В последние дни в казахстанском медиа­пространстве активизировались споры о том, кто в обозримой перспективе ста­нет региональным лидером в Центральной Азии. Затравкой для жарких дискуссий послужил про­гноз политолога Марата Шибутова, который заявил, что уже через 10-­12 лет Узбекистан обгонит Казахстан по темпам экономического роста и уровню жизни населения.

В качестве аргумента Шибутов привел тезис о том, что у Узбекистана есть то, что помогло экономикам Южной Кореи, Тайваня, Китая и Вьетнама: обученное, технически грамотное, активное и многочисленное население, которое пока готово работать за небольшие деньги. При этом он признает, что в 2017 году ВВП Казахстана составил 158,2 млрд. долларов, а ВВП Узбекистана — 30,7 млрд. Разница более чем пятикратная.

Масло в огонь подлило и недавнее сообщение о том, что с начала года Узбекистан привлек больше всего займов и кредитов международных организаций, а также может стать лидером в ЦА по привлечению прямых иностранных инвестиций. При этом в своем последнем отчете Всемирный банк констатировал структурные проблемы с привлечением инвестиций в Казахстане.

Но можно ли в связи с этими обстоятельствами говорить о том, что центр мирового интереса к региону постепенно перемещается от Казахстана к Узбекистану? Или же все-таки что-то может помешать нашим соседям? Какая стратегия более выигрышна для Ташкента – соперничество с Астаной или взаимовыгодное сотрудничество? Уйдут ли иностранные инвесторы из Казахстана в Узбекистан?

Можно ли говорить об обострении конкуренции между двумя странами? Сколько еще времени может потребоваться узбекам, чтобы заявить миру о себе в полной мере? Правильно ли делает Казахстан, максимально укрепляя связи с Узбекистаном, открывая для него свои рынки и тем самым способствуя серьезному рывку южного соседа? Пришло ли время такому же уровню сотрудничества в ЦА, как, например, это произошло вслучаесЕС?Всвязис этим можно вспомнить недавнее предложение Дариги Назарбаевой создать в ЦА свой Шенген. Насколько оно реализуемо?

Все эти вопросы сейчас актуализированы в центральноазиатском политическом дискурсе. Ответить на них мы попросили экспертов.

Султанбек Султангалиев, политолог: «Узбеки, в отличие от нас, смогли сохранить многие достижения советского периода»

В отношениях между нашими странами, надеюсь, навсегда канул в Лету период определенного соперничества и детских потягушек, что было вызвано в первую очередь субъективными факторами. Узбекистан активно модернизирует свою внешнюю и внутреннюю политику, особенно развивает экономические связи с ближним и дальним зарубежьем, выходя из добровольной изоляции, которую как епитимью наложил на страну покойный Ислам Каримов.

К слову сказать, возможно, именно благодаря такому консервативному подходу ушедшего президента Узбекистана у этой страны появился мощный задел для рывка в успешное будущее.

В Узбекистане, конечно, хватает внутренних проблем, но при жестком курсе власти на модернизацию политического и социально-экономического курса многие из них можно успешно решить собственными силами.

Например, сохраняющийся высокий уровень безработицы можно нивелировать с помощью активного участия в международных экономических объединениях, таких, как ЕАЭС.

Вопрос об уходе иностранных инвесторов из Казахстана именно в Узбекистан на повестке дня не стоит. Их в этих странах интересуют различные секторы народного хозяйства, а потому здесь между РК и РУ нет особой конкуренции. На мой взгляд, Узбекистан по сравнению с нашей страной обладает более серьезным потенциалом, чтобы стать полноправным экономическим и военно-политическим лидером региона.

Узбеки, в отличие от нас, сумели сохранить многие достижения советского периода в сельском хозяйстве и промышленности и сейчас продолжают активно наращивать собственное производство.

Возвышение в регионе Узбекистана, откровенно говоря, Казахстану невыгодно. Прежде всего, с точки зрения собственной национальной безопасности и отстаивания экономических интересов. Однако ничто не мешает Казахстану перейти к реальному развитию собственной экономики и конструктивно конкурировать с южным соседом.

Со странами Европейского союза нас, конечно, сравнивать никак нельзя, в том числе и в интеграционном аспекте. Главное, на мой взгляд, заключается в том, что с приходом к власти в Узбекистане нового лидера и связанной с этим значительной активизации внешней политики к элитам обоих государств стало приходить осознание взаимосвязанности наших стран, которая обусловлена географическим местоположением, экономическими особенностями и культурно-историческим наследием. Обозначена необходимость нахождения взаимопонимания при решении региональных проблем и развитии национальных экономик.

