Предатели были, но…

- И все же, как говорится, из песни слова не выкинешь. Что можно сказать по поводу случаев добровольного перехода советских военнослужащих в стан врага?

- По документам архивов известно, что случаи перехода отдельных лиц в стан противника сознательно, с определенным расчетом, были. Этому способствовала усиленная агитационная и психологическая обработка противником: сбрасывание листовок с самолета с призывом перейти линию фронта и сдаться; радиорупоры, неустанно призывавшие перейти на сторону немцев. Чаще всего для этого использовали самих перебежчиков.

Такие действия противник очень часто применял в условиях осады какого-нибудь крупного города, например Ленинграда, или небольшого населенного пункта, как во время длительного противостояния на Ржевско-Вяземском выступе.

Проявив трусость и поддавшись фашистской агитации, морально неустойчивые лица в расчете на то, что останутся в живых, переходили линию фронта. Среди перебежчиков встречались и лица, недовольные совет­ской властью и имевшие к ней претензии. Из их числа фашистская администрация формировала местные органы управления или агитбригады для привлечения военнопленных в легионы.

Так, еще осенью 1941 года перешел линию фронта младший офицер Красной Армии, инженер, окончивший Уральский политехнический институт, Карыс Канатбаев. Именно этого человека приметил в польском лагере Ченстохов Мустафа Чокай и внес в особый список. Тогда же перешел линию фронта и  Баймырза Хаит, который вскоре оказался одним из ближайших помощников главы Туркестанского нацио­нального комитета (ТНК) Вели Каюм-хана и был назначен начальником военного отдела ТНК. Они оба в послевоенные годы долгое время работали в западных пропагандист­ских структурах. Благо, в годы "холодной войны" востребованность в таких убежденных людях была. К.Канатбаев вплоть до кончины работал на радиостанции "Свобода".

Однако, как свидетельствуют документы о состоянии военнопленных и интернированных советских граждан, такие перебежчики составляли минимальное число в общем ряду содержавшихся в плену. Например, в зоне действия группы немецких армий "Центр" функционировали 38 пересыльных лагерей для военнопленных. Среди них только два, рассчитанные от 200 до 400 человек, предназначались для перебежчиков. Тем не менее и органы разведки, и Министерство по делам восточных областей Германии старались максимально использовать их в агитационной работе по формированию войсковых подразделений из числа советских военно­пленных. Причем по национальному признаку, о чем свидетельствуют различные легионы, сформированные вермахтом.

"Туркестанский легион": логика истории и правда жизни

- В последние годы тема "Туркестанского легиона" привлекает все большее внимание и становится предметом ожесточенных дискуссий. Каково ваше видение этой проблемы?

- Немецкое командование, пренебрежительно относившееся к "азиатскому" контингенту и в начале войны даже проводившее массовые расстрелы их с использованием подразделений СС, постепенно изменило отношение к ним. В условиях провала "блицкрига" и все больше увеличивающегося запроса в люд­ских резервах для него оказалось выгодным использовать военно­пленных в своих интересах. Идея формирования из их числа различных легионов по национальному признаку нашла одобрение высшего политического руководства рейха.

Наличие в стране различных эмигрантских групп, возникших еще с времен 20-30-х годов и их попытки борьбы с советским режимом, поддерживаемые специальными службами рейха, давали возможность использования этих деятелей для осуществления задуманных планов. Кроме того, видных представителей мусульманской эмиграции из России после оккупации Германией стран Европы можно было легко сосредоточить в своих руках и при необходимости использовать для своих целей. Именно так оказался в Германии и Мустафа Чокай, проживавший в эмиграции в пригороде Парижа.

Так в пересыльных лагерях военнопленных появились в качестве агитаторов работник Министерства по делам восточных территорий татарский деятель Галимжан Идриси, туркестанский эмигрант Вели Каюм-хан и другие. Разъезжал по лагерям военнопленных, развернутых для представителей тюркских, волжско-татарских, кавказских народов, и М.Чокай. Идея расчленения СССР вступала в стадию практического воплощения. Для его осуществления в первую очередь нужно было сформировать военные подразделения с последующим использованием их на советско-германском фронте.

Сегодня можно попытаться понять природу поступков тех деятелей, кого вермахт использовал для осуществления своих целей. Эйфория успехов фашистских войск в первые месяцы войны, появление миллиона с лишним советских военнопленных и их тяжелое положение в неволе (массовая смертность, голод, болезни и т.д.), не позволило им избежать искушения пойти на сотрудничество с немцами.

Безусловно, у них не было идейного единства с фашистами. Каждый из них, можно сказать, руководствовался внутренними убеждениями, среди которых на первом месте оставалось служение своему народу. Бог им судья. Но в трагической судьбе тысяч военно­пленных из числа Турке­станского легиона лежит и их личная вина и моральная ответственность.

