Казахские националисты не перестают совершать открытия. Но если раньше это касалось гуманитарных наук, то теперь они замахнулись на естественные. Совсем недавно один из видных представителей этого лагеря Мухтар Тайжан выступил с сенсационным заявлением: оказывается, главным виновником гибели Аральского моря является космодром Байконур. Он объяснил это неведомыми ранее физическими процессами.
Испарившееся море
Если бы такое произнес не известный никому обыватель, то можно было бы не обращать внимания. Но речь идет о человеке, который считается (и, похоже, считает так сам) одним из интеллектуальных лидеров и властителей дум казахских националистов. А общественным признанием сделанного им открытия стали свыше трехсот лайков под его текстом в «Фейсбуке» и около полусотни перепостов. Таким образом, идея ушла в массы и, скорее всего, будет активно популяризоваться через информационные ресурсы известной направленности.
Свое заявление автор приурочил ко Дню космонавтики, которое отмечалось 12 апреля. Говоря о Байконуре, он задался вопросом: «Что принес этот космодром нашему народу?» и сам же на него ответил: «Высохший Арал», где, по его словам, «раньше рыбу ловили граблями непосредственно из моря».
Один из комментаторов по имени Ерлан осторожно возразил: «Насколько я знаю, Арал пересох из-за отбора воды для сельхознужд из Амударьи и Сырдарьи». На что получил от Тайжана «научно-обоснованный» отлуп: «Ерлан, ты изучал этот вопрос? Знаешь, сколько испарений воды идет при одном запуске? Какие последствия там принесли озоновые дыры. Забор воды тоже был. Но роль космодрома в осушении Арала до сих пор замалчивается». Сраженный столь убийственным аргументом Ерлан быстро сдался: «Так детально не изучал. Может, ты и прав».
Остальные комментаторы даже не стали спорить с Тайжаном – как-никак кандидат наук (хотя и экономических), работал в администрации президента страны, а значит, знает что-то такое, чего не знают простые смертные. Квинтэссенцией всеобщей солидарности с ним стал такой коммент: «Именно поэтому и осушили Аральское море, чтобы использовать Байконур в своих амбициозных целях, и ничего более. Ели бы таёжные соседи (имеется в виду Россия – прим. ред.) были сверхгуманными и более сочувствующими к ближнему зарубежью, то бросили бы все силы и мощь для восстановления Арала».
Именно этот уже привычный, даже модный, политически мотивированный пассаж «Во всем виноваты СССР и Россия – ату их, ату», очевидно, и лежал в основе заявления Тайжана.
Правда, почему-то никто не удосужился взглянуть на карту и оценить расстояние от Байконура до Арала – больше двухсот километров. И заодно «погуглить» площадь водной поверхности моря до его обмеления – 68 тысяч квадратных километров. А затем включить логику и прикинуть, каким это образом космические запуски (от силы два десятка в год) могли осушить такой огромный водоем, находящийся на очень большом отдалении?
Мне, не отягощенному учеными степенями, как-то неловко спорить с кандидатом наук. Но поскольку тема мне очень близка и как журналисту и просто как человеку, все же осмелюсь. Тем более что, в отличие от быстро капитулировавшего Ерлана, я этот вопрос изучал, причем на протяжении многих лет.
Я родился у самого моря, в ауле Бугунь, где находился наиболее крупный в Приаралье рыболовецкий колхоз, а до 17-летнего возраста жил в Аральске (там до сих пор живут мои брат и сестра). Школа, в которой я учился с 1966-го по 1976-й, располагалась в двухстах метрах от морского порта, и вода уходила от города на моих глазах – именно на тот период пришелся первый этап катастрофического обмеления Арала. С середины 1980-х уже как журналист я освещал аральскую проблематику, присутствовал практически на всех мало-мальски значимых конференциях, «круглых столах» по этой теме, участвовал в памятной экспедиции журнала «Новый мир» и в «Днях Арала», которые проходили в Москве, ездил на остров Возрождения еще тогда, когда там находился военный полигон. На рубеже веков сотрудничал с совместным проектом Глобального экологического фонда (GEF) и Международного фонда спасения Арала, имел доступ к самой разнообразной информации, общался с западными специалистами. Многие научные публикации, выписки и заметки до сих пор хранятся в моем архиве.
