Почти две недели у меня гостила семейная пара из Ташкента, с которой я знаком еще с тех пор, когда в конце 1980-х годов впервые приехал в столицу Узбекистана. Ее зовут Нигора, его – Сардор. Оба коренные ташкентцы. Нет, они не журналисты и не занимают каких-либо постов в правительстве страны или в местных хокимиятах. Нигора уже более двадцати лет преподает в общеобразовательной школе, а Сардор, примерно столько же проработав инженером на Ташкентском авиационном заводе им. Чкалова, после его перепрофилирования в 2012-м трудится инженером в одном из государственных автопарков. И именно их, рядовых граждан, мнение о происходящих сейчас в Узбекистане изменениях представляется особенно интересным.

Типичные проблемы

Признаться честно, не думал, что мои ташкентские друзья когда-нибудь приедут в Алматы. И дело вовсе не в деньгах, заметили они по приезду, когда мы уже сели за стол. По их словам, если добираться на поезде или автобусе, то поездка обойдется не так уж и дорого. Например, место в автобусе с кондиционером от находящегося на границе с Узбекистаном села Жибек Жолы, которое все упорно продолжают называть Черняевкой, до алматинского рынка «Барлык» обошлось в 72 тысячи узбекских сумов (по ценам черного рынка – прим. авт.), или 3 тысячи тенге. За поездку же по железной дороге непосредственно от Ташкента до Алматы надо заплатить 45 тысяч сумов, но уже по официальному курсу, что в итоге получается чуть дороже, чем на автобусе.

– На самом деле у нас были две проблемы, которые мы с Нигорой никак не могли решить. Первая – это получение «круглой печати» от МВД на странице прописки в паспорте, которая разрешает гражданам Узбекистана выезжать в страны ближнего зарубежья. Поскольку желающих поехать на заработки в Россию или Казахстан очень много, очереди в милиции были сумасшедшие. У работающих вроде нас стоять в них нет возможности. Вторая проблема – наличные деньги. В Узбекистане зарплаты уже давно зачисляют на карточки. Очень неудобно. Карточки работают не везде. В большинстве магазинов требуют наличные. Про базары и говорить нечего – там в ходу только «живые» деньги. Поэтому приходилось искать «специалистов» по обналичиванию, которые за свои услуги просили хорошие проценты. В общем, наличку мы тратили исключительно на первостепенные нужды, – отметил Сардор и как бы мимоходом выразил надежду на то, что «все это уже в прошлом».

Деньги и кошельки

С этого момента и началась самая интересная часть нашей беседы. Выяснилось, что с уходом Ислама Каримова в мир иной жизнь рядовых граждан, хоть и не сразу, стала меняться. И хотя Нигоре и Сардору не все изменения нравятся, они все же признают: их ожидания были гораздо более пессимистичными. Тот же приезд супругов в Алматы стал возможен вследствие послабления действовавшего долгие годы в Узбекистане выездного режима. К тому же впервые почти за 15 лет им обоим неожиданно для них самих выдали зарплату наличными, да и еще и новенькими купюрами в 10 тысяч сумов, выпуск которых начался с марта 2017 года.

– Получение наличных денег стало для нас настоящим праздником, – призналась Нигора. – Не надо искать «нужных» людей, не надо отдавать им часть своих заработанных денег. Все, что положено, – твое, да еще и новыми банкнотами! О 10-тысячных купюрах отдельный разговор. Вот в 2013 году ввели 5-тысячные. И что? С тех пор я их в руках только два или три раза держала, а в ходу были в основном тысячные купюры. Вам это покажется смешным, но мы почти забыли, что в кошельках носят не только документы, но и деньги. Обычно же как? Идешь на базар, несешь с собой пакет, набитый деньгами. А тут 10-тысячные! 100 тысяч сумов – это всего 10 банкнот, и все в кошелек помещаются. Да, забыла! У нас же дороги все ремонтировать начали. А в Самарканде трамвай запустили, который перестал ходить еще в 1973 году. Вроде обещают и в Ташкенте его восстановить, одновременно со строительством новых станций метро.

Интересно, что мои друзья из Ташкента в мае этого года специально ездили в Самарканд, чтобы… прокатиться на трамвае. По их словам, это непередаваемые ощущения, и все люди там, словно дети, радуются вроде бы обычному виду транспорта. Кстати, в этот древнейший в Центральной Азии город Нигора и Сардор поехали на своей машине, по ходу обратив внимание и на ремонт дорог, и на значительное улучшение ситуации с поставками топлива на АЗС.