Первое официальное формирование - Турке­стан­ский полк - был соз­дан еще 16 ноября 1941 года, а 22 декабря 1941 г. был отдан приказ о соз­дании батальонов Турке­стан­ского легиона.

Легионы из числа туркестанцев формировались в основном на территории Украины и Польши. Позже комплектование отдельных подразделений или их объединение и укрепление происходило и в Крыму, и на территории Франции. В пересыльных лагерях, расположенных на территории Украины и Польши, отбирались соответствующие команды для комплектования туркестан­ских батальонов. На территории Украины и Польши батальоны, сформированные на Восточном фронте, приводились к присяге. В лагерях, расположенных на территории Польши (Сувалки, Ченстохов, Демблин и др.), где содержалось огромное число военно­пленных, шла активная работа по вербовке в состав легиона.

Согласившихся (можно сказать, что порой такого согласия и не спрашивали) свозили для обучения в местечко Легионово, на тренировочную базу, расположенную на железнодорожной станции недалеко от Варшавы. Название городка, столь интригующе совпадавшее с происходящим, происходит от польских легионов, создаваемых еще в конце 18 - начале 19 веков для борьбы за восстановление независимости Польши. Туда же свозили и контингент, отобранный в лагерях, расположенных на территории Польши.

Туркестанский национальный комитет (ТНК), созданный на новой основе германскими спецслужбами во главе с Вели Каюм-ханом, работал очень активно. ТНК издавал свой печатный орган - журнал "Милли Туркестан" с приложениями на казах­ском языке, в редакции которых работали ставшие известными до войны казахские поэты и журналисты Мажит Айтбаев, Маулекеш Кайболдин, Хамза Абдуллин и другие. Главным редактором "Милли Туркестан" в конце войны являлся ученый-лингвист Хаким Тыныбеков. Агитационно-пропагандистской и культурно-массовой работой занималась специальная команда и музыкальный ансамбль.

Всего за время войны было создано 53 батальона, а также другие формирования из числа мусульман СССР и тюркских народов. По разным сведениям, в Туркестанском легионе числилось от 110 до 180 тысяч человек. Если учесть, что в каждом батальоне определенную часть составляли сами немцы, то число турке­станцев могло быть и меньше. Кроме того, необходимо учесть и тех легионеров, которые погибли, находясь в этих формированиях.

Об этом свидетельствуют материалы российских архивов, с которыми мне удалось поработать. Там хранятся документы из коллекции трофейных документов, в том числе и о деятельности ТНК и легиона. Об этом также можно узнать из исследований известного казахского историка Гульжаухар Кокебаевой, а также политолога Бахыт Садыковой, работавших с документами архивов Германии и Франции.

- Знала ли о существовании "Туркестан­ского легиона" совет­ская сторона? И как вели себя сами "легионеры", попадая на действующий фронт?

- Обычно вою­ющие стороны стараются узнать о своем противнике если не все, то хотя бы ближайшие планы и действия друг друга. Разведка обеих сторон не упускала случая добывать нужную информацию. В этом плане для советской стороны не было тайной и создание вермахтом не только турке­станских, но и других легионов ("Идель-Урал", кавказ­ских, грузин­ских, азербайджанских и др.). Документы свидетельствуют, что в конце 1941 - начале 1942 г. советское командование было в курсе происходящих событий с военнопленными из числа национальных меньшинств.

Вскоре более точная и подробная информация была получена и от самих легионеров, перешедших к своим. Немцы, пытаясь использовать легионы на северо-кавказском, крымском и других участ­ках советско-герман­ского фронта, все-таки не учли одно обстоятельство: большинство из легионеров, несмотря на пристальную слежку за ними, при первом же удобном случае целыми взводами или ротами переходили или были готовы перейти на свою сторону.

Так, 3 октября 1942 г. в районе действия Черноморской группы совет­ских войск, входивших в состав Закавказского фронта, перешли линию фронта и явились к своим три солдата 452-батальона Туркестанского легиона. Они дали подробную информацию о формировании легиона, командном составе, местах дислокации и т.д. Солдаты Тулебаев Ибрай, Бергенов Александр и Хасанов Ситдик рассказали и о морально-психологическом состоянии легионеров, большинство из которых были настроены перейти к своим. Бывали и другие случаи перехода легионеров.

Между тем участившиеся случаи бегства легионеров вынудили немецкое командование с 29 сентября 1943 г. передислоцировать подразделения Туркестанского легиона на территорию Европы. Они несли охранную службу на территории Польши, Франции, Югославии, Болгарии, Чехо­словакии и т.д.