Ведь говоря об «азиатском Шенгене», та же Дарига Назарбаева имела в виду, прежде всего, то, что это будет способствовать увеличению притока в наш регион иностранных туристов – в частности, из стран Запада. Предложение более чем актуальное и практичное. Однако никакие «шенгены» не будут работать, если мы не поднимем уровень инфраструктуры в Казахстане – уровень, который сегодня крайне низок.

Конечно же, увеличение туристического потока станет благом для центральноазиатских стран, тем более что всем нам есть что показать и чем гордиться. Своей публичной инициативой, озвученной в ходе встречи казахской и узбекской парламентских делегаций, Дарига Нурсултановна послала очередной многозначительный месседж не внутренней доморощенной элите, а представителям самого ближнего к Казахстану зарубежья.

Дмитрий Михайличенко, координатор аналитических проектов евразийского центра «Самрау»: «Здоровая конкуренция может принести пользу обеим странам»

Долгое время экономический потенциал Узбекистана сдерживался личными амбициями и субъективными факторами, так или иначе связанными с Исламом Каримовым.

Избрание президентом Шавката Мирзиеева знаменовало собой плавный, но достаточно серьезный разворот в сторону экономически целесообразного сотрудничества и сглаживания имеющихся конфликтов, прежде всего, в самой Центральной Азии.

В этом контексте я бы не стал говорить о том, что мировой интерес постепенно перемещается из Казахстана в Узбекистан. Скорее, Ташкент наверстывает, причем стремительно, ранее упущенное.

Если говорить о структурных проблемах Узбекистана, то я бы отметил, прежде всего, сильное административное давление на бизнес, высокий уровень коррупции, а также использование принудительного труда при сборе хлопка.

Если президент Узбекистана сможет сдержать свое слово и решить хотя бы хлопковый вопрос, то его популярность на Западе возрастет еще больше. Предпосылки для этого есть. Практически сразу же после визита Мирзиеева в Вашингтон США отказались от закупок туркменского хлопка. Мирзиеев устраивает и Запад, и азиатские государства – и это приносит свои результаты. Каримов, в отличие от нынешнего президента, после андижанских событий практически не имел возможности посещать западные страны.

Полагаю, что Узбекистан уже заявил о своих экономических интересах в Центральной Азии. На мой взгляд, здоровая конкуренция между Казахстаном и Узбекистаном способна принести пользу обеим странам. В то же время речь можно вести не только и даже не столько о конкуренции, сколько о конструктивном сотрудничестве.

Думаю, что пока Центральная Азия все-таки не готова к созданию своего «шенгена». Такие заявления в основном используются для того, чтобы продемонстрировать альтернативные евразийской интеграции пути развития. В то же время необходимо признать, что в регионе за последние два года сделано немало для того, чтобы преодолеть старые конфликты между соседями.

Игорь Панкратенко, заместитель директора российского Центра стратегических оценок и прогнозов: «Ни в Узбекистане, ни в Казахстане нет мечтающих о жестком противостоянии»

Не думаю, что структурные проблемы в экономике Узбекистана представляют собой серьезные препятствия для ее развития. Они, безусловно, присутствуют, но суть тех экономических преобразований, которые проводит Ташкент, на мой взгляд, позволяет сгладить их. Ведь руководство страны делает акцент на модернизацию и развитие тех секторов, отраслей и видов деятельности, которые обеспечат высокие темпы экономического роста, внедрение передовых технологий и инноваций в производство.

То есть, речь идет, насколько можно судить из узбекских источников, об опережающем развитии таких отраслей и производств, как газоперерабатывающая, нефтехимическая, химическая промышленность, энергетика, автомобилестроение, электротехническая промышленность, фармацевтика, станкостроение, отрасль современных информационных технологий и систем телекоммуникаций.

Успех на этих направлениях, как представляется, существенно сгладит те диспропорции и дисбалансы, которые присутствуют в народном хозяйстве Узбекистана, так же, как они присутствуют практически в любой экономике мира.

