Артхаусное кино – не есть ли это сверх-затратное и слишком дорогое удовольствие для самовыражения кинорежиссера? На такие фильмы расходуются деньги, причем большие деньги, в том числе и бюджетные, но их показывают только на фестивалях, в прокате их нет, наш зритель авторское кино в большинстве случаев не видит. В коня ли корм? Но, с другой стороны, есть мнение, что артхаус – это та высшая планка, которая определяет уровень кинематографа в той или иной стране. Выходит, такое кино – жизненная необходимость?
Гульнара Абикеева, доктор искусствоведения, киновед: Решая извечные, «проклятые» вопросы…
– Кино и у нас, и во всем мире делится на три сектора: государственный, частный коммерческий и негосударственный, снимающий некоммерческие фильмы.
С первым сектором все понятно, он снимает фильмы по госзаказу – например, это эпическая лента «Алмазный меч», трилогия (или уже тетралогия?) о президенте и т.д. На них, собственно, и сконцентрировал свои усилия «Казахфильм». Из картин, снятых в 2017м, к этой категории можно отнести лишь две – «Оралман» Сабита Курманбекова и «Маленький принц большого города» Талгата Теменова.
Второй сектор в последнее время стал у нас преобладать – из тридцати прошлогодних фильмов более двадцати сняты на частных киностудиях. Их создатели хотят попросту вернуть затраченные деньги, чтобы не «прогореть».
Третий сектор – небольшие киностудии, которые снимают картины на малые деньги – дает не столь обильный урожай новинок. В 2017м это были «Звонок к отцу» Серика Апрымова, «Грязь большого города» Наримана Туребаева, «В безмолвии» Ардака Амиркулова. То есть, условно говоря, три-четыре фильма выпускаются как бы для кинофестивалей, причем на малых студиях, у которых нет денег на то, чтобы вывести их в прокат. На картину было затрачено, к примеру, 20 тысяч долларов, а чтобы сделать ее достоянием массового зрителя, требуется еще не менее тридцати тысяч.
Так что не от хорошей жизни такие фильмы лишены проката. И прежде чем говорить, какие и чьи деньги на них тратятся, надо иметь в виду этот расклад.
Есть, конечно, исключения. Например, кинокартина «Оралман», снятая на государственные деньги, причем небольшие, является для первого сектора (который обычно осуществляет масштабные проекты – например, об истории казахского ханства) нехарактерной. При этом фильм стал участником международных кинофестивалей и завоевал целый ряд престижных наград, тем самым подняв имидж казахского кино.
Почему-то считается, что если фильм показывают на фестивалях, то он непременно должен содержать какую-то «чернуху». Но, например, «Оралман» – абсолютно патриотическая картина. Старик-казах, всю жизнь проживший в Афганистане, возвращается в Казахстан, целует родную землю. Основной посыл фильма: какие бы испытания ни выпали на вашу долю и на долю вашей родины, надо все перетерпеть, потому что это ваша родная земля. Картина получила приз в Тегеране, на кинофестивале «Евразия» в Астане, была показана в Италии, Германии…
Тут следует сказать, что существуют всего четыре-пять кинофестивалей класса «А»: Канны, Венеция, Берлин, Москва, Локарно… Далее идут региональные. Если попадание на фестивали класса «А» можно сравнить с участием в Олимпийских играх, то, например, Тегеранский можно сравнить с Азиадой, и получение в Тегеране приза за режиссуру – очень хороший показатель. Это если не золото, то, по крайней мере, серебро. Тут надо еще учитывать правило первой премьеры: крупные фестивали требуют, чтобы фильм был впервые показан именно на этом фестивале, и только на нем. Поэтому любая картина может попасть лишь один раз и лишь на один из подобных фестивалей, где и происходит ее мировая премьера. Повторно этот фильм не возьмут. Но уже само попадание картины на такого уровня фестиваль – это событие, знак качества. А дальше она пойдет уже по региональным фестивалям. Это естественный ход событий.
