Как планировать свою жизнь в непредсказуемом Казахстане?
Казахстанская общественность крайне неоднозначно восприняла недавнее заявление депутата сената парламента РК Дариги Назарбаевой: «Мы живем в мирной стране, где стабильная власть, стабильная политика, где все предсказуемо, и наша жизнь с вами предсказуема на многие годы вперед. По крайней мере, великое счастье – иметь возможность планировать свою жизнь: получу образование, дальше пойду работать, добьюсь цели».
Возможно, к столь оптимистичной тональности выступления располагал формат мероприятия – а это была межведомственная встреча по вопросам военно-патриотического воспитания. К тому же сенатор обращалась к детям, которые обучаются в кадетских классах и занимаются в военно-патриотических клубах, поэтому акцент на мирном и созидательном пути развития Казахстана выглядел уместным. Но оформила она свою мысль, видимо, не совсем удачно, чем, собственно, и вызвала, судя по бурной реакции в соцсетях, раздраженную реакцию со стороны многих сограждан.
В частности, пользователи «Фейсбука» принялись дружно доказывать обратное — а именно то, насколько их жизнь стала «нестабильной» и «непредсказуемой». Одни писали о том, что не могут спланировать покупку жилья, ибо не знают, как поведет себя рынок недвижимости в ближайшие месяцы, не говоря уже хотя бы о нескольких годах (такие прогнозы не в состоянии дать даже самые продвинутые эксперты). Ведь они хорошо помнят, как стоимость квадратного метра в Алматы сначала скакнула с нескольких сотен долларов до трех тысяч, а потом столь же резко упала. Другие высказывали опасения относительно своих доходов, которые в связи с ухудшением экономической ситуации в стране и вероятной девальвацией могут значительно сократиться. По словам третьих, они не уверены в том, что завтра у них вообще будет нормальная работа и стабильный заработок. Кому-то не дает покоя вопрос, в какой валюте держать сбережения, чтобы не остаться банкротом. Много и таких, кто боится роста цен на бензин, коммунальные услуги, продукты питания и лекарства..
И потом, если будущее страны предсказуемо светлое, то почему серьезные иностранные инвесторы не идут к нам? Почему тысячи квалифицированных специалистов покидают Казахстан, не желая связывать с ним свое будущее, а толковая молодежь предпочитает получать образование за рубежом? Почему многие граждане не решаются начать свой бизнес, хотя всегда мечтали об этом? Почему, наблюдая за «языковыми экспериментами», родители мучаются выбором, в какую школу – казахскую или русскую – отдать детей? Мы даже не знаем, каким будет Казахстан через 10-15 лет в религиозном плане – то ли верх возьмут светские принципы, то ли мы будем жить в стране победившего ислама. Не говоря уже о том, что грядет так называемый транзитный период, которого многие из нас ждут с нескрываемой тревогой…
Мы попросили наших экспертов ответить на два вопроса: насколько предсказуема или хотя бы прогнозируема жизнь в Казахстане, и какие должны произойти изменения, чтобы появилась эта самая предсказуемость?
Максим Казначеев, политолог:
«Власти не удается спрогнозировать даже собственное будущее»
– Казахстанская элита давно живет в параллельной реальности, слабо представляя себе те условия, в которых существуют рядовые граждане. Трагедией для страны является то, что такая элита принимает политические и экономические решения, которые не улучшают, а, напротив, ухудшают ситуацию. Неадекватные оценки текущего состояния дел высшей бюрократией уже привели Казахстан к системному социально-экономическому кризису.
Важно подчеркнуть, что власти не удается спрогнозировать даже собственное будущее хотя бы на краткосрочный период. Обратите внимание на один простой факт: из ее программных заявлений постепенно исчезает конкретика, исчезают четкие параметры социально-экономического развития, а самое главное – сроки реализации тех или иных инициатив сдвигаются на годы вперед. Мы уже не удивляемся запредельному горизонту планирования – на тридцать-сорок лет.
Можно привести целый ряд примеров, когда прогнозы власти оказались далекими от реальности. Однако выводы из подобных провалов не были сделаны, не проведена ревизия качества прогнозов и их влияния на последующую реализацию программ и стратегий развития.
Эти ошибки проецируются на нижестоящие уровни принятия решений – на различные отрасли экономики и социальной сферы, отдельные институты развития, национальные компании и так далее. В таких условиях нормальный бизнес, не связанный с чиновниками, работать не может – потому мы и наблюдаем отток инвестиций из страны, а вслед за этим отток квалифицированных кадров и амбициозной молодежи.