Думаю, ни в Казахстане, ни в Узбекистане нет политиков и социальных слоев, прямо так уж и мечтающих о жестком противостоянии двух государств-соседей. Ну а мирное соперничество

никогда не исключало взаимовыгодного сотрудничества. Главное, чтобы в процессе этого соперничества никто ни в Астане, ни в Ташкенте не забывал о той ответственности, которую вместе несут две страны – ответственности за безопасность и стабильность в регионе, за его мирное развитие.

Казахстан и Узбекистан – это, по большому счету, разные ниши инвестирования, поэтому, на мой взгляд, массового оттока инвесторов ожидать не стоит. Ну и потом, если подобные опасения присутствуют, то, наверное, нужно создавать такие условия, при которых эти инвесторы не уйдут.

Что касается конкуренции между двумя странами... В новейшей истории, со времен СССР и после, сложилось так, что Ташкент и Астана просто обречены на конкуренцию за региональное лидерство.

Но именно на мирную конкуренцию, что в общем-то совершенно нормально, если она ведется на основе здравого смысла и идет двум этим государствам только на пользу. Поскольку создает импульс движения вперед. И, разумеется, совершенно не исключает общих взаимовыгодных проектов.

Наверное, у всех стран ЦА есть определенные претензии к Узбекистану. Обычное дело в отношениях между соседями. Но вот в чем Ташкент категорически нельзя упрекнуть, так это в наличии неких зловещих и секретных «планов узбекских мудрецов», скрываемых от других. Тем более сейчас. О своих интересах и о том, каким он видит будущее региона, Ташкент говорит достаточно громко и членораздельно.

На определенном этапе Казахстан выбрал один путь экономического развития, в основе которого – эксплуатация запасов нефти и газа, а Узбекистан пошел другим. И то, что мы сейчас наблюдаем (открытие рынков, развитие приграничного сотрудничества и так далее), – вполне логичный результат разных путей развития.

То есть, с одной стороны, коль уж этот результат логичен и объективен, то прекращать его административными методами, возведением барьеров, как минимум, неконструктивно – не удержат эти барьеры. С другой, это окно возможностей, поскольку процесс вполне можно направить в русло взаимодополняемости экономик двух стран и использовать это в интересах развития Казахстана. Выбор тут за Астаной.

Совершенно очевидно, что будущее – за интернационализацией и взаимной интеграцией экономик. Это происходит в мире сплошь и рядом. Так что в вопросах укрепления экономических связей с южным соседом Казахстан поступает мудро и современно.

Ну а то, что «сосед получит больше», рывок совершит – так, думаю, казахстанские бизнесмены и политики не вчера родились и способны при желании отстаивать выгоды для своей страны.

Знаете, я вообще интернационалист, который вслед за поэтом мечтает, «чтобы в мире без Россий, без Латвий жить единым человечьим общежитьем». Но насколько светла эта мечта, настолько она и утопична. Сегодня в Центральной Азии нет того интегрирующего ядра, той идеи и общности экономических интересов, которые создавали бы предпосылки к возникновению союза, подобного ЕС.

Опыт же Евразийского экономического союза больше смущает, чем вдохновляет. С китайской инициативой «Пояса и Пути», который вроде бы как становится альтернативой ЕАЭС, пока больше вопросов, чем ответов. И, подозреваю, даже товарищ Си в Пекине не имеет четкого представления о конечных результатах этого проекта как интегрирующей инициативы.

Других объединяющих регион проектов нет, а вот спорных вопросов и противоречий хоть отбавляй. И раз так – значит тема «сырая», не пришло ее время. Пиариться на ней, конечно, можно, но вот после пары конкретных вопросов энтузиасты идеи «центральноазиатской интеграции» как-то очень быстро уходят от ответов.

Нужно ли Казахстану брать на себя дополнительное бремя претворения в жизнь откровенно «сырой» инициативы, к которой нет объективных предпосылок и к которой совершенно не готовы остальные государства региона? Думаю, что нет.

Что же касается предложения Дариги Нурсултановны, то, идея, конечно, замечательная. Тем более что, насколько я понял из ее выступления на встрече казахстанских сенаторов с коллегами из Олий Мажлиса Узбекистана в Сарыагаше, речь шла именно о туристических визах. Представляется, что в таком формате вопрос вполне решаемый. И, безусловно, подобный шаг будет иметь вполне положительный эффект. А, кроме того, он создает хороший задел на будущее, ведь один из вариантов названия этого «центральноазаиатского шенгена» – Silk-виза. Что совершенно однозначно ассоциируется с китайской инициативой «Пояса и пути».

