В двух предыдущих номерах нашей газеты были размещены статьи на тему некритического отношения нас, казахов, к своим ментальным недостаткам и нашей склонности предаваться иллюзиям относительно своей роли в мировой истории. Публикации получили широкий резонанс, особенно в социальных сетях, и вокруг них развернулась оживленная дискуссия. Как часто бывает в таких случаях, мнения диаметрально разделились. Но очевидно одно – поднятая тема волнует казахстанское общество. Поэтому мы решили продолжить ее, на сей раз обратившись к нашим известным соотечественникам и адресовав им следующие вопросы:
- Какие меры необходимо предпринять или хотя бы с чего начать, чтобы изжить в себе такие негативные черты национального характера, как угодливость, склонность к мздоимству, стремление пускать пыль в глаза, хвастливость, оглядка на чужое мнение?
- Почему в казахском социуме терпимо относятся к таким явлениям, как взяточничество и кумовство? Более того, коррупционеры почти никогда не подвергаются остракизму – даже наоборот, ими почти восхищаются. Такая же терпимость проявляется и по отношению к тем, кто делает карьеру не за счет личных качеств, а по протекции. Чем можно объяснить столь странный феномен?
- Мы – маленький этнос и не можем претендовать на ведущие позиции ни в мировой экономике, ни в системе международных отношений. Тем не менее, на чем (на каких направлениях) нам стоило бы сконцентрировать свои усилия, чтобы заслужить хоть какое-то уважение мирового сообщества?
Джанибек Сулеев, веб-издатель: «Нас губит казахская местечковость»
1. Даже не знаю, что и сказать. Ну, а если попробовать порассуждать, то получится достаточно красочная и одновременно противоречивая картина. Казахи не являются поборниками законов, писаных законов, поскольку в прошлом мы были народом, этносом, который следовал какимто нарративам, а не писаному тексту. А неписаные законы в наши дни не соблюдают потому, что уже нет прошлой жизни, где бытовали традиционное право, суд биев, кадиев и т.п. Это сегодня, грубо говоря, не проканает.
Сейчас усиленно продвигается следующая формула: мол, мы, казахи, ушли от социализма, но не пришли в капитализм. Причем «социализм», как особо подчеркивается, был почти гибельным для казахов. Зато теперь, когда якобы царит его величество рынок, мы переживаем какой-то обалденный расцвет всего и вся. Но что это как не «пыль в глаза»?
Можно сказать еще глобальнее, и это будет еще бОльшая правда. Мы ведь выходцы из традиционного, практически феодального прошлого, которое с исторической точки зрения было у нас не так уж и давно, чуть более ста лет тому назад. Но при этом в современное общество, скажем так, передовое, капиталистическое, вестернизированное и, что немаловажно, вроде как светское, где и рыночная экономика, и свобода слова, и прочие соответствующие атрибуты, в это общество мы так еще не вошли. И вообще, с его строительством у нас большие проблемы: то, что мы создали, как минимум, сильно отличается от того образца, который существует на Западе и к стандартам которого мы стремимся. Если быть честными до конца, то мы не подобрались к нему даже на толику.
2. В ответе на первый вопрос содержался тезис: в нас живы и поднялись вновь многие прежние, если можно так сказать, архаизмы. Понятия «справедливость» и «законность» мы вроде понимаем, но вследствие наличия определенного набора тех же архаизмов (как скрытых, маскируемых, так и явных, очевидных) они, мягко говоря, деформируются.
В идеальном гражданском обществе некий чиновник как низкого, так и высокого (в особенности высокого) ранга не является для основной массы населения неким божком, идолом. У нас же все наоборот. Человек при власти, что автоматически означает не только административный, но и большой денежный ресурс, сегодняшний идеал для всех. А уж какой он слуга народу и прочее, то эти старые идеологические клише давно побоку. Причем заметьте, похвальба такая: біздін елдін (нашего народа – не всеобщего казахского или казахстанского, а нашего!) тулгасы (выдающийся человек, сильная личность). Этакий местечковый Нельсон Мандела или, на худой конец, Пабло Эскобар.
