Русские – второй по численности этнос в Казахстане, и не секрет, что именно от них на протяжении всех лет суверенной истории в немалой степени зависела внутренняя стабильность в стране. И, как полагает некоторая часть отечественного аналитического сообщества, русские этот экзамен выдержали с честью. Во всяком случае, до начала событий в Украине, где именно так называемый «русский» фактор сыграл вполне определенную роль, к сожалению, не позитивного свойства, сомнений в этом почти не было.

Правда, здесь возникает вопрос: насколько правильно рассматривать гипотетическое развитие межэтнических процессов в Казахстане через призму событий на юго-востоке Украины? Как ни крути, но у нас есть собственный опыт совместного проживания и выработки внутреннего консенсуса.

Наверное, нельзя категорично утверждать, что все эти 25 лет в сфере межнациональных отношений у нас было абсолютное спокойствие. Всякое случалось, но два самых крупных этноса страны ни разу не позволили вырваться копившимся страстям наружу. Хотя желающие разыграть так называе­мую «русскую карту» были всегда. Как внутри Казахстана, так и за его пределами. Однако этого не случилось, и, будем надеяться, не случится никогда. Рассчитывать на это позволяет аккумулированный нашим обществом исторический опыт. Причем как советский, так и суверенный.

В этой связи нельзя не вспомнить события декабря 1986 года в Алма-Ате. Как нам кажется, при всей их трагичности и казахи, и русские сумели сделать из них глубокие и правильные выводы. Условно говоря, основная масса представителей обоих этносов прошла через некую своеобразную вакцинацию от вируса воинствующего национализма. И именно это обстоятельство позволило избежать негативного развития меж­этнических процессов на рубеже 80-90-х годов прошлого века, когда резко усилились центробежные тенденции, а национальные республики сотрясались от сепаратистских конвульсий. Хотя поводов для тревоги было предостаточно. Как не вспомнить противостояние осенью 1991 года в Уральске между активистами казачьего движения, которые планировали торжества по поводу 400-летия служения царскому самодержавию, и казахскими патриотами, решительно выступившими против этого? Страсти тогда накалились до предела, но в конце концов возобладал здравый смысл, и стороны все-таки удалось развести.

После развала Советского Союза начался массовый исход славянского населения вообще и русского в частности. Признаемся честно: это тоже создавало вполне ощутимое напряжение в обществе. Причем одни испытывали чувство горечи и обиды, оказавшись в роли изгнанников поневоле, а другие воспринимали это как некий исторический реванш. Более глубокое и осмысленное понимание происходящего пришло позднее.

Но даже при этом трансформация статуса преобладающей нации в категорию национального меньшинства не снизила политического веса русских. И тому было несколько причин.

Во-первых, русские продолжают занимать ключевые позиции с точки зрения их численного состава. В силу чего – и это уже во-вторых – голоса русских граждан имели принципиально важное значение в период выборов всех уровней, и особенно президентских. То, как голосовали русские казахстанцы, всегда оказывалось серьезнейшим подспорьем для курса правящей элиты. При этом «фактор Назарбаева» всегда был определяющей движущей силой для электоральной активности русской диаспоры и фундаментом ее политической лояльности. С позиций наших русских соотечественников фигура первого президента была, есть и остается символом внутренней стабильности и гарантией соблюдения их прав. Отсюда и проистекает природа логичной и понятной обоюдной «заинтересованности» друг в друге. Получается что-то вроде брака по расчету.

Восприятие русских как одного из важных факторов внутренней стабильности не есть какая-то натяжка, это банальная правда жизни. Она становится особенно актуальной в свете некоторых новых и неожиданных геополитических реалий. Хотя в этом есть и определенная историческая предопределенность.

Начнем с того, что изначальная модернизация казахской нации, которая была достаточно тяжелой и брутальной, а в какой-то мере даже кровавой, как ни крути, произошла в процессе соприкосновения с русскими – людьми совсем иной культуры и даже иной расы. Так или иначе, но казахи были вынуждены конкурировать с русскими в абсолютно новых для них и крайне суровых реалиях постфеодального развития. Процесс этот был многомерный и неоднозначный, но, как бы то ни было, он дал свои всходы. И хотя на это есть и другая, диаметрально противоположная точка зрения, при всех издержках – политических, идеологических, культурологических, демографических – реальная историческая картина выглядит именно таким образом. Именно советский отрезок нашей истории, собственно, и стал временем модернизации Казахстана и казахов.

Это было время цивилизационного разлома, когда закладывались основные контуры Казахстана сегодняшнего. С одной стороны – почти абсолютное преобладание русских в городах в формате промышленного класса и ИТР, а по другую сторону – казахи, которые составляли аграрное большинство. Но это не была застывшая реальность, поскольку казахи были охвачены процессом перетекания в города. Переход на оседлый образ жизни, выезд на учебу и дальнейшая социализация в урбанизированных условиях так или иначе сделали из казахов более или менее современный народ.

После распада СССР многие русские, а если говорить шире, представители европейских наций, прежде всего славяне и немцы, в больших количествах выехали из Казахстана. Однако выехали не все, и русские по-прежнему являются вторым после казахов этносом в республике. И это именно те русские, которые так или иначе связали свою жизнь с Казахстаном.

Опыт советской истории имеет все же больше положительных идеологических моментов, и на современном этапе эти наработки еще живут и дают положительный импульс для межнационального согласия. Ибо мир между русскими и казахами есть залог мира как такового в нашей стране. То, как живут русские в Казахстане, выглядит со стороны намного более комфортным, чем в других среднеазиатских постсоветских странах или, скажем, в автономиях Северного Кавказа. И это большое достижение нашей респуб­лики.

Те ниши, которые русские занимают в социально-экономической жизни Казахстана благодаря своей квалификации и вытекающей из нее конкурентоспособности, дают им возможность жить достаточно неплохо. Тут следует отметить, что имеется в виду не только материальная сторона вопроса, но и психологическая. В том смысле, что оставшиеся в Казахстане русские пришли к пониманию того, что по прошествии 25 лет новой казахской государственности они не потерялись и не затерялись в новых реальностях бытия. А потому все разговоры о том, что русским нет хода в какие-то иные ниши, больше отдают некоторым стереотипным пониманием происходящих процессов как в формате демографического тренда, так и при оценке объективных политических тенденций. Кто бы и что бы ни говорил, русские представлены и в правоохранительных органах, и в управленческой элите, а про информационное пространство и говорить не приходится.

Поэтому можно с полной уверенностью утверждать, что «русский фактор» общественно-политической стабильности в Казахстане состоялся. В какую сторону качнется стрелка основных тенденций его эволюции, покажет время. Но почти однозначно можно утверждать, что наиболее предпочтительным было бы сохранение набранной инерции. Хотя бы потому, что стабильность важна для всех граждан Казахстана, независимо от этнической и конфессиональной принадлежности. Поскольку именно на этом субъективном базисе зиждется казахстанская модель толерантности. И выглядит она далеко не как самая плохая из имеющихся в историческом арсенале конструкций идеологического характера.