Не знание сила, а деньги
Фраза «поднять качество образования» в последние годы стала любимой и у главы профильного министерства, и у акимов разных уровней. Но, увы, кнут (обвинения в коррупции и взяточничестве) не помогает, пряник (повышение зарплат) тоже не идет на пользу, поскольку ситуация с подпольной коммерциализацией образования зашла слишком далеко.
Учителя превратились в психологов
– Наши учителя, особенно младших классов, в процессе работы успешно овладели второй профессией – они все замечательные психологи, – рассказывает одна моя знакомая. – Причем, не детских душ, а родительских. Они так умело разводят на деньги, что комар носа не подточит. Помотав нервы потерявшей сон мамаше и вдоволь насладившись ее унижениями, учитель наконец делает одолжение: берет подношение.
Пока моя дочь училась в младших классах, у нее поменялись три учителя. Первая была дамой строгой и суховатой до надменности. С родителями «держала лицо», до панибратства, а уж тем более до перемывания косточек вместе с родительским комитетом на виду у всех не доходила. Первый год она учила, можно сказать, хорошо. Правда, и родителей активно к этому привлекала. Когда она на родительских собраниях учила нас, к примеру, правильно решать и оформлять задачи за первый класс, то не знаю, как другие, но я чувствовала себя дура-дурой. Даром что два института закончила. На дом задавала столько, что вся семья, чертыхаясь, корпела над заданиями до глубокой ночи. Зато и задачки на логику за второй класс наша не выдающаяся на фоне других дочь к концу второй четверти первого класса щелкала как орехи. Все бы хорошо, да вот учительница, увидев нас в коридоре, мимоходом снисходила до фразы: «У вас проблемы с учебой». Но мы были другого мнения. Познаниями дочери я была так довольна, что однажды, думая, что сделаю приятное учительнице, заявила ей об этом. Бросив холодный уничижительный взгляд, та отчеканила: «Это не вы, а учитель должен оценивать знания ребенка». И снова повторила: «У вас проблемы». «Наверное, по английскому!» – радостно догадалась я. Дело в том, что перед школой мы научили ребенка худо-бедно читать, писать, решать простые задачки на сложение и вычитание, а вот по-английски она знала только буквы. Приходя со школы, дочь канючила: «Сережа, Жанар, Искандер умеют, а я нет». «Мне стыдно, научите меня читать», – просила она.
Учительница, отчаявшись, видимо, пробить нас намеками, наконец-то прояснила нашу «проблему»: по английскому, оказывается, дочь успевает, по русскому языку и чтению тоже, а вот по математике у нее слагаемые цифры не вылетают как автомат.
Поскольку мы были убеждены как раз в обратном: по математике – ничего, а со всем остальным – плохо (а плохо потому, что не сидим вечерами и не читаем вслух с ребенком), то нам стало казаться, что к нам придираются. Не выдержав упреков и даже поверив, что наш ребенок не дотягивает до гимназического класса, мы пошли к директору и напросились в обычный класс. Дочь переходить не хотела, она любила свою не дававшую нам покоя учительницу. В обычном классе мгновенно превратилась в отличницу и совсем перестала учить уроки. Мы с супругом расстроились еще больше. Ребенок в ответ на наши упреки расплакался: «Я вас не просила переводить меня».
Дело закончилось тем, что через две недели, посыпав голову пеплом, вернулись обратно. Добрые люди надоумили, что надо ходить к учителю на дополнительные занятия. Естественно, за умеренную плату. Во втором классе ставки чуть выросли, зато у нас не было никаких проблем: дочь исправно приносила «четверки» и «пятерки». Правда, когда мы приходили забирать ребенка, то она, сидя одна-одинешенька в классе, переписывала какие-то тексты. Мы нервничали, потому что учительница, которой нужно было отдать деньги, запаздывала. Вообще, второй класс по сравнению с первым был какой-то легкий. Больше мы не корпели над дополнительными заданиями ни по русскому языку, ни по математике.
Отучив класс два года, учительница покинула нас. Говорят, ушла в какую-то частную школу, где платят больше. Еще ходили слухи, что кто-то за что-то анонимно жалуется на нее директору. Наверное, так и было, потому что однажды эта железная неулыбчивая леди, как рассказывал супруг, расплакалась прямо на родительском собрании.
Эмиграция ради знаний
– В третьем классе у нас начались настоящие проблемы, – продолжает знакомая свой рассказ. – То есть не только у нас, а у всех. Почему-то никто наш класс брать не хотел. Наконец, уговорили сразу двоих учителей. Те, проведя проверку «остаточных знаний» (в школе это, кажется, так называется) пришли в ужас: отличники скатились в лучшем случае на «тройки» и «четверки», все остальные, в том числе и наша дочь, – на «двойки» и «тройки». Особенно плачевной была картина по русскому языку: писать под диктовку дочь не умела.
