, реальная картина, с которой мы сталкиваемся, когда приходим покупать рыбу, дорогие фрукты, новый телефон, обои, плитку в ванную, коляску ребенку или проводим техобслуживание автомобиля, платим за детский сад и неожиданные сборы в школах. То есть если внимательно отследить нашу личную потребительскую корзину, то она и окажется основной причиной исчезновения из наших кошельков заработных плат и накоплений.
Еще одной веской причиной остается девальвация национальной валюты. Классически падение курса тенге не сразу сказывается на базовой корзине продуктов питания, а вот на менее популярных товарах отражается быстрее. Почему? Потому что тут актуален вопрос удержания инфляционных показателей правительства вблизи целевых значений.
Как бороться с ситуацией? Только путем мониторинга перспектив валютной динамики в стране, регулярного отслеживания личной продуктовой корзины, участия в акционных предложениях (например, оплаты услуг со скидкой наперед), воздержании от необдуманных спонтанных покупок (если есть непонимание конкурентной стоимости тех или иных товаров).