– В последние годы у нас были очень серьезные проблемы с заправкой автомобилей, – рассказал Сардор. – Из-за отсутствия бензина многие перевели свои машины на газ. Я тоже свою «Нексию» под газ переделал. Но и с его поставками после 2013 года возникли перебои. Очередь по записи с вечера на следующий день. Опоздал – до свидания, придется заново записываться. Это в Ташкенте было. Что происходило в других городах, остается только догадываться. Но пришел Мирзиеев, и проблемы с автогазом почти исчезли. Более того, на некоторых заправках стал появляться и бензин. Чудеса! Скажу больше: намного повысилось давление газа в домах. А то ведь как было? Центральное газоснабжение вроде есть, а газ еле-еле идет. Из-за этого много наших знакомых вопреки запретам были вынуждены покупать газовые баллоны. Теперь некоторые из них хотят за ненадобностью эти баллоны продать.

От недоверия до симпатий

Очевидно, что Нигора и Сардор явно симпатизируют новому президенту Узбекистана. Им нравится, что он активно ездит по стране, снимая «приросших корнями к своим креслам» одиозных хокимов. Но особенно их восторгает, как они говорят, «невероятная открытость» Шавката Мирзиеева, который может в ходе поездки неожиданно остановить свой кортеж, чтобы пообщаться с простыми людьми, чего при Каримове никогда не наблюдалось. Правда, такое отношение к Мирзиееву, признались мои друзья из Ташкента, у них было не всегда. Как рассказала Нигора, уже 3 сентября практически всем узбекистанцам стало понятно, что на место Ислама Каримова придет Мирзиеев, на тот момент премьер-министр, возглавивший комиссию по организации похорон, и тогда немало людей, разговаривая между собой, откровенно высказывали свои тревоги относительно будущего.

– Это надо понять! Мы жили с именем Каримова 27 лет. Для нас он был больше, чем президент. Да, бывали трудные времена, но благодаря ему наша страна все же выжила. У нас не было войны, худо-бедно, но работали предприятия, мы не голодали. И вдруг его не стало… Для нас это был настоящий шок. Мы не знали, что нас ждет. Поэтому мы все искренне плакали, а некоторые даже рыдали. У нас в школе девочка работает – Юлдуз. Ей 25 лет. Вся ее жизнь прошла при Исламе Абдуганиевиче. Так она от переживаний в обморок упала. И нас никто не гнал на прощание с бобо (дедушка – прим. авт.), мы сами пошли, чтобы в последний раз отдать ему дань уважения… Кто бы мог тогда подумать, что жизнь после Каримова не только возможна, но даже… может стать лучше, – с некоторой задумчивостью произнесла Нигора.

Страхи узбекских друзей

Впрочем, нельзя не отметить, что некоторые страхи и у Нигоры, и у Сардора еще остаются. Им, к примеру, не совсем нравится, что начались преследования людей из бывшего окружения Ислама Каримова. Дело в том, что родители Нигоры в конце 1980-х, не имея никакого отношения к сельскому хозяйству, попали «под замес» так называемого «хлопкового дела», которое расследовали печально известные следователи по особо важным делам Тельман Гдлян и Николай Иванов. И поскольку восстановить свое честное имя родители Нигоры смогли только к середине 1990-х годов, она, а вместе с ней и Сардор опасаются, что подобное может произойти и в жизни ряда их друзей. Только потому, что когда-то они работали в структурах ныне осужденной Гульнары Каримовой.

Но больше всего Нигору и Сардора пугает предложенная президентом Мирзиеевым «Стратегия действий по развитию Узбекистана до 2021 года», которая предусматривает либерализацию экономики страны. По их мнению, ее осуществление может привести к очередному росту цен на все товары и услуги, к чему ни они сами, ни их друзья пока не готовы. Тем более что в Узбекистане в последнее время и без либерализации экономики существенно выросли цены на мясо, муку и запасные части для автомобилей.

Но не быть готовым – не значит, что готовиться не надо. Уже уезжая домой, мои ташкентские друзья признались, что «напросились в гости» прежде всего для того, чтобы на примере Алматы узнать, что такое либерализация экономики в действии. По их словам, им понравилось, что наши торговые центры проводят акции со скидками на продаваемую продукцию на 50, а то и 70 процентов, чего в Ташкенте пока нет. В то же время они так и не поняли, почему одинаковый товар в разных магазинах может стоить по-разному. В полном недоумении их оставил и тот факт, что общественный транспорт работает только до 20.00. Наконец, они пришли в полный восторг от привезшего их в Алматы «шикарного» поезда «Тальго» с его удобными купе и исправно работающими кондиционерами. Который, впрочем, на обратном пути без каких-либо объяснений и компенсаций был заменен на состав с еще советскими вагонами.

Устраиваясь в душном купе видавшего виды вагона, Сардор, получивший образование в Москве, философски заметил:

– Если это тоже признак либерализации экономики, то нам такого иметь не хотелось бы. Не знаю, почему, но я надеюсь, что руководство нашей страны учтет все подобные ошибки, а Ташкент вновь станет главным городом Центральной Азии. Думаю, что лет через пять это точно станет реальностью.