Отзанимавшись с нашими детьми три с половиной недели, оба учителя почему-то отказались от нас. Вместо них пришла другая, которую уговаривали прийти к нам первой. Впечатление она произвела хорошее. Когда мы приходили забирать детей, яркая блондинка выходила на крыльцо и охотно разговаривала с родителями.
Идиллия, однако, продолжалась недолго. Однажды в родительском чате в вацапе развернулся грандиозный скандал, набравший обороты буквально за считанные секунды. Все началось с того, что одна из мам попросила председательницу родительского комитета отчитаться за сдаваемые в фонд класса деньги. Та написала: «Я отчитывалась в конце года, вас не было». И бросила клич: «Родители, подтвердите!» И несколько активных родительниц кинулись «подтверждать». «Слушайте, вы! Вы бы лучше следили за своим сыном, – гневно обратилась одна из них к маме, посмевшей задать финансовый вопрос. – А то он моей дочери до 11 часов не давал спать – писал на вацап» (интересно, почему она не отобрала у ребенка телефон или не отключила звук?). Другая договорилась до того, что поставила маме, мгновенно попавшей в список неугодных и неудобных, диагноз – «паранойя». Голос нейтральной родительницы: «А что, собственно, происходит? Неужели отчет по родительским деньгам – это военная тайна?» – остался неуслышанным.
Далее класс залихорадило так, что мало не покажется. Пошли слухи, что на собираемые нами деньги (разовый взнос за год в 10 тысяч тенге, ежемесячные две тысячи и плюс сборы на ремонт класса) активистки оплачивают дополнительные занятия для своих детей-отличников. Многие, будучи в душе на стороне женщины, потребовавшей отчет, как это у нас водится, заняли позицию «лишь бы меня не трогали, пусть она сама таскает из огня жареные каштаны». А возмутительницу общественного спокойствия заодно с сыном и даже ее мамой, благообразной пенсионеркой, активистки опять же, как у нас водится, мгновенно облили грязью. Если послушать их, то сынок без пяти минут преступник, а женщины – мерзавки и скандалистки. В итоге живой и активный мальчик, неизменно занимавший призовые места на городских конкурсах вокалистов, стал ходить в школу как на каторгу.
Классная руководительница, заняв сторону активисток, отныне подолгу шушукалась с ними. Часто это делалось просто на школьном крыльце. Однажды, уже глубокой осенью, собравшись везти детей на экскурсию, они совсем забыли про них, хотя уже и автобус подъехал. Дети, дуя на окоченевшие руки, терпеливо ждали, кода же дамы наговорятся.
«Это моя принципиальная позиция», – подчеркивала учительница свою симпатию к активисткам. И вздыхала, жалея председательницу родительского комитета: – Бедная! Она таскает на своих плечах тетради, покупает мне катридж. И вот такое «спасибо».
Проблемы с родителями учительница решала своеобразно. Стоило позвонить ей и сказать, к примеру, может, вы пересадите моего ребенка чуть ближе, а то он все годы просидел на «камчатке», она тут же пересаживала его на первую парту, чтобы в следующий раз скорбным голосом спросить: «И это мне «спасибо» за то, что я все делаю так, как вы хотите?».
Еще одна проблема возникла после того, как я спросила дочь, как класс готовится к встрече Нового года. Скучным голосом она сообщила, что ее и еще двух девочек не задействовали в новогоднем танце. «Неужели я не смогла бы станцевать этот танец куколок? – обиженно задавалась риторическим вопросом девочка, который год занимающаяся бальными танцами.
Учительница на мой звонок ответила, что танцуют все, кто изъявил желание. У дочери, которая слышала наш диалог, глаза мгновенно наполнились слезами: «Я поднимала руку!»
Зная своего ребенка, я однозначно встала на ее сторону: «Она не будет лгать».
«Выходит, я вруша?! – завизжала учительница. – Вруша, да?! Если я не нравлюсь, переходите в другой класс!».
На том и закончили разговор. Учительница, видимо, тут же кинулась звонить подружкам из родительского комитета, потому что на следующий день меня уже не было в родительском чате. Из-за обилия ненужной информации он мне в принципе и не нужен был, но тут это было сделано демонстративно.
Что касается учебы. Поняв, что за качество знаний школа ответственности не несет (по крайней мере, с учителя никто за это не спрашивает, а если кто-то и пытается это сделать, то тот, кто призван сеять разумное, доброе, вечное, бесплатно и шагу не сделает), каждый заинтересованный родитель решает этот вопрос по-своему. Мы, например, пошли к репетитору. Заслуженная учительница-пенсионерка Эльвира Николаевна за какой-то месяц подтянула все «хвосты» по русскому языку и литературе: читать дочь стала бегло, а по падежам – бегать как белка по дереву. Сейчас мы настолько разочарованы в отечественной системе образования, что готовы к отъезду в другую страну...