Аналогично и с фильмом «Уроки гармонии». Если опять же сравнивать с ситуацией в спорте, то его успех на «Берлинале», где он получил «Серебряного медведя», можно уподобить серебряной олимпийской медали. Так что по возвращении домой Эмира Байгазина надо было уже в аэропорту чествовать как олимпийского призера, потому как казахстанская кинокартина впервые была удостоена столь высокой награды. То же самое можно сказать и про Адильхана Ержанова, который, будучи очень молодым человеком, со своей картиной «Хозяева» участвовал в Каннском кинофестивале.
Надо сказать, что в целом казахстанское кино благодаря таким фильмам и таким режиссерам на слуху у мирового киносообщества. По крайней мере, раз в два года наши фильмы попадают на фестивали класса «А». Например, мировая премьера картины «Бауыр» Серика Апрымова состоялась в 2013 году в Венеции, где она была включена в основную конкурсную программу. Фильм «Хозяева» в 2015м был в Каннах. В том же году фильм Жасулана Пошанова «Шлагбаум» получил приз на Московском кинофестивале. В 2016м Екатерина Суворова с кинолентой «Завтра море» была в Локарно.
Теперь о финансовой стороне дела. «Завтра море» и «Шлагбаум» сняты на частные деньги. «Уроки гармонии» частично финансировал «Казахфильм», но именно лишь частично. Вообще, затраты на авторское кино – это головная боль самого автора, и госбюджет ему может только сниться.
И все же: что такое фестивальное кино? В Узбекистане ежегодно снимают 60 фильмов, но на фестивали они практически не попадают, а потому мир не знает узбекского кино, и не потому, что оно плохое. А наше кино знают, поскольку мы каждый год участвуем в кинофестивалях. Однако сами мы относимся к этому как бы пренебрежительно. Хотя участие в фестивалях свидетельствует об уровне развития кинематографии. Широкая публика может этого не знать, но киносообщество ждет наши фильмы, хочет видеть авторское кино наших режиссеров, называет их поименно. На мою почту приходят письма от зарубежных коллег, которые спрашивают, что нового сняли Апрымов, Турсунов, Ержанов, Байгазин. Люди их знают, помнят их фильмы, фестивальщики ждут от нас новых картин. И порой удивляются: как же это случилось, что в Казахстане возникло такое замечательное кино? А мы сами преисполнены непонятной самокритики, по большей части склонны поругивать себя, предъявлять самим себе какие-то претензии. Потому что склонны оценивать кино по коммерческому успеху, а это – Голливуд и Болливуд, которые застят нам глаза.
И в заключение скажу: представление о том, что авторское кино сидит на шее у госбюджета, в корне неверное. В то же время благодаря именно артхаусному кино нас знают в мире, оно – свидетельство профессионализма нашего отечественного кинематографа. Не надо прибедняться и не надо бросать необоснованные упреки тем, кто истово работает на престиж казахстанского кино.
Асия Байгожина, кинорежиссер: Артхаус, бюджет и наше присутствие в мире
– Кино – это вообще-то затратное искусство в силу своей специфики. Но авторское кино – не более, а зачастую гораздо менее дорогое удовольствие, чем патриот-истерны, на которые и выделяются сегодня бюджетные деньги. Хотя я больше чем уверена, что и эти квази-эпические фильмы наш зритель не видит, полный зал они собирают лишь в день премьеры. Разве наше большое и дорогое историческое кино востребовано собственным зрителем? Есть ли, кроме министра культуры (ему по рангу положено), люди в правительстве, которые от начала до конца смотрели это кино? И как им оно?.. В такой ситуации надо радоваться тому, что у нас все же есть фильмы, которые приносят славу стране на международных фестивалях. И это именно авторское кино.
У нас сегодня востребован только масскульт, мы этого добились героическими усилиями, «выкорчевывая» любые попытки самостоятельного и ответственного мышления. Наш зритель сыт по горло ужасами повседневности и жаждет исключительно комфорта. Это состояние ему дарят сериалы и комедии – и то, и другое у нас нынче поставлено на поток. Другая часть зрительской массы хочет грез и драйва – мелодрамы и боевики тоже в ходу. Авторское кино в такой ситуации интересно лишь самим его создателям и узкому кругу синефилов. Наш зритель, с одной стороны, воспитан Голливудом, профессионально сделанным кино, а с другой, у него не выработана (точнее, отбита – планомерно и целенаправленно) тяга к культуре. Ценности нивелированы, интернет – его друг, помощник и брат.
