8470 Вчера, 14:40

Что ждёт казахстанских эмигрантов в Москве

Тем, что в Казахстане нарастают эмигрантские настроения, уже никого не удивишь. При этом львиная доля мигрантов (88%) едут на ПМЖ в Россию. Самые смелые из них прямиком отправляются в Москву, которая знаменита тем, что «слезам не верит». Итак, с какими видами мошенничества могут столкнуться казахстанцы, решившие перебраться в российскую столицу.

Жизнь без сантиментов…

Зажиточные предки московского адвоката Алтынай Дусимовой бежали из Западного Казахстана в Оренбург в 30-е годы, спасаясь от репрессий. Оттуда выпускница Московской юридической академии и факультета экономики Оренбургского госуниверсита в 2006 году перебралась в Москву. Сегодня ее клиенты в основном казахстанцы, столкнувшиеся в российской столице с теми или иными видами мошенничества.

– Я не ставила цели работать только с ними, – говорит адвокат. – Но так уж получается, что одни казахстанцы рекомендуют меня другим. Адвокатской практи­кой я начала заниматься с 4 курса академии. И к мо­менту отъезда в столицу по многим вопросам на­копила приличный опыт. Занималась и возвратами НДС, и тендерами, и ли­цензионными вопросами, и процедурой банкротства крупных предприятий. В общем, багаж у меня был серьезный, но в Москве, где юрист сидит на юри­сте, это воспринималось как свет далекой звезды.

Здесь много целена­правленно приехавших в Россию холдинговых иностранных компаний. Имея юридические и аудиторские компании, одни из них взяли под себя крупные банки, дру­гие – большие нефтяные и газовые компании. Для нас, российских юристов, остались средние и совсем бедные ниши. А я через полтора года после приезда еще и за­беременела. В Москве у меня никого из близких не было, и мне пришлось расторгнуть соглашения со всеми клиентами, вер­ нуть им гонорары и уехать к себе на родину.

Когда сыночку исполнилось год и 9 месяцев, снова засо­биралась в столицу. Отец, пытаясь удержать, на­ зывал меня безбашенной и не давал своего бла­гословения. Но меня не могло удержать даже то, что я ехала в никуда: жить было негде, а московская новостройка, в которую вложилась, еще только начинала возводиться. Но у меня все уже было разложено по полочкам: находясь в Оренбурге, сняла и оплатила съемную квартиру.

Это было легче, чем найти нормальную, ответственную и поря­дочную няню – что, как следствие, было самой дорогой статьей расходов. К счастью, у меня были деньги, отложенные на черный день. Я ведь и в Оренбурге не сидела сложа руки – хоть не в полную силу, но продол­жала работать: консуль­тировала дистанционно клиентов, живших в треу­гольнике Оренбург–Мос­ква–Санкт-Петербург.

Сегодняшняя жизнь по сравнению с той, когда я второй раз приехала поко­рять Москву, мне кажется раем. Я теперь, наверное, выживу где угодно, даже если не буду знать языка. Кстати, меня посещала мысль уехать в какую-нибудь мусульманскую страну, чтобы дать сыну не столько хорошее об­разование, сколько воспи­ тание. В Москве, где царит культ силы, этого он точно не получит, и если в буду­ щем случатся проблемы в семье, то тут уж никакой адвокат не поможет.

– В какие обычно переделки могут попасть казахстанцы в Москве?

– Самый большой по­ток соотечественников в Москву был года два-три назад. После неоднократ­ ных девальваций тенге казахстанцы стали ин­вестировать здесь свои накопления в движимое и недвижимое имущество. Однако, приобретая квар­тиры через риэлторские компании, а машины – через интернет-магази­ ны, многие из них «про­ летали». Дилеры на все претензии как на голубом глазу отвечали: «Мы же не обманули вас с годом вы­пуска. Да, ее разбили при транспортировке, но вы же хотели новую машину, а она не была в эксплуата­ ции, таксометр на нуле».

