Массовый мор сайгаков: гептил здесь ни при чем?

В Central Asia Monitor недавно было опубликована статья «И все-таки что стало причиной массового падежа сайгаков в 2015 году?». В ней доктор биологических наук Евгений Ротшильд, согласившись с официальной версией, сводившейся к тому, что степные антилопы действительно погибли от пастереллёза, в то же время высказал свою точку зрения: мол, эту болезнь спровоцировали токсические агенты, связанные с запусками космических ракет. Однако далеко не все ученые согласны с ним.

Есть серьезные сомнения…

- Я уже много раз говорил о том, что такая версия не подходит в качестве основной причины гибели сайгаков, - говорит Константин Плахов, зоолог, много лет занимающийся изучением животного мира, являющийся экспертом ООН по биоразнообразию и Международного союза охраны природы по особо охраняемым территориям Казахстана и Центральной Азии. - Спускаемые аппараты с космонавтами не несут с собой гептил. К тому же в тканях погибших сайгаков это вещество не обнаружили. Если бы оно было, то его нашли бы в любом случае, поскольку гептил повреждает ДНК животного.

И все же: мог ли гептил спровоцировать развитие такого инфекционного заболевания, как пастереллез, которое правительственная комиссия назвала основной причиной гибели антилоп? Теоретически мог - если бы он оказался там, где были сайгаки.

При космических запусках гептил может оседать на почве, растительности или в воде, чтобы потом попасть в организм человека или животного. Но районы падений первых ступеней ракет-носителей, взлетающих с Байконура, расположены на территориях Кызылординской и Карагандинской областей, вторых - в ВКО и Павлодарской области. А это достаточно далеко от мест миграции и гибели сайгаков (Центральный и Западный Казахстан). В мае 2015 года на девятой минуте полета российской ракеты возникли неполадки, и ее третья ступень упала вместе со спутником. Но это падение произошло в Читинской области Российской Федерации.

К тому же особенности воздействия гептила на животных уже давно изучены и описаны: картина там совершенно иная, чем в описываемом случае. Если происходит быстрое отравление гептилом, то поражаются прежде всего дыхательные пути, если же через корма - повреждаются пищеварительный тракт и кровеносная система. Этого при гибели сайги что в 2015-м, что в другие годы не наблюдалось.

Таким же спусковым механизмом, как гептил, могли послужить и другие факторы - беременность, зимняя бескормица и т.д. Более того, на 2015 год пришлось окончание многолетней засухи, накрывшей большую часть Казахстана. Резкое увлажнение климата с большей долей вероятности могло спровоцировать развитие инфекционных и паразитарных заболеваний представителей фауны. Ведь пастереллез относится к так называемым зооантропонозам, то есть к группе бактериальных инфекций, общих для человека и животных. Да, массовую гибель сайгаков от этой болезни в Казахстане фиксировали и раньше. Так было, например, в 1981 году, когда погибли около 70 тысяч особей.

Но достаточно мощные эпизоотии ящура тоже приводили к гибели сайгаков. Например, в период 1955-1971 г.г. по Казахстану их прокатилось шесть, и они повлекли за собой массовую гибель животных. А джуты и засухи, наряду с интенсивным их истреблением из-за ценных рогов и мяса в 1917-18 и 1927-28 годах, не просто поставили степных антилоп на грань вымирания, но даже стали причиной полного исчезновения в Казахстане специфического овода, паразитировавшего только на сайгаках. В те теперь уже далекие годы не было никакой возможности выявить наличие у этих животных тех или иных заболеваний, поэтому можно лишь предполагать, что они тоже могли стать причиной их мора. Это к высказыванию профессора Ротшильда о том, что ему неизвестны другие случаи заболеваний и гибели сайгаков до 1970-х годов. Причем зачастую такие болезни атакуют животных не по одному, а группами - стоит только ослабеть иммунитету. Это как раз характерно для листериоза, другого представителя "букета" зооантропонозных инфекций, окопавшихся на территории Казахстана. Его воздействие на живые организмы гораздо более губительно, чем в случае с пастереллезом.

