Эксперты все чаще говорят о кризисе отечественной экономики, но не совсем понятно: то ли он уже наступил, то ли еще впереди? А может, мы вообще из него не выходили? При этом называется множество разных причин, которые его провоцируют. Хотя спусковым крючком, как правило, становится серьезный сбой на каком-то одном направлении. Что это может быть? И вообще, какие условия для возникновения кризиса сегодня есть в Казахстане? Об этом мы решили поговорить с Олжасом Тулеуовым, заместителем директора Центра исследований прикладной экономики.
- Мы привыкли связывать ухудшение экономической ситуации в Казахстане с низкими ценами на нефть. Но что помимо этого должно вызывать беспокойство? Где может произойти сбой?
- Ключевые угрозы для экономики Казахстана можно условно разделить на внешние и внутренние. К внешним относятся, во-первых, как вы уже отметили, риски падения мировых цен на нефть и другие сырьевые товары, которые для нашей страны являются важными источниками экспортной выручки. Во-вторых, геополитические и торговые взаимоотношения наших основных партнеров (Россия, ЕС, Китай) с остальным миром, а также экономическая ситуация внутри самих этих стран. Из того, что происходит сегодня, сюда можно отнести и санкционно-политическое противостояние России с западными странами, и размежевание ЕС по сценарию Брекзита, и торговые споры Китая с США, и в целом рост протекционистской торговой политики развитых стран в отношении развивающихся рынков.
Теперь что касается внутренних угроз. Как отмечалось в недавнем исследовании Всемирного банка (Kazakhstan: Reversingthe Productivity Stagnation), сегодня в нашей стране на фоне дисбаланса в сторону нефтяных отраслей и снижения доли частного сектора наблюдается падение производительности труда. Опасения вызывает также отрицательное сальдо миграции трудоспособного населения Казахстана. За девять месяцев нынешнего года оно составило 14 527 человек, что на 50% больше, чем за аналогичный период прошлого. Вкупе эти два фактора - низкая производительность труда и утечка мозгов - сокращают потенциал долгосрочного экономического роста и качество экономического развития Казахстана.
Еще одна серьезная угроза связана с трансграничными реками. В частности с Или и Иртышом, которые являются источником водных ресурсов для промышленности, сельского хозяйства и населения в целом. Они берут начало в Китае и до границ с Казахстаном протекают по территориям густонаселенных индустриальных регионов Синьцзян-Уйгурского автономного района. А так как Китай ежегодно увеличивает водозабор из названных рек, то в среднесрочной перспективе это может привести к значительной угрозе для продовольственной безопасности, экологии и экономического развития нашей страны.
Решение перечисленных проблем требует комплексного подхода к реализации мер экономической и международной политики, их широкого обсуждения как государственными органами, экспертным сообществом, так и гражданским блоком.
- А как же банковская система, для которой кризис, похоже, никак не закончится? Разве она не тянет экономику вниз?
- Как известно, за последние два года количество банков сократилось с 35 до 28: часть лишена лицензий, а системообразующий Казком при поддержке государства был выкуплен Народным. К такому сценарию привели проблемы, связанные с ликвидностью этих финансовых организаций и качеством их капитала. Причем они не возникли здесь и сейчас, а являются «наследием» мирового экономического кризиса 2008-2009 годов. Текущее ухудшение экономических условий лишь еще больше обнажило эти проблемы, вследствие чего банки оказались не в состоянии выполнять пруденциальные нормативы регулятора.
Нацбанк, в свою очередь, продолжает ужесточать нормативные условия и надзор за банками в преддверие формирования единого финансового рынка стран ЕАЭС в 2025 году. Я считаю, что это нормальный процесс, в рамках которого происходит естественный отбор фининститутов Казахстана, способных на равных конкурировать как минимум с российскими. То есть в перспективе наши банки будут иметь тенденцию к сокращению как за счет объединения, так и по причине ликвидации.
- В результате трех последних девальваций тенге наш ВВП в долларовом выражении резко сократился, в то время как долги Казахстана, напротив, увеличились. К чему это может привести?
- Действительно, на фоне девальвации государственный внешний долг Казахстана за период с 2008-го по 2017-й увеличился с 1,6 до 14,3 млрд. долларов США, или более чем в пять раз. При этом номинальный ВВП Казахстана за эти же годы вырос лишь на 22% - с 133,4 до 162,9 млрд. долларов США. Разница существенная.
Однако если рассматривать долю государственного внешнего долга к ВВП в долларах США, то данный показатель изменился с 1,6% в 2008 году до 8,8% в 2017-м. Другими словами, несмотря на существенный рост государственного внешнего долга в долларах, соответственно и в тенговом эквиваленте, его доля в ВВП остается довольно низкой. В этой связи поводов для беспокойств не должно быть.
- Национальный банк уверяет, что обменный курс у нас находится в свободном плавании. Но если я не ошибаюсь, вмешательство было в сентябре нынешнего года, а также четыре раза в прошлом. Как вы это объясните?
- В момент перехода к режиму инфляционного таргетирования и свободного курсообразования тенге в 2015 году Нацбанк открыто заявил о том, что он как регулятор оставляет за собой право вмешиваться в валютные торги в особых случаях. К последним можно отнести такие обстоятельства, когда формирование номинального курса тенге не отражает происходящих макроэкономических процессов, связанных с динамикой цен на экспортные товары Казахстана и изменением курсов валют стран – наших основных торговых партнеров. Другими словами, Нацбанк корректирует курс тогда, когда на рынке наблюдаются спекулятивная активность или когда в ожиданиях участников рынка резко начинают преобладать панические настроения. На мой взгляд, с учетом узости местного валютного рынка такие меры вполне оправданы.