Так вот, нигде, никогда и ни от кого я не слышал о зависимости между космическими запусками и гибелью Арала. Единственное – это то, что были случаи сброса сточных вод города Ленинска (ныне Байконур) в Сырдарью, за что во второй половине 1980-х на тамошние власти, включая военные, серьезно «наехал» первый секретарь Кызылординского обкома партии Еркин Ауельбеков. Кстати, подобные сбросы часто случались и выше по течению реки, на территории Узбекистана и ЮКО. Впрочем, это влияло только на качество воды, но никак не на количество.
Две версии
Если отбросить различные псевдонаучные и эзотерические теории, то существуют две основные версии гибели Арала. Первая из них, которую условно можно назвать природно-циклической, основана на том, что море-озеро на протяжении разных исторических эпох то высыхало, то снова наполнялось. Ученые объясняют это периодическим изменением русла Амударьи (объем ее стока вдвое больше сырдарьинского) и возможным подземным перетоком воды в Каспий, который находится на более низкой отметке, чем Арал.
Последнее доказательство этой версии было получено в 2001-м, причем обнаружили его вовсе не археологи – они подключились уже потом. Первооткрывателем стал Виктор Морозов, который в советское время был директором крупного треста «Кызылордаводстрой», а позже руководил тем, что осталось от этой организации после развала строительной отрасли. В начале «нулевых» годов «водстроевцы» вели работы в районе тогда еще временной Кокаральской перемычки, разрушенной в результате шторма (капитальная плотина, окончательно отделившая Северный Арал от остальной части моря, была построена позже на средства Всемирного банка).
Однажды у меня в кабинете зазвенел телефон – звонил Виктор Степанович, с которым мы тогда тесно общались и часто застольничали. «Хочешь сенсацию в газету?» - «Конечно. А какую?» - «Приезжай – увидишь». Оказывается, Морозов с двумя попутчиками решил проехать по высохшему дну моря на юг от перемычки и обнаружил там развалины стен то ли жилища, то ли мавзолея и разбросанные керамические плитки. Все это он заснял на «мыльницу», тогда еще нецифровую, дал фотографии мне, а назавтра они вместе с моим текстом (со слов Морозова) были опубликованы в нашей областной газете.
Вскоре Кызылординский госуниверситет имени Коркыта-ата снарядил туда экспедицию. Как рассказывал мне ее руководитель тоже уроженец Аральского района Танирберген Мамиев, возраст городища можно датировать примерно 13-15 веками нашей эры. То есть, если археологи не ошиблись в своих расчетах, то еще каких-то 600-700 лет назад там жили люди.
Впрочем, главной причиной гибели моря большинство авторитетных ученых и специалистов называют все же вмешательство человека, то есть чрезмерное и крайне нерациональное использование водных ресурсов Аральского бассейна. Столь дорогую цену мы заплатили за хлопковую и рисовую независимость СССР, а также за то, чтобы быстро растущее сельское население региона, особенно в Ферганской долине (семь миллионов человек!) и в среднем течение Сырдарьи, имело постоянную работу.
Арифметика тут простая. Суммарный годовой сток Амударьи и Сырдарьи (он сильно колеблется в зависимости от того, какой выдался год – многоводный или маловодный) составляет, согласно многолетним наблюдениям, в среднем 110-120 кубических километров. До начала 1960-х примерно половина этого количества тратилась на орошение, а остального вполне хватало для поддержания уровня моря. Но затем была объявлена широкомасштабная программа мелиорации, в Казахстане, Узбекистане и Туркменистане построили кучу каналов и ввели большие дополнительные площади орошаемых земель. Как следствие, на полив стало уходить до 90, а в маловодные годы – все 100 процентов речного стока. Соответственно поступление воды в море резко сократилось, и оно стало быстро мелеть.
Понятно, что все главные решения тогда принимались в Москве, и именно она несет основную долю ответственности за случившееся. Но ведь и в республиках ЦА (как руководители, так и население) охотно поддержали эти шаги. Мало того, в погоне за рекордными сборами хлопка, риса, которые приносили ордена, должности, солидные денежные премии, они стали расходовать воду так, как им вздумается, и тем самым еще больше усугубили ситуацию. Я в свое время побывал почти во всех рисосеющих хозяйствах Кызылординской власти, перечитал массу статданных и хорошо знаю, насколько превышались нормы на полив риса, который, кстати, является мировым рекордсменом по потреблению влаги («выпивает» втрое больше, чем тот же хлопок).
На закате советской эпохи руководство СССР под давлением общественности решилось на меры, хотя запоздалые и половинчатые, по исправлению положения. Имеется в виду постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР от 19 сентября 1988-го «О мерах по улучшению экологической и санитарной обстановки в районе Аральского моря…».