В последние десятилетия особенно заметно, что кого-то хвалят только за то, что он свой, а другого поносят только лишь потому, что он представитель другого племени, жуза, клана. Короче, кто-то, может, и сукин сын, но это наш сукин сын. К тому же после крушения так называемой коммунистической идеологии, при которой не было возможности личного обогащения, у нас появились и внедрились новые общественные идеалы: ты должен быть успешен, богат.
Но поскольку далеко не у всех были одинаковые стартовые возможности (то есть, разнились возможности для реализации такой установки), то, понятное дело, ктото очень сильно вырвался вперед. Прежде всего, те семьи и кланы, которые имели отношение к прежнему управленческому классу, имели вес в своей профессии и элитной корпорации. На смену государственному патернализму, когда существовали совковая усредненность и общие правила (скажем, не приветствовались кумовство и непотизм) пришло, мягко говоря, НЕЧТО другое. Например, то, что при совке как бы угнеталось. В итоге пышным цветом расцвел тот же непотизм.
Наша специфика заключается лишь в том, что подобное деление именно у казахов начинает приобретать едва ли не абсолютную ценность. Да, такое есть, допустим, и в России, но там этим больше отличаются такие специфические регионы, как, например, Северный Кавказ. Это что, наш идеал? Иными словами, у нас давно правят бал непотизм и трайба, а потому неудивительно, что в такой ситуации теряется, микшируется главная цель – общегосударственная устремленность, общегосударственный порыв, когда правила и возможности для всех общие. Государство (читай, власть) пытается сотворить что-то эдакое общегосударственное, общенациональное в идеологии. Но все эти потуги пока что не затрагивают каких-то глубинных основ массового сознания. Общество у нас дисперсно и в общеколлективном ракурсе размыто. Все хотят быть кем-то и чем-то, сидеть на каком-то шлагбауме и, говоря образно, «стричь шерсть».
3. Надо начать какую-то серьезную идеологическую работу. Целью этой работы (которая, безусловно, должна подкрепляться, наполняться материально-техническими, интеллектуальными, социальными и прочими базовыми вещами) должно стать хотя бы искоренение всех этих архаизмов, несущих или декларирующих негативные ценности, вступающих в противоречие с государственными задачами. То есть мы должны ставить перед собой какие-то прагматичные и в то же время разумные цели.
Жасарал Куанышалин, общественный деятель: Главная причина «ментальных недостатков» казахов – голодомор
Хотелось бы сначала уточнить, а какие именно «ментальные недостатки» казахов имеются в виду и в чем именно выражается их «склонность предаваться иллюзиям относительно своей роли в мировой истории»?
Возможно, под первыми подразумевается однозначно оскорбительное для нашего народа заявление о казахах псевдонационалиста Серика Аббасшаха, тут же подхваченное известным манкуртом Женисом Байхожой и ставшее поводом для его дилетантско-менторских поучений в статье «Нам, казахам, надо меняться, иначе «ел болмаймыз»».
А под вторым – сентенции в статье того же Байхожи «Нам, казахам, стоило бы меньше льстить самим себе и чаще говорить друг другу правду». Сентенции насчет того, что вот, дескать, другие народы могут похвастать всемирно известными личностями, а казахи однозначно – нет и поэтому, мол, «возводят в ранг кумиров» и гордятся теми, кто, с одной стороны, не имеет-де никакого отношения к казахам (т.е. казахи якобы «примазываются к ним»), с другой, являются, мол, «завоевателями, потопившими в крови целые страны» (Аттила, Чингисхан), а также героями национально-освободительного движения («спасибо», что хоть признает их таковыми!), но с многозначительной оговоркой – «неоднозначно оцениваемыми даже самими казахами персонажами», а именно – Кенесары и Мустафа Шокаем. Так вот, если имеется в виду именно это, то считаю себя просто обязанным внести необходимую ясность и расставить точки над некоторыми «i».