Мне, конечно, могут возразить: ведь по официальным данным, у погибших сайгаков была выявлена только эта болезнь - пастереллез. Но на сей счет у меня есть сомнения. Когда пишут, что комиссия, в составе которой работали казахстанские и иностранные специалисты, установила причину гибели животных, то хочется верить, что при этом были соблюдены все необходимые процедуры, как того требует ветеринарное законодательство республики. Но СМИ сообщили, что в исследованиях «главную скрипку» играл НИИ проблем биологической безопасности МОН РК, и при этом не было информации о привлечении к диагностике Республиканской ветеринарной лаборатории Комитета ветеринарного контроля и надзора МСХ РК и ее филиалов. Казахский научный центр карантинных и зоонозных инфекций им. М. Айкимбаева (противочумный институт), обладающий самой мощной лабораторной базой и являющийся ведущей организацией по этим вопросам в Центральной Азии, тоже почему-то не участвовал в исследованиях.

К чему я это говорю? А к тому, что как бы это парадоксально ни звучало, в области борьбы с особо опасными заболеваниями человека и животных Казахстан и Россия намного опередили страны Запада. Дело в том, что Казахстан и юг России находятся в неблагополучном поясе по таким заболеваниям. Поэтому тот же Казахский противочумный НИИ (раньше он назывался Среднеазиатским) работал на всю Центральную Азию.

Деньги на вакцину освоили – а толку?

В этой связи очень показательной выглядит следующая история. Летом 2015 года НИИ проблем биологической безопасности передал Алматинскому зоопарку двух сайгачат из своего закрытого питомника, куда вход осуществляется только в специальных костюмах. Получив малышей, зоопарк решил проверить их на носительство инфекций в другом институте - Научном центре гигиены и эпидемиологии Комитета государственного санитарно-эпидемиологического надзора Минздрава РК. Анализы крови выявили у обоих листериоз (!). Но если НИИ проблем биологической безопасности на своей территории и в своем питомнике не сумел определить наличие этой болезни у сайгаков, то возникает резонный вопрос: насколько достоверными могут быть поставленные им диагнозы?

Скажу больше: этот институт был исполнителем государственной программы под названием «Эпизоотологический мониторинг циркуляции инфекционных болезней в популяции сайгаков и разработка методов профилактики на 2012-2014 годы». Министерство образования и науки РК выделило на нее около 332 млн. тенге. Институт, благополучно израсходовав бюджетные средства, сдал в 2014-м отчет на 800 страниц... А год спустя от пастереллеза погибли более 200 тысяч сайгаков. Позже в СМИ прошла информация о том, что на продолжение исследований МОН РК в 2016 году выделил этому НИИ еще 360 млн. тенге (!).

Словом, средства, в том числе и на "разработку методов профилактики", были затрачены, а после этого случился массовый падеж сайги. Почему так произошло? А дело в том, что НИИ вместо "эпизоотологического мониторинга циркуляции инфекционных болезней в популяции сайгаков" увлекся разработкой так называемой "пероральной вакцины" от пастереллеза. Предполагается вкладывать (или вливать) ее животным через рот. Если учесть, что убегающий от опасности сайгак развивает скорость до 80 км в час, то способ применения такой вакцины напоминает анекдот из жизни ходжи Насреддина. Решив подзаработать, он растолок глиняные горшки в порошок и пошел продавать его на базар как средство от крыс. Один из покупателей спросил у продавца: «А как применять ваше средство, уважаемый ходжа Насреддин?» Тот ответил: «Поймайте крысу и всыпьте ей порошок в нос». – «Но если я ее поймаю, то зачем мне порошок? Я ее и так убью». На что ходжа Насреддин изрек: «Вот и хорошо! И крыса мертвая, и порошок останется целым».

Если же разработанной институтом вакциной пропитывать сено или опрыскивать ее раствором траву, которую едят сайгаки, то вопросов появляется еще больше. Как, например, отрегулировать необходимую дозировку для каждого отдельного животного, или как добиться того, чтобы оно поедало сено? Ведь, насколько известно зоологам, даже в суровые зимы сайгаки делают это крайне неохотно, а в теплое время года вообще его не едят. И, наконец, если животное на момент такой вакцинации уже заражено пастереллезом, то вакцина может послужить "спусковым механизмом" для развития инфекции: она убьет его раньше, чем у него разовьется поствакцинальный иммунитет.

