Казахский язык в русских школах преподается как бы на системном уровне уже несколько десятилетий, однако число выпускников, которые могут похвастать умением общаться на нем, по-прежнему стремится к нулю. И сегодня для всех стало очевидным, что нужны кардинальные изменения.

Мен қазақша сөйлемеймін

Для начала цитата: «Преподавание казахского языка в школах ведется на недостаточном уровне… Не разработаны новейшие методики интенсивного обучения казахскому языку, неудовлетворительно поставлена работа по созданию самоучителей, разговорников и словарей казахского языка, не создана единая программа изучения казахского языка для лиц некоренной национальности…»

Эта выдержка взята не из очередной новомодной программы по развитию государственного языка. Приведенная цитата содержалась в тексте постановления Совета министров Казахской ССР, датированного мартом 1987 года. Документ носил громкое название «Об улучшении изучения казахского языка в республике» и предусматривал ни много ни мало «формирование у населения осознанной потребности в казахском языке как языке коренного населения». С тех пор минуло более тридцати лет, а воз, как говорится, и ныне там. По крайней мере, если говорить применительно к общеобразовательным учреждениям.

В мои школьные годы (время заката Союза и период становления независимости РК) уроки казахского носили формальный характер. И это еще мягко сказано. В начальных классах учительница приходила на занятия не с багажом передовых обучающих методик, а с авоськой овощей. Один урок посвящался капусте, другой – кабачкам… «Вот это помидор, по-казахски қызанақ. Давайте его съедим», - говорила она. Потом наступал черед картофеля, огурцов, баклажанов… Такое обучение закончилось предсказуемо – десятком заученных фраз и лишним весом. Кстати, овощи в любом их виде многие мои одноклассники не могут есть до сих пор.

Дальше нас учили уму-разуму более экстремальными способами. Пару лет предмет вел мужчина, который заходил в класс, открывал книгу с романом какого-нибудь известного писателя и читал ее вслух. Ни диктантов тебе, ни сочинений, ни упражнений. Главное, что от нас требовалось, – стопроцентное присутствие на уроке, за что мы получали «четверки» и «пятерки». А потом был, с позволения сказать, педагог, чьи методы приобщения русскоязычных детей к государственному языку в итоге стали предметом громкого обсуждения в районо. Ему выписали «волчий билет», а то, что мы так и остались без знаний, уже никого не волновало.

В старших классах уроки у нас вела женщина, ранее преподававшая в вузе, – дама довольно экзальтированная, искренне уверенная в том, что мы придуриваемся и просто издеваемся над ней, демонстрируя свое неумение связать два слова по-казахски. И в ответ «мстила» нам, задавая на дом задания повышенной сложности, с которыми не могли справиться даже наши родители из числа тех, кто сам преподавал язык в вузах. Впрочем, на итоговые оценки за четверть и за год это тоже не влияло. Мы продолжали ходить в отличниках и хорошистах, хотя регулярно приходили на уроки с невыполненными домашними заданиями и продолжали раздражать учительницу своей «тупостью» (последнее слово слетало с ее уст постоянно).

Сегодня подобного примитивизма, конечно, нет, но в целом результаты практически такие же. То, как организован процесс обучения, по-прежнему не может не вызывать вопросов. С одной лишь разницей: их (вопросы) теперь задают вслух. Хотя бы родители нынешних школьников. Нашим же мамам и папам было стыдно выносить сор из избы. Жаль – глядишь, уже давно стало бы реальностью то, о чем не первый десяток лет мечтает первый президент страны. А мечта у него такая: чтобы каждый выпускник школы в свои 17-18 лет владел государственным языком в совершенстве. Расчет был на то, что уже к 2020 году так оно и будет, но, похоже, аналитики просчитались.

Вспомните, как пару лет назад «бунтовали» родители актауских школьников. Они давали понять, что готовы отказаться от уроков казахского языка, поскольку, с их слов, учебники по этому предмету – это «просто набор каких-то текстов без перевода». И добавляли: «Нет ни одного правила. Учителя не дают перевод, не объясняют. В итоге мы приходим к тому, что дети смотрят в книгу и ничего не понимают… Нам лучше вообще отказаться от изучения государственного языка, потому что школьная программа не дает детям знаний, а только портит их нервы».

Аналогичные претензии Министерству образования и науки адресовала несколько лет назад и мама алматинской школьницы, юрист по образованию. Возмущение было вызвано содержанием учебника, по которому занималась ее дочь (кстати, ходившая в казахский детский садик), а также методикой обучения. «Отсутствует логика преподавания, – уточняла она суть претензий в официально поданной жалобе. - На каждом уроке ученикам даются на изучение два-три новых слова, но при этом все описание идет только на казахском языке, что дает возможность предположить, что дети второго класса должны знать все эти слова изначально… Методика преподавания казахского языка не дает возможности сделать уроки самостоятельно, без помощи посторонних, не вырабатывает самостоятельные навыки изучения и, самое главное, убивает в детях желание учить язык».