Однозначно заявляю: вопреки нигилистическим «размышлизмам» Байхожи, все названные им исторические личности без всяких и чьих бы то ни было «иллюзий» имеют самое прямое отношение к казахам и достойны самого глубокого и безоговорочного уважения к себе с их стороны! Ибо гунны, предводителем коих был Аттила, и тюрки, самым ярким олицетворением которых являлся Чингисхан, – прямые предки казахов. Этого не признают лишь те, кто до сих пор находится в плену навязанной нашему народу в колониальные времена лжеистории, а также национальные маргиналы, нигилисты и манкурты.
Что касается Кенесары и Шокая, посвятивших себя без остатка делу борьбы за освобождение родного народа от российского колониального ига и отдавших в этой борьбе свои жизни, то они всегда были и будут национальными героями Алаша.
Одним словом, у казахов были, есть и всегда будут великие личности как мировой, так и национальной значимости, которыми они будут гордиться, не спрашивая на то ни у кого разрешения. Тем более на фоне англичан, французов, испанцев, русских, турок и других народов, гордящихся своими знаменитыми на весь мир правителями и полководцами, хотя никому из них не удавалось совершать ратные подвиги бескровно. И ничто не в силах помешать нам вообще чтить свое прошлое, как не мешают чтить его грекам и итальянцам ни «громкий финансовый дефолт» сегодняшних дней у первых и «всесильная мафия и частые правительственные кризисы» – у вторых.
Наверное, никого не удивлю, если скажу: нет людей, лишенных недостатков, соответственно нет и народов, их не имеющих. В то же время у каждого человека и народа есть, разумеется, и свои достоинства. Поэтому никому не возбраняется говорить, когда в этом есть надобность, как о недостатках, так и о достоинствах любого человека или народа.
Но только не так, как это делают, с одной стороны, манкурты либо лженационалисты вроде Байхожи или Аббасшаха, безапелляционно, однобоко, предвзято и оскорбительно выпячивая какие-то пороки («өте жалтақ, өте парақор, өте мақтаншақ, өте дарақы, өте жағымпаз, өте сатқын ХАЛЫҚПЫЗ!» – Серик Аббасшах) в качестве чуть ли не «родовых черт» этноса, то есть попросту охаивая его, с другой стороны, псевдопатриоты, лишь восхваляя свой народ, не видя в нем никаких недостатков. Это те крайности, от которых никому не было, нет и не будет никакой пользы, а вреда – сколько угодно.
Поэтому самым оптимальным здесь является «золотая середина», с которой, к сожалению, в силу изначально поставленных ими перед собой целей – охаивания или возвеличивания – очень легко сбиваются как хулители-критиканы, так и восхвалители-дифирамбщики.
Поскольку в данном случае речь идет о хулителях, хотелось бы заметить: прежде чем приступать к огульной критике «впавших в сплошные пороки» и «ни в чем не преуспевших» сородичей, им нелишне было бы задаться элементарным вопросом: а в чем причина того, что казахи являются нынче, на их взгляд, столь «никудышным» народом»? Ведь у наших современников, хотя и в не такой «превосходной» степени (очень, очень, очень…), как представил Аббасшах или как смакует Байхожа, и вправду имеются недостатки, которые лучше бы все же искоренить. И каким конкретно образом следовало бы осуществить подобную «операцию» над казахами? Или для этого достаточно будет «стационарного лечения» выставляющих наш народ «к позорному столбу» злобных заявлений аббасшахов вкупе с нудными поучениями и раздраженными упреками байхожей?
Итак, в чем причина (или причины) некоторых «ментальных недостатков», несомненно наличествующих у современных казахов?
Мой ответ на этот вопрос звучит так: главная причина – Голодоморы. Да-да, те самые два Голодомора, которые были искусственно устроены Кремлем и погубили в общей сложности около 4-х миллионов казахов (1,5 миллиона в 1921-23 гг. и 2,3 миллиона в 1931-33 гг.), или 70% численности нации того времени. Этого не признают лишь те упрямцы, которые до сих пор находятся в плену навязанной нашему народу в колониальные времена лжеистории, а также национальные маргиналы, нигилисты и манкурты.