Из-за ошибок властей Казахстан упустил «окно возможностей», которое открыли высокие цены на углеводороды в период с 2000-го по 2013-й годы. Структура экономики не была реформирована, не была реформирована политическая система. Сверхдоходы инвестировались во что угодно, но только не в человеческий капитал. В результате бедность начала самовоспроизводиться – и вот эта реальность для абсолютного большинства граждан Казахстана действительно «предсказуема на многие годы вперед».
А выход из текущей ситуации может быть один – системные реформы. Политическая реформа, реформа избирательной системы, блок экономических реформ и многое другое.
Но, пожалуй, самым главным элементом должна стать реформа социальной сферы. Борьба с бедностью должна рассматриваться всеми чиновниками, и нынешними, и будущими, как самая первоочередная задача. Бегство государства от своих социальных обязательств не может продолжаться бесконечно. Отрыв от народа, от его насущных потребностей всегда оборачивается для власти потерей легитимности.
Александр Юрин, экономист:
«Проявлений «стабильности» казахстанской экономики довольно много»
– С подачи казахстанских властей слово «стабильность» стало употребляться с весьма положительной коннотацией, которую оно изначально не имеет. «Стабильность» – это не абсолютное благо, а просто отсутствие изменений. Стабильным может быть рост или падение, улучшение или ухудшение. «Стабильность» также может означать консервацию состояния и полное отсутствие каких-либо изменений – в этом случае применительно к социальным и экономическим процессам более уместным будет термин «стагнация».
В Казахстане очень многое можно назвать стабильным, но уже без положительного оттенка в звучании. Например, удивительную «стабильность» демонстрирует отраслевая структура экономики, которая продолжает зависеть от экспорта сырьевых ресурсов, несмотря на постоянные инициативы государства по ее диверсификации. Стабильно растут бюджетные расходы на содержание квазигосударственного сектора. Государство стабильно и под любыми предлогами выделяет астрономические суммы банковской системе, которая стабильно находится в кризисе на протяжении вот уже доброго десятка лет. Подобных проявлений «стабильности» казахстанской экономики довольно много, и перечислять их можно долго. При этом причины сложившейся ситуации лежат на поверхности и довольно легко идентифицируются.
За годы «суверенного» развития казахстанской экономики во всех ее сегментах сложился специфический тип взаимоотношений, в рамках которого любая деятельность сводится, по сути, к получению современного аналога феодальной ренты. Большинство субъектов бизнеса стремятся получить максимум прибыли при минимуме вложений в рамках занятых ими рыночных ниш либо через эксклюзивный доступ к потокам бюджетного финансирования. При этом постоянно меняющаяся регуляторная база, нормы которой в большинстве случаев прописаны весьма неоднозначно и допускают различные толкования, крайне затрудняет работу бизнеса в правовом поле. В этих условиях все значимые рыночные ниши и государственное финансирование так или иначе закреплены за вполне определенными группами лиц – у стороннего инвестора шанс найти свое «место под солнцем» без наличия «специфической» административной поддержки близок к нулю.
Этот фактор вкупе с относительно небольшой платежеспособностью населения и малой емкостью рынка обуславливает низкую инвестиционную привлекательность Казахстана. Исключением здесь являются немногочисленные крупные проекты, пользующиеся поддержкой на политическом уровне, однако при их реализации экономическая логика зачастую отходит на второй план.
Особо стоит сказать о том, что деятельность казахстанских государственных органов зачастую направлена на достижение скорее красивой статистики, нежели реальных результатов. В то же время сама официальная статистика обычно является объектом критики со стороны экспертного сообщества и различных групп населения – в особенности это касается статистики цен, занятости и доходов населения. В силу наличия сомнений в релевантности официальных статистических данных, которые зачастую лишены внутренней логики, крайне затруднительно поставить точный «диагноз» казахстанской экономике и сделать какие-либо прогнозы по поводу ее развития в будущем. Отсюда и относительно низкий КПД государственной экономической политики (официальная статистика является незаменимым механизмом «обратной связи», на основании которого принимаются управленческие решения), и неуверенность инвесторов в дальнейших перспективах.
По сути, мы не можем быть уверены на все 100 процентов не только в будущем казахстанской экономики, но и в ее настоящем. Большинство решений в рамках проводимой государством экономической политики принимаются кулуарно, без публичного обсуждения. Или же последнее либо сводится к отвлеченным рассуждениям, либо приобретает характер идеологической обработки населения. Неудивительно, что экономика как область знаний в таких условиях утратила свой практический смысл.