Что не так с изучением казахского языка в русских школах? В чем проблема и как изменить ситуацию? Слово экспертам.

Назира Даримбет, независимый журналист:

«Отношение к казахскому языку остается пренебрежительным»

- Если вы имеете в виду, что дети после выпуска из русскоязычной школы не могут двух слов связать по-казахски, то да, такая проблема есть. И она существует еще с советских времен. С тех пор осталось презрительное отношение русских школ к этому предмету, преподавание ведется по остаточному принципу. Я тоже окончила русскую школу, где на уроках казахского языка мы обычно бездельничали. Хоть убейте, ничего не помню из школьного курса казахского. Язык, литературный, я самостоятельно стала учить уже после школы.

Да бог с ним, с советским периодом, – мне непонятно, почему такое отношение к казахскому языку в русских школах сохраняется до сих пор. Казахстан уже почти 30 лет является независимой страной, но ситуация не изменилась. В чем дело?

На мой взгляд, причин несколько. Во-первых, в целом пренебрежительным остается отношение к казахскому языку на самом верху, на государственном уровне. Его знание по-прежнему является необязательным как для простых граждан, так и для чиновников любого ранга. Иначе говоря, до сих пор не выработана четкая и действенная языковая политика.

Во-вторых, нет особой нужды стараться. Это касается как педагогов, обучающих детей, так и самих учеников. Мотивировка проста: зачем тратить время и усилия на этот школьный предмет, если при сдаче экзаменов или ЕНТ на количество баллов по казахскому языку никто не обращает внимания?

Но самая главная, на мой взгляд, проблема заключается в методике преподавания. Она сложна и не способна заинтересовать детей. Если, допустим, изучать английский язык школьники начинают с азов, то здесь этого нет. Учебники построены на сложных текстах, задания не соответствуют возрастным особенностям учащихся. Порой дети просто заучивают тексты, не понимая их смысла.

Сегодня существуют две методики обучения казахскому языку представителей «нетитульных» национальностей. Одна предполагает его изучение как иностранного, другая – как второго языка. Неказахам лучше подходит последняя. Но в целом нужно признать, что обе методики несовершенны. Есть учебники, рассчитанные на овладение казахским языком посредством русского, а это в корне неправильный подход. И, если рассматривать этот аспект, то вывод для меня очевиден: проблема с изучением казахского языка будет сохраняться до тех пор, пока не появятся эффективные и прошедшие апробацию методики.

Нельзя сбрасывать со счетов и другую проблему: язык отстал от времени, а нынешние филологи ничего не делают для его модернизации.

Как изменить ситуацию? Наверное, не скажу ничего нового, но, на мой взгляд, побудить интерес к изучению казахского может четкая и действенная государственная языковая политика. Чтобы и учить его, и преподавать было престижно, необходимы современная методика, качественные учебники для любого возраста. Но при этом надо понимать, что даже самые замечательные методики и учебники не дадут эффекта, если у человека не будет мотивации к изучению языка.

Казбек Бейсебаев, политолог:

«Нет мотивации и заинтересованности»

- Прежде всего, нужно сказать, что в результате деятельности так называемых реформаторов от образования обучение в школах стало похожим на вузовское. Упор делается на то, чтобы дети занимались самостоятельно. Кроме того, если раньше учащиеся осваивали одну тему, а потом переходили к следующей, то сегодня они просто «проходят» тему. Отдельный и очень больной вопрос – содержание учебников, их качество. Иначе говоря, основная причина низкого уровня преподавания казахского в школах с русским языком обучения – это общее снижение качества образования в школах страны.

Другая причина вызвана тем, как люди представляют себе свои перспективы. В силу различных политических и экономических обстоятельств часть граждан РК, независимо от этнической принадлежности, не связывает свое будущее с казахским языком, и потому у этих людей нет мотивации и интереса к его изучению. Скажем так: для них предпочтительнее, чтобы дети побыстрее овладели не казахским, а английским.

Почти 30 лет прошло с момента обретения Казахстаном независимости, за это время доля казахского населения заметно возросла, а ситуация с казахским языком почти не изменилась. Прежде всего, потому, что было очень много слов и крайне мало реальных дел. Да, принимались различные программы, выделялись огромные суммы из бюджета, а что мы получили на выходе? Своего рода квинтэссенцией всего этого стал недавний выход на экраны отечественного фильма «Томирис», который шел в кинотеатрах на русском языке и с безграмотными казахскими субтитрами.

Надо было с самого начала заниматься языковой проблемой системно и планомерно, однако наши ответственные лица по привычке делали всё административными методами, от одной программы к другой, особо не утруждая себя отчетами о результатах. Как следствие, потраченные значительные средства не дали хоть сколько-нибудь ощутимого эффекта. Впрочем, такая ситуация у нас везде – и в экономике, и в социальной сфере… И сегодня, можно сказать, мы пожинаем плоды такой «деятельности»…