Подход должен быть комплексным 

Как бы крамольно ни прозвучала эта мысль, с точки зрения государственного управления животным миром (а Конституцией РК установлена государственная собственность на животный мир) все эти дискуссии с участием общественности и научных мужей не так уж и важны. Несведущему человеку все равно трудно разобраться, кто из ученых, участвующих в ней, прав, а кто нет: каждый из них приводит в пользу своей позиции достаточно веские аргументы. Гораздо важнее правильное понимание ситуации. Если оно появится, то во главе угла будет стоять не освоение очередного бюджетного транша на 332 или 360 млн. тенге, а разработка действительно эффективного плана действий по спасению диких животных от очередной экологической катастрофы.

Именно с этой целью еще в 2011 году, когда стали появляться случаи массовой гибели сайгаков, по инициативе "Охотпроекта", "Казохотрыболовсоюза", "Охотзоопрома" и зоологов были разработаны и направлены в Минсельхоз РК предложения по созданию системы эколого-ветеринарного мониторинга диких животных (копытных и хищных) и среды их обитания на территории нашей страны. Там были две составляющие - экологическая и ветеринарная. Первая - слежение за состоянием популяций диких копытных и хищных животных, определение путей их перемещения и особенностей внутри- и межвидовых контактов. Вторая - диагностика и профилактика заболеваний, подбор наиболее эффективных методов и препаратов, необходимых для этих целей. Я как один из инициаторов данного проекта предупредил тогда, что если исключить из него зоологическую составляющую, то он будет обречен, поскольку знание биологии и экологии диких животных – обязательное условие успешной реализации проекта. То есть, с учетом того, что ни один вид диких животных (в том числе и сайгак) не находится в изоляции, а выступает как участник сложных природных процессов, взаимодействующий с множеством других видов, вопрос надо ставить глубже, чем эпизоотологический мониторинг. Однако НИИ проблем биологической безопасности, получив финансирование, исключило эту составляющую. О последствиях такого подхода я сказал выше: в 2012 году были выделены деньги на разработку вакцины от пастереллеза, а в 2015-м случилась массовая гибель животных от этого же заболевания (если верить официальной версии).

…Казахстан, к сожалению, не застрахован от того, что через какое-то время снова не произойдет массовая гибель копытных животных. Но зная эпидемическую картину мест размещения сайгаков, можно вытеснять их с участков, где выявлена неблагополучная ситуация. Или с учетом того, что уже давно разработаны и применяются достаточно эффективные вакцины от пастереллеза и листериоза, можно проводить инъекционную вакцинацию в период окота. Институт зоологии на протяжении многих лет именно так метил сайгачат. Отлов никоим образом не травмировал их психику, эффективность от такой профилактики была намного выше, да и затрат требовала гораздо меньше. Но поскольку подобная программа потребует комплексного подхода, то в числе тех, кто будет ее реализовывать, должны быть соответствующие ветеринарные лаборатории, НИИ зоологии, противочумный институт. Также целесообразно привлечение соответствующих международных и зарубежных организаций в качестве возможных доноров и соисполнителей.

Все происходящее в последние годы с сайгаком давно уже должно привести к пониманию того, что меры, принимаемые для его сохранения, недостаточны. Назрела необходимость создания в республике питомника, в котором можно было бы содержать не 10-15 или даже 100 сайгаков, а резервное поголовье – достаточное для того, чтобы застраховать этот ценный вид от любых неожиданностей в природе. Такой подход максимально соответствует целям Международной конвенции по сохранению биоразнообразия, к которой в 1995 году присоединился и Казахстан. Согласно этому документу, наша страна отвечает перед мировым сообществом за сохранение в том числе фауны на своей территории.

В заключение хочу напомнить: для спасения сайгаков, численность которых в 90-е годы прошлого века упала буквально до 20-30 тысяч голов, государство приняло очень жесткие, а главное, правильные меры. Был введен запрет на охоту, в дополнение к территориальным была образована специализированная инспекция по их охране (она сопровождает на специализированных автомобилях группировки сайгаков во время перемещения) плюс налажен постоянный авиационный и наземный контроль. Благодаря этому к 2015 году, то есть до массового мора, поголовье сайги достигло около 300 тысяч голов…