Григорий Трофимчук, эксперт в области внешней политики, обороны и безопасности: «Попытки дестабилизации Казахстана и Узбекистана отразятся на всем регионе»

Привлечение кредитов Запада – один из признаков постепенного уклона Узбекистана в ту сторону, хотя страна берет деньги не только оттуда.

Параллельные симптомы заметны и в кадровой сфере с прицелом на доминирование прозападных чиновников в высшем руководящем эшелоне. К примеру, министром иностранных дел Узбекистана может стать Садык Сафаев, имеющий прочные связи с Западом и соответствующими внешними организациями.

Возможно, все эти тенденции связаны между собой, и рекордные кредиты идут в Ташкент не просто так, тем более что усиление его сотрудничества с Вашингтоном видно невооруженным глазом. Расширение открытости Ташкента к иностранным туристам можно поставить в тот же ряд, хотя эту сферу пытаются расширить многие страны.

В принципе, здесь нет никакой сенсации, так как и при предыдущем президенте у Ташкента, внутри центральноазиатской «пятерки», была особая позиция по взаимодействию с США. Именно этот факт усиливает разницу между американо-казахскими и американо-узбекскими отношениями.

Опасные для себя пределы Астана ощущает более четко, при том, что и Казахстан, и Узбекистан включены в общую американскую схему по доставке грузов в Афганистан. Страны региона давно стремились, так сказать, в Европу, но это всегда выглядело несколько странно с учетом географической дислокации. Поэтому сделать свой собственный «Центросоюз» вместо Евросоюза некоторым инициаторам перемен представляется более адекватным вариантом.

Вопрос только в том, кто будет контролировать этот условный «ЦС», если учесть, что, например, Евросоюз и его евро не проживут и недели без прямой поддержки США, – как бы страны старой Европы ни критиковали сейчас администрацию Дональда Трампа. Тем не менее, усиление интеграции между «пятеркой» уже тестируется на практике, если иметь в виду недавний саммит глав стран региона, на который Россию не пригласили.

Надо заранее сказать, что сильного центральноазиатского «ЕС» не получится, так как существует слишком много точек возможного стратегического подрыва такого блока. Все разговоры на этот счет – только для отвлечения внимания. Запад не будет делать ставку на Астану, поскольку с Ташкентом такой проект реализовать легче – по целому ряду параметров. Астана в этом смысле, скорее, мешает усилению западного влияния в регионе: с чисто западной точки зрения, ее легче дезактивировать, чем вкладываться сюда.

Поэтому параллельно с развитием сотрудничества Казахстана с Узбекистаном конкуренция между ними будет усиливаться, причем на самом серьезном, политическом, уровне. Если США всерьез войдут в узбекскую экономику, они автоматически войдут и в связанную с ней экономику Казахстана, если к тому моменту узбекско-казахстанская интеграция достигнет нужных масштабов.

Иностранные инвесторы – и с Запада, и с Востока – будут стараться «селиться» во всех странах региона, насколько это возможно в принципе. Чтобы перевести главные активы республик (землю, компании, недвижимость, сырье) под иностранный контроль безо всякой войны. Возможностей для этого в Узбекистане у них больше, чем в Казахстане. Тем более с учетом того, что Казахстан все-таки входит в ЕАЭС и имеет определенные обязательства перед партнерами, в том числе Москвой.

Было бы странно продолжать думать, что иностранные инвесторы являются однозначным и безусловным благом для тех стран, в которые они внедряются.

В любом случае Казахстан и Узбекистан по сравнению с тремя другими странами играют в Центральной Азии особую роль, так как дестабилизация любой из них автоматически отразится на всем регионе.

Андрей Казанцев, политологмеждународник, директор аналитического центра ИМИ МГИМО: «Казахстану надо подтянуться»

Узбекистан при Мирзиееве создал себе принципиально новую международную репутацию и теперь пожинает ее плоды. Казахстану просто надо еще больше «подтянуться», так как теперь появился конкурент.

Но надо понимать, что сейчас в Узбекистан идут сравнительно большие деньги просто потому, что раньше приток инвестиций был искусственно заморожен политикой Каримова. Это как бы отложенный спрос.

Потом такого фактора уже не будет – он выработается полностью. Развитие связей с Узбекистаном – это еще один способ усилить конкурентоспособность Казахстана, поскольку большая открытость повышает конкурентоспособность. Кроме того, Казахстан получит свои дивиденды от экономического роста в Узбекистане.