Жертвы войны, разведок

и идеологических разночтений

Советские спецслужбы, информированные о составе легионов, в том числе и Туркестанского, вели постоянное противоборство с аналогичными службами вермахта. Диверсионно-разведывательные группы, сброшенные летом и осенью 1943 г. на территорию Актюбинской, Гурьевской областей, сразу же явились в органы НКВД и вели "радиоигру" с немецкими спецслужбами под контролем советских чекистов. Такие группы, подготовленные в немецкой разведшколе, дислоцированной в городе Бердянске, не раз перебрасывались на территорию Казахстана. Но они все были своевременно обезврежены.

Как свидетельствуют данные из книги, посвященной истории органов безопасности Казахстана, развед­органы СССР вели активную работу по разложению личного состава Туркестанского легиона и самого ТНК. Так, в 1943 г. около 50 разведчиков, прошедших подготовку в Алматы, были переправлены через линию фронта и внедрены в ряды Туркестанского легиона и в состав ТНК. Один из них, Рахим Бурханов (впоследствии видный таджикский ученый-лингвист, специалист по немецкой филологии), пользуясь разногласиями и размолв­кой членов ТНК, в основном с Вели Каюм-ханом и Баймырзой Хаитом, помог Карысу Канатбаеву в 1944 году создать параллельный комитет, а сам стал его ответсекретарем.

Самое курьезное состоит в том, что через много лет после войны известный журналист и диктор радиостанции "Свобода", ставший директором ее казахской службы, Хасан Оралтай в начале 70-х годов в Турции выпустил книжку, где говорилось и о Рахиме Бурханове. Положительно характеризуя его как деятеля ТНК, он сокрушался, что большевики расстреляли его. А на самом деле Рахим Бурханов, выполнив задание, благополучно вернулся к своим. Однако впоследствии был обвинен в каких-то делах и некоторое время провел в заключении. Но затем вернулся и до конца жизни проработал в пединституте в городе Душанбе.

Видимо, учитывая то, что некоторые активные члены ТНК после войны все-таки остались на Западе, а другие  работали на радиостанции "Свобода" в Мюнхене и были идеологами "холодной войны", было решено не обнародовать сведения о подвиге Р.Бурханова.

Были и другие разведчики, непосредственно внед­ренные в ряды легионеров. По крайней мере двое из них, по их словам, участвовали в разложении Туркестанских батальонов на территории Словакии, Югославии и Франции. Летом 1944 г. в связи с открытием "второго фронта" в рядах туркестанских легионеров стали нарастать процессы брожения. Об этом, кстати, писал один из видных руководителей советской разведки времен войны генерал Павел Судоплатов. Как раз в это время в рядах Движения Сопротивления в странах Европы стали появляться казахи, многие из которых отважно сражались в рядах партизан.

Например один из них, Зиямат Хусанов, учитель из Южного Казахстана, будучи тяжело раненным, попал в плен еще на Курской дуге. Командование, посчитав его погибшим, представило к присвоению звания Героя Советского Союза. Соответствующий Указ вышел. Но Хусанов, находясь в плену, был зачислен в Туркестан­ский легион. При первом удобном случае он совершил побег и оказался в рядах болгарских партизан. Недавний легионер, отважно сражаясь, выполнял трудные и ответственные задания командования болгар­ских партизан. При отъезде домой ему было присвоено звание Народного Героя Болгарии.

Однако на Родине его ждало новое испытание: за вступление в ряды легионеров он был осужден. Отбыв наказание, лишь в 1965 г. он обратился с заявлением о восстановлении его прав. В итоге в 1968 г. он получил заслуженное во время войны звание Героя Советского Союза. Казалось бы, счастливый конец. Но далеко не всем легионерам так улыбнулась судьба. Почти все они понесли наказание. Герой партизан­ского движения Югославии акмолинец Исмагул Юсупов обвинялся в том, что был чуть ли не агентом режима Иосипа Броз Тито. В 1952 г., после жестоких допросов и избиений в стенах НКВД, он скончался.

- А сколько их вернулось после войны на Родину?

- По тем материалам, которые мне удалось изучить в различных архивах России, после войны было всего репатриировано в СССР (на 1 марта 1946 г.) 5 млн 352 тыс. 963 человека. Из них военнослужащих - 1 млн 825 тыс. 774. Из числа всех репатриированных - 3 млн 527 тыс. гражданских лиц. Военнослужащие, вернувшиеся из плена, в национальном разрезе составили: узбеки - 29588; казахи - 24448; башкиры - 4578; калмыки - 4087; туркмены - 3791; таджики - 4258; киргизы - 4299.

Что удивительно, в составе репатриированных гражданских лиц оказалось 2455 казахов, 1446 узбеков, угнанных в Германию с оккупированных немцами территорий. Надо полагать, что они - из числа тех, кто оказался в голодные 30-годы в западной части территории СССР или же отбывал наказание в лагерях.

Вопросы задавал

 Кенже ТАТИЛЯ