Такого рода мошенни­чества в крупных городах, куда съезжаются ловкие ребята со всех концов быв­шего Союза, – не редкость. Я и сама ведь по приезде в Москву побывала в роли жертвы. На первый свой крупный гонорар решила всю свою ближайшую родню вывезти на отдых за границу. Это сейчас все деньги в любой валюте можно держать на пла­стиковой карте, а тогда я заявилась в турагентство с наличными, а там мне говорят, что с сегодняш­него дня они с долларами не работают.

Сумма была большая и я, собираясь пойти в ближайший об­менник на Белорусском вокзале, попросила дать охрану. Придя туда, передала кассирше (тоже, ви­димо, «понаехавшей») деньги. Она спросила: «Сколько тут у вас?». Ус­лышав: «10 тысяч», тут же вернула деньги обратно: «Такой суммы у нас нет». При этом каких-либо ма­нипуляций руками я не заметила. Иду в другой обменник. А там меня огорошили: не хватает двух тысяч!

Возвращаюсь назад, прошу охранника стать у выхода из кассы, и по­казываю кассирше номе­ра переписанных купюр. Увидев, что на нее это никак не подействова­ло (калачом она, видать, была тертым), я вызвала милицию, позво­нила на горячую линию в проку­ратуру и стала выходить на со­курсников по Московской юридической академии. Прибывшие через несколько минут дежурные из линейного отдела развели руками: нет доказательств. Следом пришли люди в штатском (это были оперативники, прибывшие по просьбе моих друзей, занимавших к тому времени немалые посты). Они попросили оставить их наедине с кассиром.

Покидая через пару минут обменник, кивнули: «Забирайте свои деньги». Но кассирша вернула мне не все – не хватало 200 долларов. После некоторой пере­палки, швырнула их мне с видом человека, которого грабят средь бела дня. Глянув на искаженное злобой лицо кассирши, я подумала: «Хорошо, что она не посмотрела мой паспорт, а то мало ли чего».

Позже друг моего сокурсника, работавший в министерстве внутренних дел, сказал, что возврат денег без снятия кассы и возбуждения уголовно­го дела был счастливым стечением обстоятельств: сработали моя оператив­ ность и утреннее время, когда все те, кому я зво­нила с просьбой помочь, не успели разъехаться по делам.

Без совести…

– Но почему мы, бывшие советские, такие, мягко говоря, безнравственные?

– Нет идеологии, зато культивируются зависть, корысть и желание зара­ботать любыми путями, даже если на кону стоит жизнь ближнего. А что касается приезжих, то их начинают пасти еще с вокзала – как только они, сходя с поезда, начинают менять свои доллары. Эти схемы в разных вариациях действуют с незапамят­ных времен. Недавно у меня была казашка, кото­ рая пересекала границу в аэропорту с суммой, пре­вышающей 10 тысяч дол­ларов наличными. Они были собраны с миру по нитке на лечение ребенка. Если бы нам не удалось доказать это, то у нее, по российским законам, кон­фисковали бы не менее 50 процентов изъятого, а то вообще и все.

Или такой случай: как-то молодая семья из Казахстана покупала не­ дешевую квартиру в хо­рошем районе Москвы. Казалось бы, что может быть проще, если это дела­ется через солидную риэл­торскую компанию, но со­ глашение, да и сам договор купли-продажи квартиры были такими мудреными, что легче было бы сделку расторгнуть. Я и предлага­ла это, но клиентам нужна была именно та квартира. Проблема заключалась в том, что из-за отсутствия первоначального взноса (деньги не успели посту­пить из Казахстана), риэл­торы, боясь потерять кли­ентов, рекомендовали ука­зать в документах на два миллиона рублей больше, чем квартира стоила в дей­ствительности. А так как живых денег продавцы не видели, то покупателям риэлторы предложили написать расписку, что взяли у тех эти два милли­она.

