Есть уникальные профессии, в которых счастливым и непостижимым образом соединились философия и минералогия, металловедение и гармония небесных сфер, история и эзотерика, точный расчет и вдохновение. И сверх того – предпринимательская жилка, талант наставника, устремленность к поэзии. А еще в профессии ювелира-зергера должны наличествовать безусловный вкус и чувство меры. А если точнее сказать – чувство безмерности. И понимание своей близости к Богу.

Золото для умных и для дураков

Об изумруде чуть позже. А прежде мы скажем вот о чем.

Все началось, когда Ильясу было лет семь или восемь. Его дядя Арыстан Бекмухамедов, известный геолог-полевик, подарил племяннику коллекцию минералов. Став обладателем несметного богатства, Ильяс подолгу зачарованно смотрел на это многообразие камней. Там были нефрит, малахит, медный колчедан. Камень мог быть невзрачен, как серый слоистый гнейс, как зернистый гранит или пористый известняк, но в каждом из них было притягательное нечто. Уже тогда Ильяс узнал, что все они рождены в тигле земной магмы и потому в них таится невероятная энергетика. Он подолгу разглядывал эмболит, вникая в его зеленоватые глубины. Он засмотрелся на минерал, который околдовал его своим блеском.

– Это золото?– спросил он дядю.

– Поначалу все так думают, – ответил Арыстан-ага. – Это пирит, или серный колчедан.

Улыбка тронула его губы:

– Пирит называют золотом для дураков. Ты не обижайся, это я так, к слову. Но посмотри на эти зеркальные грани в том же пирите. Гранил их не человек, гранила их сама природа.

– А человек?

– Ну, человек… Он будет гранить алмазы, изумруды. В крайнем случае – сапфиры. Или аквамарин.

Ильяс тогда впервые услышал название этого драгоценного камня. А треть века спустя он будет держать в руках, как величайшее чудо, ограненный им же, Ильясом, аквамарин в 252 карата. Этим бесценным сокровищем он украсит ставшую чуть позже легендарной диадему Томирис. Искусствоведы будут писать о ней специальные исследования, она станет украшением выставок, ее описание войдет как непременный атрибут в фундаментальный манускрипт Jeweler's art of Kazakhs – «Ювелирное искусство казахов». Ведь в той диадеме ко всему прочему красуются еще три дюжины бриллиантов. Но дело даже не в этом, а в невероятном мастерстве зергера. И в том, что он создал свой неповторимый стиль – туранский этномодерн, представляющий собой синтез современных технологий ювелирного дела и особенностей золотых дел мастеров ушедших цивилизаций – ариев, скифов, гуннов, тюрко-монголов. Тиара стала результатом многомесячных научных, историко-археологических изысканий, в ней воплотился дух сакской эпохи. И еще дело в том, что он создал свою школу, воспитал плеяду учеников, открыл Ювелирную студию автор­ского дизайна Zerger Ilyas.

Диадема Томирис – артефакт. Но сверх того восхищенный зритель замирает перед декоративным светильником «Атамуралык казына». В этом, казалось бы, негромком, почти интимном творении мастера запечатлена душа номада, запечатлено мироздание кочевника-степняка.

А вот еще одно многофигурное ювелирное произведение – сувенирные шахматы «Алаш Орда» (Воины Чингисхана), истинный шедевр малой скульптуры. Как пишет доктор исторических наук, доцент Института востоковедения Ш.Тохтабаева, «вся малая скульптура в воинском снаряжении выполнена из серебра с позолотой и чернением способом литья по выплавляемой модели». При этом автор скрупулезно прорабатывает детали фигур, их одежду, оружие. «Удивляет этнографическая убедительность в передаче конского снаряжения». И все это объединено «в единое целое острым художественным замыслом – создать визуальный образ двух войск, противостоящих перед боем… в динамическом действии. «Белому» войску на шахматной доске противостоит «Черное», что вносит ноту драматизма, погружая зрителя в напряженное психологическое состояние».

Отбросим флер фрейдизма и невольное следование системе Станиславского. Все остальное верно, ибо в шахматных фигурах не может не поражать историческая доподлинность воинов Чингисхана. И скажем о главном, коль скоро речь идет о работе ювелира: шахматные фигурки на редкость изящны и обостряют эстетическое чувство вольного или невольного зрителя. А вообще в активе ювелира Ильяса Сулейменова свыше 120 разработок.