Согласно этому документу планировалось менее чем за двадцать лет довести ежегодный объем притока в Арал с 5-7 до 21-25 кубокилометров. Прежде всего, за счет более рационального использования водных ресурсов и частичной диверсификации сельского хозяйства в пользу менее влагоемких культур. Но до практической реализации дело не дошло – Союз рухнул.
Своя правда
Уже четверть века республики, расположенные в бассейне Амударьи и Сырдарьи, живут самостоятельно от Москвы. Но обмеление Арала не только не остановилось – напротив, оно еще больше ускорилось. Снова приведу цифры: если к 1993 году, то есть за три десятилетия, площадь акватории моря-озера сократилась менее чем наполовину (с 68 до 35 тысяч квадратных километров), то за следующие двадцать лет – более чем втрое (с 35 до 11 тысяч).
Причина тут в том, что к чрезмерному и неэффективному расходованию воды добавилась еще одна напасть – неспособность и нежелание государств ЦА договориться друг с другом относительно использования речного стока. Каждое из них преследует сугубо свои интересы (раньше союзный центр как верховный арбитр худо-бедно заставлял все пять республик найти компромисс), и вследствие такого раздрая судьба Арала как «шестого водопотребителя» вообще ушла далеко на задний план. Об использовании влагосберегающих технологий орошения, о сокращении потерь воды (а они, поверьте, огромные) в ирригационных сетях, о диверсификации аграрного сектора только говорят, но мало что делают.
Впрочем, обо всем этом я подробно писал менее двух лет назад в статье «Кто выпил море? Фонд спасения Арала есть, но спасать Арал некому», а потому не вижу смысла повторяться.
Но, возможно, теперь, после революционного открытия, которое сделал Мухтар Тайжан, многочисленным исследованиям ученых, специализирующихся на аральской проблематике, одна дорога – в топку? Может, у него есть веские доказательства и расчеты в пользу своей версии случившейся экологической катастрофы? С нетерпением буду ждать их обнародования.
А если серьезно, то пока многие заявления такого рода, связанные с Аралом и Байконуром, ничем не подкреплялись. Например, в 1990-х в казахстанской прессе было много публикаций об острове Возрождения, от которого якобы исходит страшная бактериологическая угроза. Но прошло уже 25 лет со времени ухода оттуда военных, остров давно слился с материком – и ничего.
Я был там в составе небольшой делегации общественности весной 1991 года, застал и гарнизон, и полевую научно-исследовательскую лабораторию (ПНИЛ), которые на тот момент еще не собирались уходить. Скорее всего, на острове действительно проводили какие-то эксперименты с отдельными видами биологического оружия, но чисто локальные и вряд ли представлявшие серьезную угрозу, раз офицеры там жили с женами и детьми – я видел их собственными глазами, как и детсад.
Или взять недавний массовый мор сайги в Казахстане. Специалисты, в том числе иностранные, пришли к выводу, что причиной, скорее всего, стала вспышка опасного заболевания – пастереллеза. Но наши национал-патриоты, включая Тайжана, до сих пор не согласны с этим и продолжают настаивать на том, что во всем виноват гептил, а значит, российские космические запуски с Байконура. Они ни в какую не хотят признавать ни одной другой версии, кроме своей собственной.
И в этом проявляется вся их суть: если они вбили что-то себе в голову, то никакими, даже самыми убедительными аргументами это оттуда не вышибешь. Спорить с ними, доказывать что-либо абсолютно бесполезно и бессмысленно. Если мнение экспертов не совпадает с их мнением – это плохие и продажные эксперты. Если кто-то возражает им – это «манкурты» и «ватники».
Зато свои взгляды они навязывают в очень агрессивной манере, в том числе приставая к прохожим на улице, поучая их, как надо жить и что надо любить, а затем выкладывая видеоролики об этом в соцсети: смотрите, мол, какие мы активные и неравнодушные патриоты. Кстати, наш сегодняшний герой тоже любит такие вещи.
Конечно, теоретически можно допустить, что в случае с массовой гибелью сайги без влияния гептила не обошлось. Но что мешает национал-патриотам серьезно взяться за сбор доказательств, привлечь ученых (тем более что по числу кандидатов и докторов наук на душу населения мы, казахи, занимаем лидирующие позиции в мире, и многие из этих ученых любят рассуждать о патриотизме, о национальных интересах)?
Однако это, видимо, не их методы. К чему рутинная и малозаметная работа, если проще заявить о себе громкими популистскими лозунгами?