В частности, тот же Байхожа. Как, впрочем, не признает он и тяжелейшие последствия трехвековековой колонизации Казахстана Россией – в целом постоянно солидаризуясь в этом с шовинистами, о чем мне уже не раз приходилось писать.
Вот что показали исследования ученых, писателей, государственных и общественных деятелей Украины.
«Голодомор обернулся для украинцев не только огромной социально-демографической катастрофой, но и тяжелейшей духовно-культурной и морально-психологической травмой, которая кардинально изменила линию их поведения, переломала национальный характер до такой степени, что вселила в них страх перед властью на генетическом уровне, переживаемый ими до настоящего времени, чувства апатии, безверия в себя и бесполезности любых действий для отстаивания своих прав и интересов. Повторяю, страх перед властью – унаследованная болезнь, которую украинцы получили от предков, переживших геноцид» (Леся Гасиджак – кандидат исторических наук).
Примерно такие же оценки дают и ряд других украинских экспертов: посол Украины в Таджикистане Виктор Никитюк, писательница Ирина Рева, директор Института общественных исследований Владимир Панченко...
А если учесть, что казахский Голодомор был еще более катастрофическим, чем украинский (это признается нынче и самими украинцами), то нетрудно понять, что все эти выводы в полной мере относятся и к казахам постголодоморного
периода. Вот вам и ответ на вопрос, чем обусловлены «ментальные недостатки» современного казахского этноса.
В отличие от диванных «умников-обличителей» типа Аббасшаха и Байхожи, никогда не замеченных в борьбе с нынешним политическим режимом, ваш покорный слуга борется с ним с самого начала его возникновения в Казахстане. И, чего уж скрывать, порой мне приходилось испытывать естественное чувство досады в связи с тем, что я и мои соратники не находили желаемой поддержки народных масс во время тех или иных общественно-политических акций. Однако, поскольку я знаю и понимаю глубинную причину такой пассивности нашего народа, у меня просто язык не повернется не то что охаивать, но даже упрекнуть его в этом.
Спросите: так какой же есть выход из этого положения, очень похожего на тупик?
Отвечаю: единственный выход – переход нашей страны на рельсы парламентской республики и осуществление программы деколонизации согласно международным нормам. Когда это произойдет, можете не сомневаться, что мы станем свидетелями подлинного возрождения казахского народа в качестве полностью дееспособной нации со всеми вытекающими отсюда последствиями…
Еще один эксперт согласился высказать свою точку зрения только на условиях анонимности: «Корень зла – в трайбализме»
1. Когда я услышал этот вопрос в первый раз, то подумал, что и ответить-то нечего. Что такие черты просто неизживаемы, что они составляют генетический, цивилизационный код нашего этноса. Но после более глубоких размышлений все же решил, что не бывает изначально негативных (плохих) народов или народностей. Не бывает тех, кто как бы изначально отмечен неким пятном неудачника, завистника, пустого человека и т.д.
Я полагаю, что все негативные черты, которые перечислены вами, в какой-то степени являются отражением невключенности собственно казахского социума в современную цивилизованную, «нормальную» жизнь. Отчасти это защитный механизм, некая вещь в себе, которая позволяет нашим соотечественникам дикарски пускать пыль в глаза вместо того, чтобы создавать что-то реальное.
Вместо того чтобы, допустим, строить долго и упорно, мы идем по пути мздоимства. Хвастливость же – это отражение внутреннего комплекса неполноценности. Мы как бы пытаемся доказать самим себе и окружающим свою состоятельность, причем делаем это поминутно и постоянно. В конечном счете, это самообман. Детская игра. Но в нее играет абсолютное большинство моих соплеменников.
Впрочем, этим реальная жизнь не исчерпывается. Наблюдательные гости нашей степной державы отмечают, что и в быту у нас царит «культура обмана». Скажем, местный ушлый таксист отвозит приезжую российскую бабушку на могилки по пятикратному тарифу, а торговец при продаже на базаре неработающей сантехники утверждает, что это эксклюзивный товар. А кто-то с высокой трибуны вещает о том, что мы в числе передовых стран и что наши товары (где они?) – лучшие на свете. Все мы одного обманного поля ягоды.