Все это вместе взятое – и ювелирные артефакты, и новый стиль туранский этномодерн в искусстве зергера, и создание собственной школы, и открытие студии авторского дизайна Zerger Ilyas – послужило основанием для того, чтобы наградить Ильяса Сулейменова бриллиантовым орденом Карла Фаберже 2-й степени. Кроме того, он лауреат многочисленных международных выставок, заслуженный мастер-ювелир международного класса мемориального фонда Карла Фаберже, награжден орденами Франца Кафки и Франца Бирбаума, медалью TURKSOY. Он из тех, кто преумножает славу своего народа и своей страны.

О том, как хобби стало профессией

Но вернемся к той поре, когда нынешний день был за семью печатями. Когда мальчик вглядывался в минералы, интуитивно ощущая энергетику, таящуюся в них, еще не ведая, что золото – самый пластичный металл, что из одного его грамма можно вытянуть двухкилометровую проволоку толщиною тоньше человеческого волоса. Он еще не знал, что любой объект – энергетическая матрица, что человек чувствует энергию, впрессованную в камень и металл, что металл обладает электронной памятью, аккумулируя в себе и позитив, и негатив. Это не мистика, это подтверждено квантовой физикой. И металл, испытав неод­нократные перегрузки, механические или термические, может забыть о своих свойствах, забыть, что он пластичен, начинает крошиться и может рассыпаться. Золото можно переплавлять лишь три раза, дальше нужно непременно добавлять в него свежее чистое золото, чтобы вернуть ему его начальную природу. А камень, если он несет негативный шлейф, переогранивается…

Он окончил Республиканскую физико-математическую школу, затем математический факультет КазГУ. А дальше судьба вела его по жизни.

Дядя пробудил в нем хобби – коллекционировать минералы. И кроме того, еще будучи школьником, а затем и студентом, он начал работать в археологических экспедициях. Потом служба в армии, аспирантура в Институте философии и права. Женитьба. Чтобы накопить деньги на свадьбу, все лето работал каменотесом-камнерезом.

– Мы облицовывали здание КазПИ ракушечником и гранитом,– вспоминает он.– На аспирантскую стипендию не прожить. А потому параллельно с аспирантурой была работа в камнерезной мастерской.

Он уже умел обрабатывать – шлифовать, полировать – не только крупные плиты, но и мелкие камни. Все полудрагоценные минералы, что были в его коллекции, пошли на распиловку. Появились заказы на изготовление вставок-кабошонов с гладкой выпуклой поверхностью. Надо было научиться оправлять их в металл. И он устроился учеником-подмастерьем в реставрационную мастерскую при центральном музее.

Его учителем был сам Владимир Садом­сков, инженер-реставратор, делавший копии украшений и блях костюма Золотого Человека. А непосредственным наставником был Петр Мыкалов-Трибунский, он учил всем премудростям ювелирного дела: как пользоваться газовой горелкой, как выдерживать температурный режим и так далее. Это были специалисты высшего класса с мировым именем. Появилась своя клиентура, появилось желание работать уже не с мельхиором, а с драгметаллами. Возникла мысль открыть собственную мастер­скую.

Боевые друзья-сослуживцы (а Ильяс «зацепил» Афганистан) помогли собрать нужную сумму. И в октябре 1991 года была получена лицензия номер один на открытие малого предприятия «Зергер» в лице Ильяса Сулейменова. Наука стала превращаться в хобби, а хобби стало делом жизни. Параллельно пришлось учиться всему, получать второе образование. Окончить Институт современного бизнеса в Москве. Чтобы руководить предприятием, даже малым, даже совсем маленьким, надо было иметь современные знания маркетинга и рыночной экономики.

Пришлось изучать геммологию – науку о самоцветах, о драгоценных и поделочных камнях – и попутно осваивать современную промышленную технологию. То есть высокоточное литье, современные виды закрепки камней. Все, что зарабатывал, тратил на учебу, все вкладывал в развитие себя как профессионала. В 1993 году побывал на стажировке в ФРГ. Рискнули взять кредит, купили современное итальянское оборудование. Удалось установить связи со швейцарскими партнерами, и в 1995-м был заключен первый толлинговый контракт на переработку сырья, предоставляемого иностранной компанией. Беспрецедентный случай! Обычно мы предоставляли иностранцам золото, чтобы они изготовили ювелирные изделия для нас.