Зачем знать, понимать, помнить, рефлексировать, если на все есть готовые ответы? Ведь он – в курсе, т.е. информирован.
Я и сама порой ловлю себя на мысли, что лучше посмотреть кино из своего недосмотренного списка любимых режиссеров, чем идти на местный показ неизвестно чего…
У нас почему-то укоренилось мнение, что, во-первых, казахское авторское кино – это непременно «чернуха», сплошной негатив, порочащий страну и нацию. Во-вторых, считается, что это скучное и невыносимое зрелище. В-третьих, подразумевается: раз это авторское самовыражение, пусть автор и реализует его за счет собственных инвесторов. «В-четвертых» вытекает из первых трех пунктов: зачем на это тратиться и финансировать пир на собственных костях? И со всеми этими пунктами можно согласиться. Я тоже не хочу, чтобы порочили – прямо или косвенно – мою страну, я тоже не люблю, когда ересь и «дрыжки» камеры выдают за авторскую самобытность, и тоже не терплю плясок на костях. Но нигде в нашем авторском кино – ни у Апрымова, ни у Омирбаева, ни у Байгазина – нет и не было такого, а эти режиссеры на самом деле известны и уважаемы за пределами родины. Возьмите новый фильм Серика Апрымова «Звонок отцу». На него «Казахфильм», по словам режиссера, выделил мизер, и Апрымов вынужден был стать сам и автором, и режиссером, и продюсером, и оператором… А фильм получился блестящим. Это фактически призыв к каждому из нас: тебе не на что надеяться, ты не можешь опереться на близких, все тебя бросили, ты никому не нужен, твое прошлое призрачно, в настоящем у тебя нет мозгов – но ты должен вытащить себя из болота и вопреки всему стать человеком, будущее этого болота зависит и лично от тебя. И герой этого добивается
– такой вот хэппиэнд!Фильм уже отобран на ряд фестивалей, а я на месте чиновников показывала бы его в каждом вузе, в каждой школе – по-моему, это и есть модернизация сознания. Коллега в академии постоянно цитирует слова академика Капицы: «Культуру надо насаждать насильно». Я с этим утверждением согласна –надо вырабатывать вкус к настоящему, подлинному.
Искусство вообще, и новое в частности, возникает на разрыве с традицией. В том числе на разрыве с привычным, устоявшимся пониманием искусства. Новый фильм Ардака Амиркулова «В безмолвии» (к созданию которого я имею некоторое отношение, чем, кстати, горжусь) именно по этой причине встретил шквал критики, но он явно займет свое место в истории отечественного кино, поскольку это тоже фильм о нынешнем общем состоянии – мы как прошлогодняя трава, что ни жива ни мертва…На 90 процентов картина снята на собственные средства режиссера.
Кино Байгазина (о будущем нации, о подростках – живых мертвецах) – живописное и леденящее душу зрелище, а фильмы Ержанова демонстрируют гомерический абсурд настоящего. И все они личностно задевают, заставляют раздражаться, рефлексировать, что-то додумывать и обдумывать – и не только по поводу фильма. Слава богу, что хотя бы им двоим выделили деньги из бюджета, а у Байгазина есть еще и западные инвесторы.
Я, как и большинство, тоже люблю комедии, но бесконечный беспричинный смех местных фильмов, снятых в этом жанре, делает идиотами всю страну, а с таким диагнозом массовому сознанию никакая модернизация не поможет. Нужна кропотливая, постоянная и профессиональная работа по воспитанию чувств: слишком много вокруг нас вранья, откровенной лжи, подделок и поделок, пафоса, имитации и симуляции.
На властном Олимпе понимают, что надо поддерживать имидж государства, приверженного ценностям цивилизованного мира. Авторское кино работает на этот имидж, поэтому в нашей стране его отчасти все-таки поддерживают – пусть неохотно, со скрипом. Но если заботиться только об имидже, то связь с почвой будет утрачена навсегда, а нам сегодня как никогда необходимо чувство реальности и достоверности – во всей полноте. И именно авторское кино предъявляет опыт подлинности: очищенную от шелухи повседневности золотую руду – наше присутствие в мире.