Все это было бы забавно, если бы не было столь трагикомично.
Каким образом это можно изжить? Ответ очевиден. Чем больше и чем дольше мы будем находиться в цивилизованном окружении, участвовать во всех процессах современного развития, как это было 60 лет назад, 50 лет назад (а тогда мы были включены в пусть не связанный с собственно нашей человеческой энергетикой, но все же социально-экономический процесс), тем быстрее мы сможем измениться. И наоборот. Я надеюсь на лучшее.
2. Думаю, что это связано с устоявшейся, корневой родоплеменной психологией казахов. Она не является чем-то вроде старой одежды или лохмотьев, которые можно было бы просто так взять и сбросить. К сожалению, это основная внутренняя суперструктура, которая, в принципе, и управляет казахским обществом. В рамках этой родоплеменной психологии соплеменники и сородичи, естественно, не будут подвергаться никакому остракизму за то, что они, например, выдвинутся и поднимут «своих» за счет других (тех же казахов), не включенных в этот родоплеменной список.
Понятно, что в такой системе, в этой патриархальной архаике успех, карьера – это чаще всего не набор личных качеств или не тот случай, когда человек сам себя сделал, а система одобрения «больших» людей. А еще это система соблюдения формальных и неформальных правил, система уважения и распределения, система учета значения родственников и различных неформальных лидеров в своем кругу. А посему вариант городского, капиталистического развития, которое мы представляем себе как свободное во всех направлениях пространство для творчества и самовыражения, у нас не работает. У нас в обязательном порядке необходимо соблюдать все эти неписаные правила. И самое парадоксальное заключается в том, что на самом деле у нас карьеры получаются только с учетом всех этих вещей, а не вопреки им. А если еще точнее, то на их основе.
К сожалению, это и реальность, и беда, и особенность нашего общества. Только так я могу объяснить тот феномен, когда даже преступления, вызванные запредельной корыстью, воспринимаются совершенно терпимо, коль скоро человек просто обогатился и дал возможность сделать то же самое своим людям.
К этому можно добавить отсутствие понимания категорий «государственность» и «государственный уровень мышления». А откуда они могут взяться, если господствующим является родоплеменной подход?..
3. Ответ совсем простой и очевидный. Нам следует сконцентрировать свои усилия на изменении самих себя, на том, что надо учиться и воспринимать лучшее в окружающем нас мире. Упорный труд по изменению самих себя вызовет уважение со стороны других этносов – и больших, и малых. Иначе... Чем чаще мы будем повторять как мантру, что мы особенные, исторически древние, чуть ли не богоизбранные (а значит, нам как бы ничего не надо делать сегодня, и всем остается только восхищаться), тем больше над нами будут насмехаться и даже презирать. Нас будут воспринимать как бездарный и болтливый народ, на самом деле смирившийся со своим незавидным настоящим и, видимо, таким же будущим.
Напрашивается невольное сравнение. Маленькая Эстония вдруг становится лидером в цифровой экономике. И различные мессенджеры, которыми мы пользуемся, разрабатываются в этой стране. Мне представляется, что такие передовые технологии могут появляться только у тех, кто беспрерывно учится, говоря образно, соленые слезы на ус намотав. Отталкиваясь при этом от опыта дедов и отцов, которые честно, в условиях невероятного экономического и социального напряжения, в условиях крайне неоднозначной политической системы, каких-то 70-60 лет тому назад балансируя на грани выживания, смогли определить главный путь. И он заключался в том, чтобы учиться и еще раз учиться. Причем не ради каких-то формальных корочек, теплых местечек и иных статусных вещей, а ради того, чтобы стать не хуже других. Потому что быть дикарем для них позорно.
Когда вот такое чувство проникнет во все поры нашего общества и в каждого из нас, мы и сами начнем себя уважать, и другие нас зауважают…