При этом осенью 2018 года Нацбанк проводил интервенции как раз-таки с целью сдержать обесценивание курса тенге, а не наоборот. Хочу подчеркнуть, что обусловленное участие регулятора в валютных торгах и свободное курсообразование – вовсе не взаимоисключающие категории, а, напротив, взаимодополняющие. В некоторых странах, например в Чехии, Национальный банк совмещает режим свободного курсообразования с проведением обусловленных интервенций.
- Политика обменного курса, проводимая Нацбанком РК, заключалась в том, чтобы поддерживать средний курс доллара США на уровне 300-360 тенге в 2018 году, поскольку это позволило бы правительству выполнить план доходов и расходов. Теперь курс доллара составляет около 370. Как этот фактор повлиял на внутренний валютный рынок?
- На самом деле, по официальным заявлениям Нацбанка, правительства и в целом согласно парадигме свободного курсообразования, в экономической политике Казахстана отсутствуют какие-либо таргеты, якори или коридоры по курсу тенге к доллару США. Иначе это было бы совсем иным режимом валютной политики. Как я уже говорил, согласно режиму инфляционного таргетирования и свободного плавания тенге, к которому Нацбанк официально перешел с августа 2015 года, курс нацвалюты формируется исходя из фундаментальных макроэкономических факторов. При этом параметры бюджета являются следствием, а не причиной складывающего курса тенге.
Действительно, при разработке Закона «О республиканском бюджете» на трехлетний период закладываются определенные ориентиры - так называемый расчетный курс тенге к доллару США, который указывается в «Прогнозе социально-экономического развития» (ПСЭР). Данный документ разрабатывается Министерством национальной экономики. Однако этот расчетный курс не является целью, на которой сфокусированы все усилия кабинета министров. Он лишь позволяет Минфину и МНЭ по истечении определенного промежутка времени понять, каким образом складывается бюджетный процесс и соответствует ли он планируемым значениям.
При этом Нацбанк не прилагает действий к тому, чтобы хоть как-то приблизить фактический курс к ориентиру, указанному в ПСЭР. Для примера можно вспомнить, что расчетный курс доллара США к тенге на 2018 год составил 340. По факту же мы видим, что с января по ноябрь он менялся от 320 до 380, при этом динамика параметров бюджета не играла никакой роли. Стоит отметить, что и для большинства участников рынка соизмерение расчетного курса, заложенного в республиканском бюджете, и фактического курса тенге не столь важны при формирования их ожиданий и реализации действий на валютном рынке.
- В октябре Нацбанк прервал двухлетнюю серию снижения базовой ставки, повысив ее на 0,25 процентного пункта – до 9,25%. Насколько, по-вашему, это оправдано?
- Такая мера была вызвана усиливающимися внешними экономическими и геополитическими рисками, которые через различные каналы товарных и валютных рынков в той или иной мере отражаются на динамике инфляции Казахстана – основного макроэкономического индикатора, служащего номинальным якорем при действующем режиме денежно-кредитной политики. Проще говоря, повышение базовой ставки было обусловлено рисками выхода инфляции выше верхнего коридора таргета в 2019 году. Напомню, что согласно «Основным направлениям денежно-кредитной политики» Нацбанка, таргет инфляции на нынешний год был на уровне 5-7%, а на следующий – 4-6%.
Вместе с тем такой шаг позволяет оставаться привлекательными нотам Нацбанка, которые номинированы в тенге и доходность по которым приближена к базовой ставке. Этот фактор является одной из основных причин сохранения интереса к тенге со стороны банков второго уровня и сдерживания перетока свободной ликвидности на валютный рынок, как это происходило в конце 2015 года.
Таким образом, текущий уровень базовой ставки является оправданным с точки зрения эффективной денежно-кредитной политики и экономической рациональности.
- В следующем году Федеральная резервная система (ФРС) США намерена три раза повышать свою процентную ставку. Как это может отразиться на казахстанской экономике?
- Действия ФРС имеют значительный внешнеэкономический эффект. Текущее повышение ставки стало одной из причин возникновения турбулентности на валютных рынках развивающихся стран, в том числе Казахстана. Согласно прогнозам самого ФРС, в 2019 году ставка будет повышена до 3,1%, а в 2020-м – до 3,4%. При прочих равных условиях подобное стечение обстоятельств будет оказывать значительное и дополнительное давление на курс тенге к доллару США. В этой связи Нацбанк РК, чтобы не допустить роста инфляции и сохранить стабильность национальной валюты, будет вынужден тоже повышать свою базовую ставку.
- Какова связь между кризисом 2008-го и теми явлениями, которые происходили в текущем году? Отдельные экономисты утверждают, что мир находится на грани, за которой вновь могут начаться те же процессы, что и десять лет назад...
- Разница между тем, что было тогда, и тем, что мы наблюдаем сегодня, довольно большая. В 2008 году основной причиной экономического кризиса стала сложная ситуация на рынке недвижимости США и связанных с ним синтетических деревативов (ценных бумаг). А в 2018-м кризисные явления были вызваны усилением геополитического напряжения в мире, постепенным ужесточением денежно-кредитной политики ФРС, а также торговыми спорами между Китаем и США в частности и нарастанием протекционистской политики развитых стран в отношении развивающихся рынков в целом.
Есть еще одно существенное различие: если в 2008-м цены на товарных рынках, а именно на рынке нефти, стремительно росли, а потом столь же стремительно падали, то в 2018-м они демонстрируют некоторое восстановление на относительно низких уровнях после падения, произошедшего в 2014-2015 годах.