Продавцам это было нужно для подтвержде­ния происхождения денег. Зато покупатель сам себе подписывал приговор: в течение трех лет противо­положная сторона могла обратиться в суд за взы­сканием этой суммы с на­ бежавшими процентами. А риэлторы оказались бы ни при чем. Для них глав­ное – сопроводить сделку. Если потом обнаружатся какие-то скрытые дефек­ты, к суду их невозможно привлечь, если договор с ними не был доработан на условиях клиента. Ново­испеченные владельцы московской квартиры не глядя подписывали все бумаги, которые им под­совывали. К счастью, в по­следний момент супругу что-то остановило.

Она позвонила своему юристу. Тот был категорически против предложенной риэлторами схемы, но он не знал, как надо де­лать правильно. Затем покупатели позвонили еще одному юристу, тот тоже не рекомендовал подписывать. К вечеру супружеская пара вышла на третьего юриста, то есть на меня. После кон­сультации стороны пошли на переговоры, но они не дали результатов, так как риэлторы с обеих сторон настаивали на расписке. Пришлось надавить и за­ключить дополнительно соглашение о том, что сумма будет другой. Поэтому всегда реко­мендую приходить на заключение сделки с юрис­том, который объяснит договор по пунктам. У меня был один договор, где было написано, что продавец и покупатель могут открыть ячейку в банке только в том случае, если придут туда вместе. В итоге продавец не мог в течение полугода забрать свои деньги, потому что покупатель уехал за гра­ницу. А ведь за это вре­мя он мог отозвать свои деньги или же несколько раз перепродать кварти­ру.

Такие схемы сегодня очень хорошо работают.

Кстати, попасть в историю могут не только казахстанцы. Коренные москвичи – тоже очень доверчивый народ. В большинстве слу­чаев мошенники – это те, кто приехал из регионов, либо из других стран со­дружества. Я их называю пираньями, безжалост­ными и беспощадными. Их ум, а среди них очень много талантливых лю­дей, проявляется именно в изощренных схемах, связанных с мошенни­чеством. А делают они это потому, что не нашли сферы применения своим способностям, да и довер­чивых жертв, добровольно идущих на их уловки, как ни странно, меньше не становится.

– Как вы думаете, то, что народный артист СССР Армен Джигарханян остался на старости лет без своего угла, тоже один из видов изощренного мошенничества со стороны молодой жены?

– Давать оценку и тем более обвинять я не могу. Но то, что эта женщина жила с ним не один год, это факт. Почему тогда так получилось? Думаю, она поторопила события или недипломатично поступи­ ла. А вообще в России, как и во всем цивилизованном мире, становится нор­мой заключать брачные контракты, чтобы один из супругов не оставил другого без ничего.

– Какой практический совет вы бы дали всем, кто рвется в Москву или другую мировую столицу?

– Могу сказать только, что деньги следует дер­жать на карточке с двой­ной защитой. Но если все же попали, не обязательно с деньгами, а вообще в переделку, звоните сразу адвокатам. Одна моя кли­ентка живет, к примеру, на четыре страны. Однажды, когда она прилетела на со­лидный прием в Москву, российские таможенники изъяли у нее ювелирные изделия ручной работы, стоимость которых начи­налась от одного милли­она рублей. Сказали, что вернут после экспертизы. Эксперты, нанятые тамо­женниками, заявили, что драгоценности с брилли­антами, изумрудами и сапфирами име­ют историческую ценность, а потому перевозить их через границу запреще­но. Женщина пы­талась объяснить, что она покупала эти украшения в другой стране, но ее никто не слушал. Ее ад­вокат оказал­ся слабым: он не заявил ни одного хода­тайства о при­влечении независимого эксперта. Это было сдела­но гораздо позже.

– А, может, это связано с отдаленностью – адвокат наверняка находился в другой стране?

– Лет 20 назад нам, бывшим советским лю­дям, казалось, что пере­секать границы нереально трудно, но теперь доступ­ но все, в том числе и про­ живание сразу в несколь­ких странах. И я больше чем уверена, что если об­ратиться к своему адвока­ту в стране постоянного проживания, то он через свои каналы найдет кол­легу в любой точке мира. Тем более что у многих юридических агентств есть филиалы фактически во всех континентах и странах.

