Национальный банк Казахстана по-прежнему рассматривает потребительский спрос как значимый фактор, определяющий динамику экономической активности. В странах со сбалансированной структурой экономики рост внутреннего потребления неразрывно связан с активизацией основных экономических шестеренок государства. К ним, прежде всего, относятся дальнейшее стимулирование добывающих и перерабатывающих отраслей, развитие логистики, инфраструктуры, повышение уровня занятости населения, наполняемость государственной казны.
Все эти процессы тесно взаимосвязаны, причем внутреннему потреблению отводится роль некой искры, которая растапливает экономическую «печь» государства. В случае же, когда страна большую часть потребительских товаров импортирует из-за рубежа, а сбережения компаний и домохозяйств большей частью расходуются на привозную продукцию, внутреннее потребление из спасительной искры превращается в опасную бомбу замедленного действия. Причем чем выше его уровень, тем сильнее и опаснее для общества предстоящая детонация. При таком развитии событий оно претерпевает трансформацию и становится не двигателем, толкающим судно вперед, а, говоря образно, зияющей дырой в фюзеляже самолета. Причем опасность кроется в том, что утечка не видна визуально. И если экипаж предпочитает о ней помалкивать, то паники удастся избежать. Нехватку кислорода пассажиры (в нашем случае общество) почувствуют в самый последний момент.
Сложившаяся в Казахстане экономическая ситуация очень напоминает разгерметизированный самолет, когда налицо утечка воздуха, но «умелая» работа «экипажа» (в том числе информационная шумиха), проводимая в духе «в Багдаде все спокойно», перманентно отвлекает общественность от надвигающейся угрозы. Проблема заключается в том, что сырьевые доходы, трансформируясь в национальные сбережения, используются нацией (гражданами) не для модернизации производственных мощностей, инвестирования в науку и технологии, а для реимпорта, но не сырья, которое было ранее вывезено, а произведенной из него иностранными производителями готовой продукции.
Культ потребления, который активно пропагандируется через социальные сети и медиаресурсы путем формирования общественных стереотипов и который задает нормы современного «социального равенства», постоянно подталкивает людей к неуемному потреблению и регулярным покупкам разного рода товаров. В условиях, когда собственниками технологий производства этих товаров выступают зарубежные коммерческие предприятия, внутреннее потребление перестает быть макроэкономическим показателем развития и становится неким пропорциональным индикатором оттока капитала.
Самым наглядным примером, иллюстрирующим этот процесс, могут служить популярные среди населения торгово-развлекательные центры (ТРЦ). Как правило, в них широкий ассортимент товаров представлен преимущественно продукцией иностранных производителей. В данном случае ТРЦ выступают в роли своеобразных «финансовых пылесосов», посредством которых национальные сбережения аккумулируются и конвертируются через получаемую выручку в инвалюту, а затем словно через катакомбы незаметно переправляются за пределы территории Казахстана, тем самым поддерживая зарубежных производителей.
Не все замечают, что в моменты пика потребительской активности внутри страны тенге начинает судорожно лихорадить. Причем потребительский спрос сегодня в значительной степени разгоняют отечественные банковские структуры, которые охотно кредитуют частные покупки, и выступают некими вихревыми насосами, перекачивающими ликвидность из экономики в различные иностранные монетосборники (ТРЦ, рынки, торговые онлайн-площадки и магазины). В выигрыше остается, прежде всего, иностранный производитель, так как он получает стопроцентную оплату за товар. Покупатель же помимо того, что оказывается заложником установленных «социальных стандартов», вынужден возвращать кредит уже вместе с начисленными процентами.
Статистика Первого кредитного бюро Казахстана за 2018 год показывает, что общее количество выданных кредитов приблизилось к отметке 12 миллионов. Если учесть, что количество занятого населения в стране составляет примерно 8,5 миллиона человек, то получается, что на каждого работающего казахстанца в среднем приходятся полтора кредита. В первом квартале 2019 года общий объем кредитов, выданных нашим гражданам, составил 5,4 триллиона тенге. Причем 3,35 триллиона тенге, или почти две трети, приходятся именно на потребительские кредиты, по которым средняя процентная ставка составила 20% (!).
Эти заемные деньги используются населением в основном на приобретение одежды, мебели, бытовой и личной техники и т.п. Поскольку страна практически ничего из вышеназванной номенклатуры товаров не производит, то можно предполагать, что из суммы в 3,3 триллиона тенге 80% (за минусом маржи ритейлеров) уходит за рубеж для оплаты новых заказов, то есть методично вымывается из экономики. И это без учета некредитных потребительских расходов. Для сравнения: доходы бюджета страны в 2019 году ожидаются на уровне 6,8 триллиона тенге, а общая сумма расходов на социальные нужды составит 4,8 триллиона тенге. Получается, что значительная часть социальных денег через различные «финансовые пылесосы» уходит на поддержку иностранных товаропроизводителей, в то время как казахстанские находятся в роли рыночных аутсайдеров.
Отсюда вопрос: насколько адекватной является позиция основного финансового регулятора, который видит в такой форме потребительского спроса положительный индикатор? Не пора ли Национальному банку пересмотреть свои подходы и само восприятие экономических процессов, протекающих в условиях сложившейся импортной инвазии?