– Благодаря этому контракту удалось выйти на юбилейную, сотую, выставку Bijorhca в Париже, где собирались все законодатели мод, – рассказывает Ильяс. – Нам надо было представить новинку, нечто такое, чего раньше не было. Такой новинкой стали наши пейзажные агаты. Они произвели фурор. Французы не могли поверить в то, что природа могла создать такое чудо.

То была сенсация. Зергер из Казахстана стал лауреатом выставки. Тогда сообщество ювелиров мира впервые узнало, что есть такая страна – Казахстан.

Проектно-сметная документация таланта

Но ювелир Ильяс Сулейменов по базовому образованию был математиком, философом. Он был ученым. Неутоленная мысль не знала покоя. Появилось кольцо с бегающим бриллиантом. Появились трансформирующиеся серьги. Как родилось все это? Бог весть. Таинство творчества едва ли кому ведомо… При всем при том он убежден: в работе ювелира основа основ – дизайнерско-технологическая разработка. Но, чтобы ее осуществить, надо знать нюансы. Математик в душе его не дремлет. Главное – составить технологическую карту. По ней самое уникальное изделие может изготовить любой ремесленник. Это как проектно-сметная документация в строительстве.

– В чем суть новой технологии? Да в том, чтобы она будила в душе эстетику, – говорит он. – Когда вошли в моду швейцарские часы Rаdo, где фишка – хай-тэк-керамика, я придумал обработку серебра таким образом, чтобы оно выглядело именно хай-тэк-керамикой. Пришлось, конечно, поломать над этим голову, но… Я показал своим ребятам, как добиться этого, и они дальше стали сами в этой технике работать.

Камень дышит, камень звучит, у каждого камня свои обертоны. Музыка помогает понять замысел ювелира. Музыка помогает ювелиру найти ускользающую мелодию камня, оправленного в металл.

– Законы гармонии – они были как раз темой моей докторской диссертации «Семиотика некоторых визуальных и аудиальных архетипов» – законы эти едины в музыке, изобразительном искусстве, в искусстве прикладном, – размышляет Ильяс. – Причем законы эти выражаются математически. Это установили еще древние греки.

…Ему 52 года. Жизнь была к нему и щедра, и в какие-то моменты его не щадила. Она посылала ему страшные испытания, вплоть до потери самых близких. Все это откладывалось в душе и суммировалось в ювелирном искусстве. Понять бы: жизнь – божье наказание или божье задание?..

Вопреки своей сверхзанятости (он в работе 25 часов в сутки), Ильяс готов бросить все и помчаться ввечеру на угол улиц Калдаякова и Толе би в Казгосфилармонию на концерт своей единственной и ненаглядной сестренки Жанар Сулеймановой. Она с какой-то суровой, неженской методичностью готовит новые программы и дает очередной сольный концерт, либо солирует с оркестром. До чего же талантливая семья! А в зале непременно присутствует мама, тая встревоженную и счастливую улыбку. Истинная чингизидка Умутжан Шайкемелева – женщина несгибаемой воли, она словно ось мироздания этой изумительной семьи. Особенно теперь, восемь лет спустя после ухода из жизни отца семейства Мухаммеда-Халеля – ученого, химика, историка, философа, писателя, человека энциклопедических знаний, жизнелюба. Единственный раз в жизни автору этих строк довелось выступать со сцены большого концертного зала филармонии, предваряя основное действо. То был концерт, посвященный скорбной годовщине отца этих отмеченных божьим талантом людей, Ильяса и Жанар, и надо было сказать слово о Мухаммед-Халеле, большом и мудром человеке.

А потом звучал божественный концерт для фортепиано с оркестром Сен-Санса. Солировала Жанар, и трудно было представить себе что-либо прекраснее этой музыки.

Да, кстати, – об изумрудах. Их очень любит ювелир Ильяс. Темно-зеленые разновидности изумруда ценятся выше алмазов. Греки называли его «камнем сияния». Камень мудрости, хладнокровия и надежды. Носящий его обретает дар предвидения. Этот самоцвет способен рассеивать любую отрицательную энергию, очищать биополе человека и его жилище от негатива. Изумруд покровительствует семейному очагу: сберегает супружеские узы, хранит мир и согласие в семье, способствует продолжению рода.

А сверх того людям с развитой интуицией этот камень помогает войти в контакт с существами из тонкого мира, дарует способность расшифровывать сигналы, посылаемые на Землю силами Вселенной.