… И без жалости

– В других странах приезжих тоже обдирают как три липки, или только страны СНГ славятся своими мошенническими уловками?

– От неприятностей не застрахован никто, но, по отзывам клиентов, в других странах люди как-то мягче и добрее что ли. Утерянную крупную сумму никто, конечно, не возместит, но если вдруг оказался без копейки де­нег, то по крайней мере помогут купить билет. У нас на отзывчивость особо рассчитывать не стоит: дадут, дадут, догонят и еще раз дадут. В моей практике был интерес­ный случай, связанный с парнем из Кыргызстана, который жил и работал в Испании.

Когда у него заболела мама, он решил лететь через Россию, что­ бы сэкономить. Не успел самолет приземлиться, как в аэропорту его из­били до потери памяти и обобрали. В себя он пришел в психиатриче­ской больнице. Ставший частично инвалидом па­рень обратился за помо­щью в Красный крест. Там ему настоятельно рекомендовали вернуть­ся в Испанию, где его ждала жена, но он не мог уехать, не повидав мать. Когда пересекал границу между Россией и Казах­станом, случилась вторая неприятность – подкину­ли наркотики.

Потом уже выяснится, что давно уже обосновавшиеся в Москве соотечественники, узнав статус парня в Испании (свой бизнес, вид на жительство), стали его «пасти». Подкладывая наркотики, думали, что он откликнется на предложение решить все за деньги, но «кли­ент» после серьезной травмы головы про­сто не мог сло­жить все звенья в одну цепочку.

Судья, увидев подтверждение из Красного Креста, а так­ же прекрасно зная, что наркотики, как правило, ввозят из стран Централь­ной Азии в Россию для реализации, а не наобо­ рот, по-человечески со­чувствовал моему клиен­ту. Однако иностранцам в России по 228 статье (хранение наркотиков) УК РФ не дают условную меру наказания. Един­ственное, чем я смогла помочь, – парню дали минимальный срок. В цивилизованных странах нашего человека тоже поджидают подво­дные камни, но другого плана. А именно – не­ знание законов.

У меня есть клиент, уроженец Казахстана, который в 90-х уехал в Израиль, где решил начать свой биз­нес. Но увы! Не вовремя заплатил налоги, и все – штрафные санкции съели деньги. Рассказывая о своих злоключениях в стране обетованной, го­ ворит, что там ему первым делом нужно было искать юриста и бухгалтера, а он начинал с найма хорошего прораба. То же самое и в Мо­скве. Если решил сделать постоянно работающую фирму, а не «сливное» предприятие-однодневку, то нужна хорошая управ­ленческая команда.

– Какими же качествами надо обладать, чтобы найти свою нишу в городе, где нет места сентиментальности?

– Я не сторонница того, что нужно рвать, метать и давить, осваивая новую территорию. Че­ловечность, мне кажется, совсем не зависит от на­циональности. Сама я, приехав второй раз поко­рять Москву, начинала с поисков няни для ребенка. Пыталась привлекать со­отечественниц-казашек. Мне очень этого хотелось, но получилось так, что своей в моем доме стала женщина совсем другой национальности. Ну а что касается моей профессии, то хорош не тот юрист, который мгновенно может найти ответ на любой во­прос. Так не бывает, чтобы человек объял необъят­ное. Уважающий себя и клиента адвокат специ­ализируется, как правило, на одном каком-то вопро­се. Я, например, не зани­маюсь международным правом и миграционными вопросами, но делаю это вовсе не из принципа. Просто эта ниша в Москве была уже давно занята, когда я приехала. Но как адвокат-судебник знаю, как представлять такие дела в арбитражных судах и судах общей юрисдик­ ции. Но прежде чем идти на процесс, я, например, неделю или две штудирую судебную практику.

Автор: Сара Садык